— Вперед! — завопил Триггс.

Он бросился на шкафчик и изо всех сил надавил на него. Тот начал медленно уходить под пол, словно его держала какая-то сила, потом исчез, оставив квадратное отверстие. Триггс тут же скользнул в него. Директор подошел в свою очередь сняв очки, чтобы лучше видеть. И снова надел их, ибо глаза обожгло острой болью.

— Слезоточивый газ, — прошептал он.

Из отверстия донесся шум непродолжительной борьбы, затем раздался голос мистера Триггса.

— Поднимайте тревогу, мистер директор, и помогите мне поднять этот пакет.

Шарплесс засвистел. Прибежали надзиратели в момент, когда из отверстия показался вопящий и сквернословящий человек.

Это был главный надзиратель Стиллер.

— Нет, мистер директор, Стиллер не организовал это дело. Он только продолжил его ради собственной выгоды, — и мистер Триггс принялся объяснять тайну тюрьмы Хиллстон. — Должен вернуться к самому началу. Архитектор Кертисс был гениальным человеком, но и весьма эксцентричным. Разрушая древний монастырь, на месте которого возвели тюрьму, он обнаружил несколько удивительных вещей. Он заметил, что все кельи, расположенные со стороны внешней стены, соединялись с сетью подземных коридоров, которые сходились в один туннель, имевший выход на пустоши. Монахи использовали их для тайных вылазок. В точке выхода туннеля стоял личный дом настоятеля. Ха-ха! Маленький хитрец, который лучше вас понял, мистер Шарплесс, выгоду, которую можно извлечь из некоторой главы истории античной Греции. Речь идет о Дионисии, тиране Сиракуз, который имел в своем дворце тайную комнату, где с помощью хитроумной системы передачи звуков он мог слышать все, что происходило и говорилось в его огромном жилище. Так вот, подвал великого магистра тамплиеров имел точно такую же систему, и он знал все, что происходит в монастыре. Кертисс, в свою очередь, успешно пользовался этой системой. Он не стал сносить монастырь полностью, а гениальным образом превратил в тюрьму, а камеры, переделанные из келий, частично соединил с коридорами в стенах, чтобы разместить там трубы эвакуации сточных вод. Затем построил свое жилище на месте дома магистра тамплиеров и мог следить за всем, что происходило в пенитенциарном заведении. Он даже улучшил систему передачи звука, связав ее с вашими апартаментами и кабинетом, не знаю, с какой целью. Он не сумел воспользоваться своими нововведениями, поскольку смерть наступила сразу после завершения работ. Думаю, он хотел играть роль ангела-хранителя тюрьмы, решая по своей воле давать свободу тому или иному заключенному или нет, но дело не пошло дальше. Теперь вы лучше понимаете, что произошло, когда появился Барнаби Джонс. Его настоящее имя Барнаби Кертисс. Имя он изменил, чтобы избежать кое-каких последствий своих нарушений закона. Да, Джонс был сыном Кертисса и прекрасно знал мании своего отца. Но даже под именем Джонса он нарушил закон. Результат: шесть месяцев тюрьмы, которые он должен был провести в Хилл стоне. Почему этот банальный заключенный попал к вам, мистер Шарплесс? Просто потому, что наверху хотели провести тайное расследование в важном деле кражи картин, о чем сам Кертис не подозревал. Его перевели сюда, будучи уверенными, что он отсюда не сбежит.

