Я увидел обычного человека!

Мужчину в коротких серебристых шортах, державшихся на узком блестящем поясе, вероятно, металлическом, на котором висел большой кинжал в ножнах.

Мужчина подплыл к чудовищному созданию и протянул руку, чтобы погладить его. Щупальца чудовища сразу же успокоились, опустились и свернулись, как сворачивает их каракатица во время отдыха. Человек осторожно извлек стрелу из плеча существа. Потом он погладил человека-осьминога по голове.

Существо подняло взгляд. Теперь оно смотрело, как мне показалось, прямо на экран, словно почувствовало, что за ним наблюдают. Проживи я еще сотню лет, я все равно не забуду эти глаза, смотревшие прямо на меня! Желтые, скорее, даже золотистые, пылающие огнем… В центре каждого глаза находились огромные черные зрачки, словно высеченные из агата. Они уставились на меня с негодованием и злобой.

В это время мужчина, вернее, юноша повернулся лицом ко мне, и я узнал его — это был Фрэнки Бойд! Его поднявшиеся кверху волосы трепало течение, и он смотрел на меня с суровым видом.

Я видел его! Я видел человека, остающегося живым под толщей воды на глубине в несколько тысяч метров и державшегося так же непринужденно, словно он находился на поверхности в нормальных условиях. Это казалось невозможным, безумным! Но разве во всей этой безумной истории могло мне встретиться что-либо невозможное? Я вспомнил, как любил мальчишка все, связанное с морем, как он часами пропадал в водах, ставших для него естественной средой обитания.

Фрэнки Бойд жестом позвал за собой человека-осьминога, и они исчезли, как по мановению волшебной палочки, как я ни старался снова поймать их лучами прожекторов. Я вскоре прекратил манипулировать клавиатурой, решив прекратить мою подводную прогулку. Происшествие с человеком-осьминогом выбило меня из колеи.

И еще… Этот Фрэнки Бойд! Кто он такой? Почему он ненавидел меня? На кого он работал? На этого испанского вельможу? На Бледнолицего? На господина Хонигрева? Или еще на кого-нибудь, о ком я не имел представления?

Мне нужно было поговорить с кем-нибудь… И конечно, не с таким любезным, но явно нерасположенным к откровенности собеседником, как господин Хонигрев.

Вспомнив о Питере Линче, я решил, что мне нужно как можно скорее разобраться с лабиринтом, в котором он оказался. Конечно, этот полицейский туп, как осел, но если других собеседников нет, сойдет и осел…

Я прошел через голландскую столовую. За время моего отсутствия сервировка стола изменилась… Интересно, кто эти слуги, выполняющие все работы?

Я легко нашел зал с зеркалами, а также несколько помещений с оставленными мной клочками бумаги. Устроившись в кресле, я принялся набрасывать возможные варианты сочетания волшебных зеркал. Очень быстро я смог сделать важный вывод — мне удалось получить сведения о двенадцати новых комнатах, из которых я легко мог вернуться.

— Я понял! — радостно воскликнул я. — Лабиринт из ста четырех комнат состоит из восьми блоков, в каждый из которых входит именно тринадцать комнат! И в каждом блоке последняя, то есть тринадцатая, комната является ключом к следующему блоку из тринадцати комнат. Теперь я без особого труда смогу найти Линча!

Я провел на своем рисунке линию маршрута, по которому должен был двигаться.

— Посмотрим внимательно, — пробормотал я, негромко посмеиваясь. — Вот первое зеркало, помещенное под углом в сорок пять градусов… А вот второе, в котором можно увидеть…

Я не смог закончить свои соображения, так как очутился в начале второго блока из тринадцати комнат.

Внимательно осмотрев зеркало, я попытался сдвинуть его вбок, как это сделал на моих глазах господин Хонигрев.

Меня ждало разочарование. Комната, в которой я очутился, была обставлена несравненно более бедно, чем остальные, в которых мне довелось побывать. Но зато, приглядевшись, я увидел на стенах пульты управления, панели с рубильниками и небольшие круглые экраны, светившиеся зеленоватым светом.

Едва я разглядел все это, как мой взгляд натолкнулся на громадные желтые глаза, с ненавистью и злобой смотревшие на меня. На меня смотрел человек… Но какой необычный человек!

