— Да, именно в Престон. Чтобы задержать его там за неуплату долга.

— Какая печальная новость, — пробормотал секретарь.

— Но она, как я вижу, не удивила вас, Самюэль Приор! Этот неприятный инцидент произошел за пределами города, так как Ингерхэм является свободным городом, и его граждане не могут быть задержаны представителями закона из других коммун. Вы согласны со мной?

— Да, конечно, таков закон.

— Я постараюсь высказаться как можно короче, Самюэль Приор. Слушайте внимательно, так как повторять я не буду. Против сэра Леройда нельзя ничего предпринять, поскольку его долг является внутренним делом свободного города Ингерхэма. Все знают, что его отец потратил значительные суммы на один весьма убыточный проект. В связи с этим в Престоне говорят о вызванных финансированием этого проекта значительных долгах старого сэра Леройда. Но никто никогда не пытался сделать ответственным за эти долги его сына, теперешнего сэра Леройда. Тем не менее это случилось. Поскольку дела баронета явно пошли на поправку, это очень не понравилось ростовщикам, давно точившим зубы на имущество обедневшего сэра Леройда. Долговые обязательства в Престоне были перекуплены этими ростовщиками. Они старались любой ценой добиться ареста и заключения сэра Леройда в тюрьму на срок, позволявший хищникам действовать без помех и наложить лапу на имущество баронета.

Приор криво улыбнулся.

— Если все произошло именно так, как вы рассказали, закон не был нарушен. И разговоры на эту тему пора прекратить, — сухо сказал он.

В этот момент дверь в кабинет Приора с грохотом распахнулась.

— Какая жуть… Просто ужас… Надеюсь, что Господь немедленно накажет виновных!

— Капитан Снугг! Что означает ваше вторжение! — возмущенно воскликнул секретарь.

Низенький толстяк с угрожающим видом потянулся к тощей шее секретаря.

— Если эти бандиты попадутся мне, я немедленно повешу их на рее! — выкрикнул Снугг. — Ах, мой бедный отец Хаббард, вы еще ничего не знаете о том, что случилось с сэром Леройдом на выезде из города у Северных ворот!

— Нет же, капитан, я осведомлен об этом! — ответил священник.

— Но вы не знаете всего, иначе вас давно здесь не было бы! Когда полицейские задержали сэра Леройда, он внезапно упал и скончался, не приходя в сознание! Отец Хаббард! Они разбили ему сердце!

Священник медленно встал, и он показался таким огромным, что Приор отчаянно завопил:

— Не трогайте меня, отец! Не бейте меня! Я ни в чем не виноват, я не участвовал в этом!

Ему показалось, что фигура священника продолжала расти и что его голова скоро должна была коснуться потолка.

— Не смотрите так на меня! — снова заверещал Приор. — Уверяю вас, я ни в чем не виноват!

— Те, кто отвечает за эту ужасную смерть, будут наказаны как на земле, так и на небесах. Запомните мои слова, Приор, — ровным голосом сказал отец Хаббард. — Идемте со мной, капитан Снугг.

И священник вышел из кабинета в сопровождении маленького капитана.

— Полтора часа потеряно! — проворчал кучер дилижанса. — Хорошо еще, что такое случается не каждую поездку. Но главное — не потеря времени, — продолжал он, покачав головой. — Меня потрясло случившееся с сэром Леройдом, начиная с его ареста и кончая внезапной смертью.

Дилижанс остановился на рыночной площади Рагльто — на напротив кабачка «Семь сорок». Именно здесь пассажиры могли пообедать, пока на дилижанс грузили мешки с почтой.

Мозес сошел с дилижанса и направился по пересекавшей дюны тропинке к Галлхаузу.

Он вскоре подошел к массивному мрачному зданию, окруженному небольшими песчаными дюнами, и дернул за свисавшую с дверей цепочку. На звякнувший колокольчик вышел надзиратель с головой, обмотанной бинтами.

— Судя по всему, господин Мозес, вы хотите повидать патрона, — проскрипел он.

— Совершенно верно, — ответил Мозес. — Но что я вижу, мой друг Мадд, — ты, кажется, разбил себе лоб?

— Нет, один разбойник, которого я хотел задержать, ударил меня по голове дубинкой.

