Очутившись на улице, он огляделся. Было темно, струи дождя хлестали по его телу, сжигаемому адским огнем. Куда бежать? Где спасение? И возможно ли оно? Ничего не соображая, он пустился бегом по темным улицам.

Послышался пронзительный крик. Страшный зверь, мчавшийся, ничего не разбирая перед собой, наткнулся на случайного прохожего. Когда через несколько секунд он побежал дальше позади него на мокрой мостовой агонизировал несчастный с разорванным горлом.

Он понял, что находится возле суда олдерменов. К нему шагнул постовой, угрожающе подняв копье. Через мгновение он лежал, бездыханный, заливая кровью камни мостовой. Для этого хватило одного движения руки… Нет, не руки, а лапы, вооруженной длинными острыми когтями. Оказывается, удар лапы следовал автоматически по любому возникшему перед ним препятствию.

Разлетелось на мелкие осколки низкое окно. Массивная дверь слетела с петель. Перед ним появился олдермен Росс в домашнем халате. Его лицо было искажено маской невероятного ужаса.

— Росс… Это я, Гусман… — хотел крикнуть судья, но из его пасти послышалось только леденящее кровь рычание.

Росс попытался схватить пистолет, но не успел.

Стальные клыки сомкнулись на его горле, разрывая мышцы и артерии, когти распороли одежду и тело… «Росс… Это я, Гусман…» — Но волк только подумал это, потому что говорить он уже не мог.

Но олдермен все равно не услышал бы его… Он вообще уже ничего не мог услышать. На полу перед Гусманом лежала небольшая груда окровавленных лохмотьев, и фантастическое чудовище продолжало рвать на части бренные останки олдермена.

Бежать, бежать отсюда… Найти укромное место, спрятаться…

Он снова очутился на улице. Возобновилась безумная гонка по безлюдному ночному городу.

Впрочем, улицы уже не были безлюдными. Повсюду мелькали людские тени. Вооружившиеся дубинами, ножами и топорами горожане суетились, размахивали своим оружием, что-то кричали.

— Волк, волк! — то и дело слышался дружный крик.

«Нет, нет, я не волк, я судья Гусман!» — пытался крикнуть судья, но из его пасти, не приспособленной к человеческой речи, вырывалось только жуткое, леденящее кровь рычание.

Гусман уже не мчался словно ветер. Он беспорядочно метался между пытавшимися убить его горожанами. Кто-то дубиной перебил ему переднюю лапу, и она, по-прежнему вооруженная смертоносными когтями, теперь бесполезно висела плетью и только мешала бежать. Удар ножа располосовал ему плечо, и он терял много крови.

— Это волк! Вот он! Убейте его!

Послышался выстрел, и волк-оборотень почувствовал острую боль, пронзившую ему бок. Но даже эта рана не остановила его.

Он промчался по Верхней улице. Из всех домов выскакивали жильцы. Снова послышались выстрелы, и он почувствовал несколько укусов пуль.

Вдали появилась широкая блестящая полоса, светившаяся в слабом свете луны. Темза! Сможет ли он пробиться к ней?

Когда он услышал упорный лепет волн, шум текущей воды, на его голову обрушился тяжелый удар. Он шарахнулся, пошатнулся… Удар оказался роковым.

Четверо полицейских дружно прицелились в него. Прогремел залп, разорвавший тишину ночи.

Получив несколько пуль в голову и в грудь, Гусман дико вскрикнул и рухнул в волны.

Течение сразу увлекло его от берега.

В последних вспышках угасающего сознания он наткнулся на плавающий предмет и уцепился за него. Под его весом предмет то погружался под воду, то снова всплывал. Это был труп господина Теобальда Лампуна.

Сэр Гусман никогда не читал труд Рено де ла Мартиньера. в котором говорилось о «случайных совпадениях в жизни человека», но судьба уже решила, что он никогда не прочитает его.

Нашпигованный пулями, он был таким же мертвецом, как и господин Лампун. Безвольное тело бывшего судьи вместе с телом его бывшего секретаря течение повлекло к морю.

Когда последние солдаты олдермена Росса, бегущие в сторону Ричмонда, скрылись из глаз, оставив за собой большое облако пыли, что-то зашевелилось на развалинах охотничьего домика.

