Вскоре события, вызвавшие у Тома чувство искреннего возмущения, позволили ему избавиться от неуверенности в будущем.

Волнение охватило Хони-стрит, окрестные улочки и площади, то есть все пространство между мостом Баттерси и Челси. Несколько лет назад Черные Братья открыли здесь в укромном месте школу, в которой десятки детей могли получить образование, поддержку и утешение.

Три десятка слуг олдермена с дубинками, хлыстами и плетьми ворвались в школу, избили священников и отвели школьников в тюрьму, обращаясь с ними, как с каторжниками.

Все знали, какая судьба ожидала арестованных детей: они должны были провести год в ужасной тюрьме для мальчиков в Твикенхэме, из которой мало кому удавалось выйти на свободу живым.

Здесь они дробили каменные глыбы на щебенку, вскапывали землю, добывали глину, плели корзины, перерабатывали крапиву, получая из нее грубую бумагу… Это была крайне тяжелая работа для детей.

Горожане проводили мрачными взглядами процессию арестованных детей, которых ожидал суд олдерменов. Судья Гусман с секретарем Лампуном и в присутствии олдермена Росса провел короткое заседание, в результате которого дети, обвиненные в бродяжничестве, были приговорены к лишению свободы и отправлены в тюрьму Твикенхэм.

Том Гридль, работавший над тонким изделием — чучелом стоявшей на задних лапах небольшой собачки, державшей в передних лапах голубиное яйцо, — ничего не слышал о происходящем в городе и только благодаря Тилли Блоу узнал все подробности о задержании школьников.

Едва Тилли успела закончить свой рассказ, сопровождавшийся грозным размахиванием ножа для разделки мяса, которым она собиралась использовать против олдермена Росса и судьи Гусмана, как входная дверь распахнулась и в комнату ворвался высокий, крепкого телосложения парень лет восемнадцати.

Его звали Баг; он время от времени помогал Черным Братьям и выполнял мелкие поручения Гридля; он и никогда не отказывался от любой работы, когда требовалось пустить в ход стальные мышцы и пудовые кулаки.

— Благодаря Всевышнему тебе удалось сбежать от них! — воскликнула Тилли.

— Мне пришлось слегка оттолкнуть одного назойливого типа, и он растянулся, словно кукла, набитая опилками. Думаю, что у него немного пострадал череп, — буркнул Баг, откинув с лица волосы морковного цвета. — Но они увели Пофферчи[24], замечательную девочку, не способную обидеть даже муху! Братья очень любили ее.

— Какой ужас! — всплеснула руками Тилли

Что касается Гридля, то эта новость ошеломила его, и он в растерянности опустился в кресло, желая расспросить Бага о подробностях этой страшной истории.

— Они будут бить ее! — воскликнул юноша. — Она такая хрупкая, такая слабая… Позавчера брат Адриен продал серебряные пряжки от своих красивых туфель, чтобы купить ей молока.

Два года назад Баг, ловивший угрей возле гавани, наткнулся на тело женщины под опорами моста в Челси. В уже охваченных окоченением руках женщина держала спокойно спящего восьмилетнего ребенка. Баг отнес дитя к Черным Братьям, и с тех пор монахи заботились о девочке, которую полюбили, как родную. Несмотря на их заботу, девочка оставалась бледной и болезненной.

Баг с самого начала заявил, что будет опекуном девочки, и каждый раз, когда ему удавалось заработать хотя бы один лиард[25], он тут же покупал какое-нибудь дешевое лакомство для девочки. Ее по-прежнему называли Оладушкой, хотя она отнюдь не выглядела пухленькой.

Гридль задумался. Его взгляд остановился на пакете, в который была аккуратно завернута волчья шкура, дожидавшаяся доставки заказчику. Он пробормотал:

— Твикенхэм… Кажется, это место находится по дороге в Ричмонд?

— Конечно, — сказал услышавший Гридля Баг. — Завтра этих мальчишек доставят туда под охраной, словно опасных преступников.

— Мне нужно в самое ближайшее время попасть в Ричмонд, — негромко сказал Гридль. — Почему бы мне не отправиться в дорогу завтра?

Баг вопросительно посмотрел на старика, и в его глазах загорелась надежда.

— Вы что-то придумали, папаша Гридль! — воскликнул он.