Теперь все становится ясным. Джонс совершает вылазки в камеры четырех остальных заключенных. Все они были богачами. Он обещает организовать их бегство. Они соглашаются на его план. Добравшись до руин отцовского дома, он находит комнату передачи звуков. Но он истинный сын своего отца, наделенный немалой долей фантазии. Он развлекается. Устраивает фарс для вашего устрашения. Потом возвращается в свою камеру. Но Стиллеру удалось разгадать тайну. Он вовсе не такой честный человек, как считают все. Он собирает дань со всех постоялых дворов района. Он быстро сообразил выгоду, которую может извлечь из необычной ситуации. Он договаривается с Джонсом и, желая удостовериться, что все сказанное Джонсом правда, проводит первый опыт, сообщая вам среди дня о скором побеге Борсона. Увидев вас, он понимает, что вы приняли предупреждение. Ночью он встретился с Джонсом в руинах дома. Стиллер был пьян, как обычно. Разгорелся спор, перешедший в драку. Надзиратель, понимая, что сообщник может его предать, убивает Джонса. Вы найдете тело Джонса-Кертисса в подвале бывшего семейного дома. Теперь Стиллер берет все в свои руки. Борсон и Чедвик убегают. Остается Белдон. И тут Стиллер с разочарованием констатирует, что Белдон слишком толст, чтобы пройти по узким коридорам в стенах. Он понимает, что тот от разочарования выложит все. Надо избежать этого и убить Белдона. То, что я предвидел, произошло. Я обнаружил, как Стиллер шпионил за мной из окна камеры А 42. Меня чуть не раздавил гранитный блок, упавший с фасада старого дома, куда он прибежал, пользуясь подземным переходом…

Моя работа завершена, мистер директор, теперь вы понимаете, что я был прав, утверждая, что эта тюрьма, считающаяся образцом, будет снесена в ближайшее время.

Глава 1

Дом на Хей-стрит

В Бермондси между небольшой бухточкой на Темзе, которую называют Сельдяной Темзой, и Эббей-стрит находится квартал, по архитектуре и расположению улиц принадлежащий, скорее, к прошлым векам, чем к нынешним временам. Здания отличаются красивыми, но печальными фасадами, лавочки, тесные и темные, пока еще освещаются газом, а постоялые дворы носят добрые старые названия: «Маркиз де Корбери», «У большой вороной лошади», «Веселые почтальоны» «Компаньоны-пивовары» и прочие. Паркерс-Роу из конца в конец пересекает предместье, которое прорезано множеством улочек и переулков, извилистых тупиков. Хей-стрит — самая капризная улочка из всех. Тротуары узкие и неровные, а криво поставленные домишки словно играют в прятки друг с другом, как это делают беззаботные мальчишки, не соблюдающие правил игры. Одно из зданий особо привлекает внимание своим краснокирпичным фасадом, узкими окнами, напоминающими бойницы с окантовкой, нишами, в которых прячутся гримасничающие статуи, и, наконец, тяжелой дубовой дверью, украшенной железными коваными узорами. Кажется, что в этой резиденции должен обитать волшебник, если бы надпись на табличке не гласила, что это жилище сдается, а со всеми вопросами надо обращаться в контору «Лейсон и Лейсон» на Гранж-род, где хранятся ключи и могут сообщить условия сдачи дома в аренду. Однако место, похоже, не привлекает любителей старины, ибо буквы на объявлении стали почти неразличимыми, а порог зарос мхом. Жители квартала почти не замечают упадка красного дома по той простой причине, что рядом никто не живет. Ближайшие два здания являются древними складскими помещениями, а остальные ближайшие дома напрасно ждут возможных жильцов. На противоположной стороне улицы вдоль тротуара тянется глухая стена. Чтобы заметить часть ниш и башенок старинного здания, жителям других домов надо опасно высовываться из окон.

Поэтому мистер Томбс, старший клерк конторы «Лейсон и Лейсон», был несказанно удивлен, когда в один туманный ноябрьский день в дверь вошел старый оригинал, осведомился об условиях найма дома на Хей-стрит и потребовал ключи, чтобы посетить дом. Томбс удивился еще больше, когда старик вернулся и заявил, что готов подписать договор аренды и заплатить за три месяца вперед в качестве аванса.

— Квитанцию заполнять на имя?.. — осведомился Томбс.

— Браун… Пилат Браун, эсквайр, — последовал ответ.

В конторе «Лейсон и Лейсон» почти ничего не происходило, а поскольку мистер Томбс по натуре отличался словоохотливостью, он завел разговор, во время которого сообщил, что ему тоже нравятся древние жилища.

— Я живу в комнатах на Энид-стрит, — сообщил он. — Значит, мы будем почти соседями. Я снимаю жилье у миссис Блук, которая прошлым мартом отпраздновала свое восьмидесятилетие. Она родилась в этом доме, который ее бабушка уже давно занимала. Это, чтобы вы знали, что дом, где я живу, очень старый, и я не хочу покидать его ни за какие коврижки на свете.