Герберт, Том Гридль, Билл Слейд и Баг, грязные и усталые, но с радостно горящими глазами, полной грудью вдыхали свежий лесной воздух

— Прощай, Батчервуд, — пробормотал Герберт. — Настало время расстаться с тобой.

— Это время еще не настало! — прозвучал чей-то голос.

Кто сказал это? Четверо наших героев вопросительно посмотрели друг на друга.

— Подойдите к развалинам по тропинке, начинающейся справа от вас.

Звучавший неизвестно откуда голос казался доброжелательным, но таким повелительным, что игнорировать его было невозможно.

Голос внезапно показался Грейбруку знакомым, и он побледнел.

— Найдите среди развалин начало лестницы, — продолжал голос. — Спуститесь на тридцать одну ступеньку. Внизу вы увидите открытую дверь. То что находится за дверью, принадлежит вам, граф Грейбрук. Используйте эти сокровища на благо истинной веры! Прощайте!

— Нет! Не уходите! Позвольте мне увидеть ваше лицо! — закричал юный граф, у которого появилась надежда на встречу…

Вдали послышался волчий вой.

Он сразу же оборвался, и в лесу окончательно воцарилась тишина.

Герберт Грейбрук упал на колени и разрыдался, словно ребенок. Но голос, который он так хотел услышать, молчал.

Через несколько минут они обнаружили сокровища, несметные сокровища рода Грейбруков.

***

Судно покинуло небольшой порт на южном побережье. Великолепный парусник, поднявший все паруса, легко разрезал волны, используя попутный ветер.

Стоявший на мостике моряк внимательно осматривал окрестности через подзорную трубу.

В этих местах часто встречались не только французские пираты, но и английские военные корабли. Ни с первыми, ни со вторыми встреча была крайне нежелательна.

Правда, французские корсары, в последнее время испытавшие несколько серьезных поражений, зализывали раны на своих базах. Что касается английских кораблей, у них хватало серьезных забот, так как вражеский флот, базирующийся в Дюнкерке, мог выйти в открытое море в любой момент.

Таким образом, судно, избежавшее опасных встреч, через несколько недель должно было целым и невредимым подойти к побережью Канады.

***

Тилли Блоу стояла у борта, так как штурман обещал показать ей, как киты, поднявшиеся на поверхность, выпускают фонтаны.

Билл Слейд с удовольствием составил ей компанию, но его не интересовали киты; он старательно вырезал свое имя на стене рубки.

— Красивое имя — Слейд, не правда ли, мадемуазель Тилли?

— Да, оно мне нравится, — ответила девушка.

— Конечно, фамилия Блоу тоже звучит неплохо, — продолжал Билл. — Но я посоветовал бы вам поменять эту фамилию на фамилию Слейд. Вы согласны?

Тилли Блоу сморщила свой курносый носик.

— А знаете ли вы, мой друг, — и она приняла надменный вид, — что меня однажды пригласили на службу к леди Сниттерби?

Билл задумчиво поскреб подбородок.

— В Священном Писании написано, что человеку не стоит оставаться одиноким.

— Если это правда, — ответила Тилли, — то я должна сначала поговорить в Квебеке с отцом Картеретом. Вы прекрасный парень, Билл, к тому же очень симпатичный, но вы ничего не понимаете в Священном Писании.

Билл согласно кивнул и решил подождать прибытия в Квебек, чтобы получить дополнительную информацию.

При этом он подумал, что он не желает ничего другого, кроме того, чтобы сделать Тилли своей женой согласно всем христианским законам. А поэтому он не сомневался, что отец Картерет обязательно поддержит его.

Герберт Грейбрук стоял на носу судна. Возле него находился Томас Гридль. Друзья не отводили глаз от спокойного моря и молчали. Но в душе юноши бушевал настоящий шторм.

Судно, называвшееся «Золотой кулик», бойко разрезало лазурные воды, с каждой минутой приближаясь к свободной земле католиков.

***

Чем же закончилась эта история?

Прежде всего, отец Картерет поддержал Билла Слейда, а поэтому у Тилли Блоу больше не нашлось аргументов против замужества. Они обосновались на ферме в Манитобе, неподалеку от Виннипега. Здесь они завели зажиточное хозяйство и жили дружной, регулярно увеличивавшейся семьей.