— Тише, тише, не надо так кричать, — успокоил Бага Гридль. — Нет, я пока не придумал ничего конкретного, но я надеюсь, что с Божьей помощью у меня в голове появится какая-нибудь идея…

Он кивнул на пакет.

— Но мне будет сложно тащить этот груз на такое расстояние, — пожаловался он.

— Я пойду с вами и понесу этот сверток! — воскликнул Баг, хлопнув в ладоши.

Тилли Блоу проворчала из своего угла:

— Если у вас нет в голове ничего подходящего, то у меня есть одна идея. Вам достаточно напялить на себя эту шкуру и напасть в таком виде на охрану. Вы могли бы даже пару раз укусить кого-нибудь из них.

— Хорошо, хорошо, — успокоил женщину Гридль. — Не надо фантазировать! Лучше помолчите, моя дорогая. Но вы все же можете помочь нам. Сходите к суду олдерменов и посмотрите, что там сейчас происходит.

Этот совет устроил отважную женщину, и она немедленно отправилась на Хони-стрит, завернувшись в теплую шерстяную шаль.

На Кэннон-роу она остановилась перед плотной толпой, из которой доносились угрожающие выкрики. Толпу с трудом сдерживал десяток вооруженных полицейских.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась она, ловко уклонившись от высокого парня, который хотел остановить ее.

— Смотрите сами, — сердито буркнул детина, очевидно, чернорабочий.

Пробившись в передний ряд, Тилли увидела, как двое полицейских загрузили на катафалк гроб, накрытый тканью.

— А вы знаете, кого они сейчас повезут на кладбище? — спросил ее все тот же здоровяк.

— Разумеется, не знаю, — пожала плечами Тилли. — Но хотелось бы узнать…

— Это добрый отец Адриан из школы в Баттерси!

Тилли вскрикнула, словно от боли, не сдержав охватившего ее ужаса.

— Этого не может быть!

— Тем не менее это так, — ответил парень, едва скрывавший выступившие на глазах слезы. — Он отправился в суд, где хотел броситься на колени перед олдерменом и попросить, чтобы детей отпустили. Его прогнали, проводив ругательствами. Во дворе он увидел, как били детей, и не смог удержаться, чтобы не встать на их защиту. И тогда…

Парень проглотил застрявший в горле ком.

— И тогда, — продолжал он глухим голосом, — этот мерзавец Лампун, секретарь олдермена Росса, выглянул из окна и заорал:

«Сержант, примените оружие!» И сержант Муфкинс выстрелил два раза.

Тилли Блоу негромко плакала. Бедный отец Адриан… Он продал пряжки от своих туфель, чтобы купить ребенку молока… Она совсем недавно разговаривала с ним, и он даже подарил ей перевязь.

Сдерживая рыдания, она рассказала это чернорабочему.

— Меня зовут Билл Слейд, — сказал ей великан. — Запомните это имя — скоро вы услышите его, когда будут рассказывать про историю, приключившуюся с Муфкинсом, Лампуном и прочими мерзавцами.

Неожиданно в толпе произошло движение, в результате которого Тилли оказалась в первом ряду.

Перед судом остановилась коляска, с которой сошел судья Гусман. Его лицо искажала судорога ненависти. Он с презрением окинул взглядом собравшуюся толпу.

— Пес! Кровожадный пес! — послышались крики из толпы.

Гусман, уверенный в надежной защите со стороны стражников, выстроившихся цепью между зданием суда и толпой, пожал плечами и повернулся, чтобы войти в здание, сохраняя достоинство. Но когда из толпы вылетела гнилая репа, попавшая ему в голову, ему пришлось позабыть про достоинство и броситься бегом к воротам во двор суда. Вдогонку ему посыпались другие опасные для здоровья предметы — камни, бутылки, какие-то железки… Поэтому Гусман, смекнувший, что толпа вот-вот перейдет к решительным действиям, резко увеличил скорость.

В несколько мгновений цепочка полицейских была прорвана. В воздух взлетели их шлемы, и на оказавшиеся без защиты головы посыпались тумаки.

Тилли Блоу восторженно завопила, когда на ее глазах Билл Слейд схватил одного из полицейских за горло и швырнул его на тротуар, где тот и остался лежать, обливаясь кровью. Отступившие во двор полицейские успели закрыть за собой тяжелые железные створки и запереть их. Тилли Блоу оказалась прижатой к решетке. С этого месте она могла видеть почти весь двор, где стояли приговоренные к тюрьме мальчишки.