Когда он вышел из комнаты, Липтон дал знак своему спутнику, что им тоже пора уходить.

— Эдмонд, — серьезно сказал он, — никогда не забывай слова нашего великого Шекспира: «Есть вещи в небесах и на земле…»

Эдмонд задумался.

— Можете отвести меня на верхний этаж?

Удивленный Липтон кивнул.

Внезапно Белл опустился на колени и провел ладонью по ковру. Липтон увидел, что он внимательно разглядывает грязные ладони.

— Что у тебя на пальцах?

Эдмонд криво усмехнулся:

— Сажа, мистер Липтон. Сажа. Которая есть только на лондонских крышах.

Но улыбка быстро погасла. Банни Липтон заметил это внезапное изменение и спросил о причине перемены настроения. Вместо ответа Белл прошептал:

— К счастью, сегодня ярко светит луна. Иначе…

— Иначе? — переспросил Липтон.

— Иначе мисс Уординг была бы убита этой ночью!

Банни Липтон с неприкрытым удивлением уставился на своего спутника.

— Что происходит, Эдмонд? — проворчал он. — Должен сказать, что речи твои совершенно непонятны!

— Вы видели Лондон с высоты птичьего полета? — спросил Эдмонд. — Э-э-э… это можно устроить. Вы заметили, что Даунинг-стрит, Бау-стрит и Кингс-Ковент расположены практически рядом?

— Куда ты клонишь?! — воскликнул Банни, тоже внимательно уставившись на ковер. — Дьявол. Что все это значит?

— Можно подняться на верхний этаж? — переспросил Белл.

— Конечно, почему бы и нет! У меня здесь большая свобода передвижения, — нервно ответил Липтон.

— В таком случае не будем терять времени, — ответил Белл.

Эдмонд еще раз отметил легкость, с какой Липтон ориентировался в этом сплетении коридоров и лестниц, где изредка возникала и тут же исчезала чья-то тень. Это были охранники. Но Банни принадлежал к этой организации. Охранники не беспокоились по его поводу. Оба сыщика добрались до верхнего этажа без особых затруднений.

— Ты хочешь выбраться на крышу? — спросил Липтон. Эдмонд кивнул. — Хм, это другая история. Тебе придется познакомиться с человеком трубы. Предупреждаю, это нелегкий человек.

— Человек трубы?

— Ты поймешь, — пообещал Липтон, приподнимая небольшую крышку люка.

Холодный ночной ветер ударил им в лицо. Небо сверкало звездами.

— Ничего не понимаю, — проворчал Липтон и испуганно оглядел крышу. — Невозможно! Говорю, что это невозможно! Как только открывается этот люк, зажигается световой луч. Как видишь сам, здесь темно. С трубой происходит что-то немыслимое.

Он выбрался на плоскую крышу. За ним последовал Эдмонд. Банни остановился перед огромным скоплением разных труб, объединенных бетоном в один блок посреди крыши.

— Сил? — вполголоса позвал он.

Никакого ответа. Эдмонд обнаружил, что блок труб был к тому же небольшой будкой. Сдвинув ставень, Липтон осветил внутренность своим карманным фонариком.

— Сил? — обеспокоенно повторил он.

Эдмонд подошел ближе. Внутри будки напротив электрического щита неподвижно сидел мужчина.

— Умер! — сказал Липтон. — Разрыв аорты, понятно!

Он протянул руку к кнопке на щите, но Эдмонд удержал его.

— Прошу вас, подождите, прежде чем давать сигнал тревоги, — сказал он.

На маленьком столике в углу будки лежал мощный призматический бинокль. Белл схватил его и оглядел бесконечное море лондонских крыш. Вдруг Липтон заметил, что он в отчаянии взмахнул рукой, и спросил о причине его беспокойства.

— Там, там!.. — закричал Эдмонд, чье возбуждение нарастало с каждой секундой.

На один из дальних уголков плоской крыши падал легкий красноватый свет.

— Неоновая реклама, — предположил Липтон.

— Согласен! Но мне известны все окрестные рекламы, а этой я никогда не видел. Скажите, на какой крыше она светится?

Банни Липтон взял бинокль и долго рассматривал красноватый свет.

— Честное слово, ничего не понимаю! Неоновая реклама на заброшенном доме, это выше моего понимания. Она установлена на крыше Гуз-Иннса.

— Браво! — обрадовался Белл, забыв, что рядом находится труп. Но тут же спохватился и, глянув на мертвого охранника, пробормотал: — Будете отомщены этой же ночью, Сил. — Потом повернулся к своему спутнику. — Вы видите место, где этот красноватый отблеск попадает на террасу?