— Надеюсь, что ты справился с ним и он получил справедливое наказание?

Мадд в ответ злобно проворчал:

— Этот негодяй чуть не убил меня, действуя самым коварным образом, и, конечно, смог удрать. Но патрон объявил награду в два фунта тому, кто его задержит. Этого мерзавца зовут Седрик Кливли. Вы случайно не знаете его?

Мозес отрицательно покачал головой.

— Идите за мной, — пригласил его Мадд. — Мы пройдем через двор для наказаний, так что вы сможете бесплатно увидеть наш зоопарк.

Они прошли длинным коридором, пропахшим сыростью и гнилью. Узкие окна, защищенные толстыми металлическими решетками, были затянуты паутиной. Хотя Мозес давно привык к затхлому запаху своей лавки, он с удовольствием вдохнул свежий воздух, когда стражник отворил наружную дверь, выходящую на большой квадратный внутренний двор.

Несколько полуголых мальчишек возрастом от восьми до пятнадцати лет разводили горячую мыльную воду в больших лоханках, тогда как другие медленно разминали ногами глину в широких корытах.

— Что они делают? — поинтересовался Мозес.

— Они вымачивают сукно местного производства, — пояснил надзиратель. — Ткачи из Престона рады, что мы соглашаемся делать эту тяжелую работу, и хорошо платят нам. Топтание в глине сильно изматывает работника, да и топтаться ему приходится в очень горячей воде. Кроме того, грубая шерсть очень колючая и легко проникает сквозь кожу ног.

— Как им удается выдерживать эту пытку? — спросил Мозес.

— А куда они денутся? — ухмыльнулся надзиратель.

Раздался хлопок бича, сопровождаемый криком боли, и Мозес увидел, как охранник в голубовато-серой форме принялся хлестать извивавшегося от боли мальчугана.

— Это наш работник по фамилии Гледнесс, — пояснил Мадд. — Он большой специалист по работе плетью. Но на первом месте у нас все-таки находится Родж. Вот, посмотрите на него.

Мужчина, на которого указал Мадд, был одет в сильно поношенную форму. Он с грозным видом устремился к группе трепещущих от страха детей.

— Мыльная вода слишком горячая, господин Родж, — простонал кто-то из малышей. — У нас на руках и ногах пузыри от ожогов.

— Я их быстро вылечу моей волшебной палочкой! — пронзительно закричал надзиратель, осыпая детей ударами дубинки.

— Видите, как мягко он обращается с ними, словно он овечка, а не надзиратель, — с презрением сказал Мадд. — Лучше всех с этой бандой негодяев умеет обращаться Шип. У всех надзирателей есть свои любимые средства воспитания — у кого плеть, у кого дубинка, но у Шипа нет ни плетки, ни дубинки, и он никогда не кричит. Но наши клиенты предпочитают иметь дело скорее с орущим и вооруженным плетью сторожем, чем с молчаливым Шипом. Может быть, вам еще представится возможность познакомиться с ним, а пока…

Он указал на окно, в котором появилась чья-то физиономия.

Человек явно следил за гостем.

«— Похоже, что директор уже знает, что я приехал повидаться с ним», — сказал Мозес.

— Конечно! Теперь, когда он знает, что ему не грозит опасность, он убрал его.

— Что он убрал?

— Свое ружье, черт возьми! Когда он работает у себя в кабинете, он постоянно держит его рядом с собой. Даже во время обеда ружье всегда у него под рукой — он кладет его рядом на небольшой столик. Не знаю, берет ли он его с собой в постель? Хотя и без этого ружья его спальню можно принять за арсенал.

— Почему он так ведет себя? Что здесь у вас случилось? — заинтересовался Мозес.

Сторож неопределенно махнул рукой:

— Старик сильно напуган. Я точно не могу сказать, чем именно. Но мне кажется, что он боится Шипа.

Пронзительный звонок прервал рассуждения старшего надзирателя.

— Это здешняя сигнализация, — пояснил Мадд. — Как только кто-нибудь приближается к квартире господина Галла, звонок включается автоматически.

— Это у вас что-то новенькое! — удивился Мозес.

— Да, сигнализацию установили всего несколько дней назад. Кроме того, пришлось замуровать прежний выход со двора на тропу.