Голоса зашумели, стали все отрицать и уверять Хозяина в безграничной преданности.

Орогастус жестом заставил их замолчать. — Нет нужды в долгих речах. С помощью этого талисмана, — он поднял вверх тупой меч, — я спокойно установлю истину.

Три помощника в ужасе уставились на трехвекую рукоятку меча. Со лбов и бритых черепов Фиолетового и Желтого Голосов потекли струйки пота. Черный Голос в своей траурной одежде стал похож на труп.

— Ну что ж, грехи бывают разные, некоторые из них можно простить, — продолжал Орогастус. — Невинное любопытство, обидчивость и раздражительность, беззлобное ворчание, которые не разъедают душу до сердцевины, — не такие уж тяжкие прегрешения. Но существуют и другие — они убивают душу, их смывают только кровью. Может быть, такие грехи простят небеса, но не я! Это черная зависть, которая может причинить вред тому, кому завидуют, это измена своему Хозяину, жажда власти.

Орогастус протянул талисман Фиолетовому Голосу.

— Положи руку на рукоятку и поклянись, что в твоей душе не нашлось места тем смертным грехам, которые я только что перечислил.

Глаза Голоса от страха наполнились слезами, губы затряслись. Он дрожащей рукой коснулся трех век.

— Я… я клянусь, — прошептал он.

Три века открылись, и три глаза кинули взгляд на Фиолетовый Голос.

Потом они закрылись. Казалось, человечек вот-вот лопнет, как воздушный шарик.

— Они не убили меня! — дико закричал он и разразился рыданиями.

Орогастус сочувственно произнес:

— Возьми себя в руки, мой Фиолетовый Голос! Ты прошел испытание. Наступит день, и ты станешь полноправным членом могущественной Звездной Гильдии.

Фиолетовый Голос вздрогнул, и рыдания тут же смолкли.

— Теперь ты, мой Желтый Голос, — сказал Орогастус. Приземистый человечек в шафрановых одеждах был смелее и решительнее своего брата. Когда он дотронулся до трех век, рука его не дрогнула. Глаза народа, человечества и Исчезнувших широко распахнулись, внимательно оглядели его и закрылись. Желтый Голос тяжело вздохнул.

— И ты оправдал мои надежды, — сказал Орогастус. — А теперь последнее испытание.

Он протянул талисман Черному Голосу.

Какое-то мгновение главный помощник колебался, пристально глядя в глаза Орогастусу. Его бледное лицо выражало легкое раскаяние, наконец он заговорил равнодушным голосом:

— Мы посвятили свои жизни — свои единственные жизни — вам, Хозяин. Мы служили вам самозабвенно. А теперь, когда пришло время выбирать себе наследника, вы не избрали ни одного из нас. Вы все завещали этому испорченному ребенку, а… не нам, которые так любили вас.

Он положил руку на трехвекую рукоятку, нисколько не волнуясь. Когда три глаза открылись, они засияли нестерпимым светом. Три бело-голубых луча вырвались из них и поразили Черный Голос в лоб. Он беззвучно упал на покрытый ковром пол. Его черная одежда осталась невредима, а сам он превратился в горстку пепла.

Орогастус отвернулся, чтобы двое других помощников не видели его лица.

— Выбросьте все в море. Потом ты, Желтый Голос, вернешься сюда за Трехвеким Горящим Глазом. Продолжай осторожно наблюдать за Дероргуилой, а Фиолетовый закончит подготовку солдат.

— Слушаемся, Хозяин.

Окаменевшие от ужаса помощники наклонились и стали собирать то, что осталось от их брата.

В это же время дрожащий принц Толивар отскочил от замкового отверстия двери, ведущей в салон, и забился в самый темный угол каюты, засунув большой палец в рот, чтобы не заорать. Он был испуган до потери сознания. А сам он разве не мечтает завладеть могущественным талисманом? Разве он не виновен в еще более страшном грехе? Ох, и зачем только он поддался искушению?

Если Хозяину вздумается испытать его, он наверняка будет сожжен так же безжалостно, как и Черный Голос. К тому же игра во вторжение, в которую они так весело играли с Орогастусом, была вовсе не игрой! Колдун плывет в Дероргуилу, и его пираты на самом деле хотят захватить город! И собираются убить и маму, и Ники, и Джен… а его использовать вместо игрушки, как когда-то использовала карлика королева-регентша.

— Я был глупым младенцем, — сказал себе Толо, — папа был прав.

Он начал всхлипывать, но какое-то шестое чувство подсказало ему, что, если он выдаст себя и колдун поймет, что он был свидетелем происходившего в соседней каюте, он погибнет такой же лютой смертью, как Черный Голос.

Тогда принц Толивар вскарабкался на столик, открыл иллюминатор и жадно втянул в себя прохладный туман. Успокоившись, он уселся с одной из книг, которые дал ему колдун, и сделал вид, что читает, беззвучно шевеля губами.

Через час Орогастус отпер дверь и сказал, что пора ужинать.

— Ну что, чему ты научился за это время? Толо заблеял, как ягненок:

— Я не так много узнал, Хозяин, мог бы узнать больше. Извините меня, но большую часть времени я проспал. Очень трудно читать такие длинные слова, и я устал после игры.

— Ничего страшного, — добродушно сказал колдун. — У тебя еще будет много времени для чтения.

Он взял маленького мальчика за руку, и они вместе пошли в королевскую столовую, где их ожидали король Ледавардис, генерал Зокумонус и рыцари Рэктама и Тузамена.

— