Она не могла смотреть на них без слез. Было очевидно, что их безжалостно избивали. Одежда на них была превращена в лохмотья, лица покрыты грязью и запекшейся кровью. Несколько человек, наиболее пострадавших от побоев, лежали на земле.

— Оладушка! — закричала Тилли.

Девочка сидела на краю каменного колодца. Увидевшая ее Тилли почувствовала, что у нее останавливается сердце. Волосы девочки были спутаны и слиплись грязными космами. Под сильно опухшим правым глазом темнел большой синяк. Светлая блузка девочки были порвана, и сквозь прорехи Тилли увидела кровавые рубцы на спине и плечах. Неужели кто-то избивал ребенка плетью? Такое трудно было представить.

— Несчастный ребенок не выживет среди этих зверей! — простонала Тилли. — Оладушка, бедная Оладушка!

Девочка не услышала ее. Она сидела, низко опустив голову, и можно было подумать, что она задремала… если еще находилась в сознании.

Только пробегавшая по ее телу сильная дрожь свидетельствовала, что она была жива.

За решеткой появились солдаты с ружьями.

— Отойдите от ворот, или мы будем стрелять!

Тилли почувствовала, как ее потащили в сторону. Это был Билл Слейд, старавшийся увести ее с опасного места.

— Все, что случилось с девчонкой, тоже будет включено в счет. И не забудь, что меня зовут Билл Слейд!

Все это Тилли всего через час рассказала Гридлю и Багу. Юноша стиснул зубы.

Том сказал:

— Мы уходим завтра на рассвете.

Поздно вечером они узнали, что судья Гусман приговорил детей к невероятно жестокому наказанию. Их должны были перевести в Твикенхэм, где они будут оставаться до достижения зрелого возраста.

Католическую школу в Баттерси было решено немедленно закрыть, а монахов отдать под суд. Они обвинялись в подстрекательстве к мятежу. Во время волнений возле суда олдерменов погибли два полицейских, один солдат и четверо случайных прохожих.

Первым открыл стрельбу по толпе сержант Муфкинс.

Гридль и Баг подошли к городским воротам рано утром, когда рассвет только начинался, и ворота еще были закрыты; их полагалось открывать только с восходом солнца.

Но Баг знал, как выбраться из города, несмотря на запертые ворота.

Рядом с воротами находился просторный водоем, благоустройство которого еще не было закончено; к деревянной плотине, на три четверти готовой, была причалена небольшая лодка.

— Вот она и пригодится нам, — заявил Баг.

Большую скорость на лодке развить было невозможно, но она все же успешно доставила путников на противоположный берег, где начиналась дорога на Ричмонд. Около километра она тянулась вдоль Темзы, но потом решительно устремилась в дикую холмистую местность.

— Скоро мы доберемся до рощи тополей и услышим неумолкающий шепот их листвы. За рощей расположена деревушка Ап-Гроув, там мы заглянем в кабачок, где всегда можно найти доброго человека, — сообщил Баг.

Гридль хорошо представлял, кто в этих краях считался добрым человеком. Обычно это определение относилось к католикам.

— Я очень удивлюсь, если мы не найдем здесь повозку с разговорчивым хозяином, который не откажется подвезти нас, — добавил Баг.

В кабачке, жалкой полуразвалившейся хижине, в которую через подслеповатые оконца почти не проникал рассвет, на узкой скамье громко храпел мужчина.

— Нужно узнать, не направляется ли он в Лондон, — сказал Гридль.

— Посмотрите, лошадь стоит мордой к Ричмонду, — заметил наблюдательный Баг.

Когда они немного отдохнули, выпив заодно по чашке чая, проснувшийся возчик, оказавшийся весьма доброжелательным человеком, сообщил им о своих планах.

Как оказалось, он направлялся не в Ричмонд, а в городок Петерсхем, находившийся недалеко от Ричмонда. Он соглашался подвезти их всего за кружку пива.

Этот вариант вполне устраивал путешественников, так как от городка до Ричмонда было рукой подать. А всего в километре от Ричмонда начинался угрюмый дремучий Батчервуд.

Поездка проходила в дружеской болтовне, и даже лошадь, несмотря на увеличившийся груз, жизнерадостно помахивала хвостом и бодро трусила по песчаной дороге.

Небо на востоке порозовело, когда они свернули на Брент — форт по узкой дорожке.

Брентфорт… Гридль задумчиво смотрел на хижину, где когда-то жил отшельник отец Картерет. В медленно сгущавшемся тумане постепенно расплывались контуры домишек.

Возчик недовольно пробурчал:

— Если так будет продолжаться, мы окажемся в густом тумане, когда будем подъезжать к Ричмонду. Вы направляетесь куда-нибудь дальше?

— Мы сначала хотим добраться до Кингстона, — неопределенно пояснил осторожный Гридль.

— Значит, вам нужно будет пройти через Батчервуд… Гм… В наше неспокойное время…

— Не думаю, что сейчас в этих местах осталось много разбойников, — возразил Гридль.

Возчик покачал головой:

— Это так, но в воздухе, скажу я вам, чувствуется что-то угрожающее! Вчера вечером из Лондона вышла большая группа крепких парней, и они шли всю ночь, чтобы добраться до Батчервуда. Рассказывают, что в городе случилось что-то вроде мятежа, и поэтому многие парни были вынуждены скрыться, чтобы не попасть в лапы какому-то олдермену. Нет, приближается что-то нехорошее, это точно, но что именно, я не могу понять.

***

Повозка катилась, подпрыгивая на камнях, и, как казалось, ни возчика, ни его лошадь не беспокоил сгущавшийся туман.

Они довольно рано доехали до Петерсхема, где Гридль и Баг расстались с дружелюбным возчиком.

— Если идти достаточно бодро, вы через полчаса доберетесь до Кингстона, — пояснил тот. — Не опасайтесь заблудиться в тумане — здесь всего одна дорога, и она приведет вас в нужное место.

Некоторое время Гридль и Баг молча шли друг за другом. Баг тащил на плече тяжелый сверток.

Через милю Баг сообщил, что он слышит шум деревьев, и вскоре впереди перед путниками появилась темная стена дубов и буков.

— Вы знаете, Том, куда мы должны попасть? — спросил юноша.

— Да, — ответил Гридль. — Я немного знаю Батчервуд, хотя по-настоящему не очень хорошо разбираюсь в нем. Туман сильно мешает определить наше положение, но, если я не ошибаюсь, по этой тропинке мы вскоре должны выйти на оленью тропу.

Баг, обладавший более острым зрением, чем старый Гридль, быстро разобрался в их местонахождении.

Туман к этому времени немного разошелся, и путешественники смогли оглядеться.

Недавно наступившая осень еще не смогла заставить деревья сбросить листву; зеленые кроны тесно прижимались друг к другу. Темные ели загораживали небо своими вечнозелеными лапами, так что путникам казалось, что они продвигаются вперед по сплошному зеленому туннелю.

— А вот и оленья тропа, — сказал Гридль. — Да, я хорошо узнаю это место. Через четверть часа пути мне нужно будет подать сигнал.

— Что за сигнал? — поинтересовался Баг.

— Сигнал, которым я должен предупредить нашего клиента, что он может забрать свой пакет.

Примерно через четверть часа в кустах что-то шевельнулось, и прозвучала обращенная к путникам команда:

— Остановитесь и старайтесь не дергаться!

В голосе не прозвучало ничего угрожающего, но путники сразу поняли, что приказу стоит послушаться.

— Эй, — сказал Гридль, — хотелось бы знать, с кем я имею честь познакомиться?

Как ни всматривались в заросли Гридль и его спутник, они ничего не могли разглядеть в густых кустах.

— Ради вашего здоровья будет лучше, если вы не увидите меня, — продолжал голос невидимого собеседника. — Но я хочу попросить вас положить свою ношу на землю, будьте так любезны!

— Сожалею, но я не могу так поступить, — спокойно ответил Гридль. — потому что этот пакет предназначается не вам.

— Послушай, старик, возле дуба, что слева от вас, лежат деньги. Это стоимость вашего груза и плата за ваш труд. Владелец пакета и вы не останетесь в обиде. А теперь прошу вас расстаться со свертком.

— Но владелец… — начал Гридль.