Огромная голова, лицо, почти такое же широкое, как грудь, отсутствующая шея… Кожа серого оттенка, выглядевшая необычно грубой, образовывала большие складки. Черные волосы, такая же черная густая борода, обрамлявшая мрачное лицо. Большие мощные руки стискивали край стола.

Господин… — пробормотал я, не представляя, что сказать дальше.

В глазах вспыхнул яростный свет, и на жутком лице открылась огромная багровая пасть. Прогремел хриплый голос:

— Меня зовут Эл Бекетт!

Мужчина обогнул стол, двигаясь с грацией громадной рептилии, и рухнул в стоявшее рядом со столом кресло. Оказавшись ближе ко мне, он выглядел еще отвратительнее. Короткий мощный торс в не слишком чистой рубашке опирался на толстые кривые ноги в широких панталонах и сапогах необычной формы. Из-под рубашки выглядывала все та же серая грубая кожа, что и на лице.

Я онемел от ужаса. Язык в пересохшем рту казался мне деревянным. У меня кружилась голова от этих непрерывно следующих друг за другом жутких чудес. Я несколько раз встречался лицом к лицу со смертельной опасностью и не однажды трепетал от страха то перед тигровой водорослью, то перед гигантским кракеном, то перед человеко-осьминогом. Но никогда еще я не испытывал подобного ужаса. Только невероятным усилием воли я смог оторвать свой взгляд от гипнотизирующих глаз этого существа.

После этого я с облегчением осмотрелся, заметив, что вокруг меня теснились непонятные приборы и механизмы.

— Меня зовут Эл Бекетт, — повторил хриплый голос.

Я отчаянно пытался собрать безнадежно ускользающие от меня мысли, но смог только произнести еле слышным голосом, что это и мое имя. Не знаю, как восприняло чудовище мои слова, но с огромным облегчением увидел, как оно отвело в сторону свои жуткие светящиеся глаза и уставилось на приборную панель.

К сожалению, оно отвлеклось ненадолго и через несколько минут снова принялось рассматривать меня, не говоря при этом ни слова. При этом на его физиономии сохранялось выражение, которое я мог бы назвать нейтральным. Наконец существо что-то прорычало и обрушило кулак, словно кувалду, на зазвеневшую металлическую поверхность стола, зазвучавшую, словно гонг.

Вероятно, это был сигнал, потому что я сразу же услышал шаги и увидел появившегося рядом со мной господина Хонигрева.

Старый пират едва взглянул на создание мрака и уселся возле стола. Он принес какую-то тетрадь, которую тут же начал перелистывать. Добравшись до нужной страницы, он с удовлетворением потер руки и, повернувшись ко мне, дружелюбно кивнул.

— Вы ловко разобрались, — весело бросил он. — Я потратил уйму времени на возню с лабиринтом, чтобы выбраться из него было невозможно. А вы за каких-то полтора часа раскрыли едва ли не все его секреты. Конечно, я знаю, что вы всегда отличались большой сообразительностью. Об этом упоминают все доклады Диббертона…

— Диббертон? — Меня потрясли его слова. — Какое отношение имеет мой бывший директор ко всей невероятной истории?

— Ну… — протянул господин Хонигрев, — у меня есть доклады и более ранних свидетелей, в частности, директора одной английской школы, в которых упоминается некий сопляк, которым вы были пятнадцать лет тому назад. Но сейчас все это нас не интересует. Есть более важные вещи, которые вам нужно срочно обсудить со своим однофамильцем.

— С моим однофамильцем?! — воскликнул я, уставившись на жуткое создание, развалившееся в кресле.

— Дело в том, — жизнерадостно продолжал господин Хонигрев я сказал бы, что это ваши семейные проблемы…

Я растерянно помотал головой.

Старый пират вопросительно посмотрел на мрачное создание, в этот момент небрежно игравшее с большими часами.

— К счастью, — произнес он, — это существо сейчас находится в стадии максимальной тупости, которая продолжится довольно долго. Тем лучше! Это значительно облегчит мне работу, потому что если оно находится на максимально высоком уровне интеллекта, то находиться рядом с ним будет немногим приятнее, чем оказаться у кратера извергающегося вулкана.