— Мостик!

Но Белл уже ринулся вперед. И вскоре остановился перед самым дальним водостоком и удовлетворенно воскликнул.

— Тот, кто осмелился на переход, должен быть акробатом, не испытывающим головокружения, — прошептал он.

К трубам были прикреплены два стальных параллельных троса, переброшенных через улицу, один на локоть выше другого.

Липтон услышал приглушенный смех.

— Мостик шаманов! — сказал он и, схватив Эдмонда за руку, продолжил: — Этот мостик можно преодолеть, не будучи акробатом. Конечно, признаю, что не стоит не бояться головокружения. Смотри и следуй за мной.

Он схватился за верхний трос обеими руками, поставил обе ноги на нижний трос и медленно заскользил к противоположному концу. Белл последовал его примеру и, даже сразу ничего не сообразив, оказался над пустотой. Через несколько секунд он стоял на цинковой крыше здания на другой стороне улицы. Липтон дрожал от возбуждения.

— Тросы ведут к Гуз-Иннсу, — заявил он. — Ты что-нибудь понимаешь, Белл?

— Почти все, Липтон.

— Превосходно! — проворчал сыщик. Его голос не был ни злобным, ни завистливым. Напротив, в нем слышалось восхищение. — Не стоит ли предупредить его превосходительство и сэра…

— Пока не надо. Сэр Уординг вне опасности, — твердо ответил Эдмонд.

Липтон поверил ему на слово и не потребовал объяснений. Он был прав, тросы направлялись прямо к красному рекламному щиту на Гуз-Иннсе, проходя на полпути через большую чуть наклонную крышу, на которой они были закреплены. Они остановились, чтобы отдышаться.

— Знаете, где мы находимся? — спросил Эдмонд.

— Нет, — признался Липтон, — но догадываюсь. На крыше Уординг-Холла, не так ли?

— Совершенно верно! — кивнул Эдмонд.

Двойные тросы тянулись во мраке через едва освещенные дворы, переулки. Их путешествие превратилось в настоящий опасный путь, ибо тросы, вначале натянутые, теперь опасно раскачивались, как только сыщики брались за них. Вдруг Белл тронул Липтона за плечо и взволнованным голосом попросил глянуть на конец «мостика».

— Липтон, это не мираж, поверьте мне, — с дрожью произнес он.

В то же мгновение тросы слегка дернулись, и они увидели в ночи нечто неопределимое. Нечто вроде красноватого тумана смутных человеческих очертаний, который исчез столь же внезапно, как и появился.

— Вот она… — вместе выдохнули они.

Красная тень проникла в Гуз-Иннс.

Лилиан Уординг задержала дыхание и сохранила неподвижность. Незнакомец, похоже, последовал ее примеру и тоже застыл. Его присутствие не выдавало ни малейшее дыхание. Несмотря на парализовавший ее страх, девушка попыталась размышлять. У нее не было оружия для защиты при возможном нападении незнакомца. И не было ни малейшей возможности убежать. Она бесшумно отступила на шаг, решилась на второй, потом на третий. Успешно! Она увеличила расстояние между собой и невидимым врагом, что вернуло ей кое-какие надежды. Чуть развернувшись, она протянула руку и коснулась стены. Если бы она могла двигаться вдоль нее, она могла, несомненно, наткнуться на дверь, на выход. Она осторожно заскользила в темноте вдоль стены, постоянно касаясь ее. Стена показалась ей нескончаемой. Имела ли она конец? Вдруг у нее возникла чудовищная уверенность: она находилась в круглой комнате. Она шла по адскому кругу, в котором пряталось невидимое чудовище. Но… Но в ее душе вновь появилась надежда. Как она не подумала об этом раньше? Она неизбежно вернется к двери, через которую вошла. Эта уверенность вернула ей мужество. Она возобновила скольжение вдоль стены. Надо было любой ценой добраться до этой двери! Наконец она коснулась двери, ручки… И тут услышала в темноте ужасающий шорох затачиваемого карандаша. Она с пронзительным криком ринулась на дверь, которая распахнулась, и вскоре оказалась в освещенной комнате. Толстая свеча по-прежнему горела в фонаре, но теперь излучала красно-оранжевый свет. Лилиан бросилась к открытой двери, ведущей в коридор. Нечто следовало за ней. Вопя от ужаса, она чуть повернула голову и оказалась лицом к лицу с туманной формой, красной тенью.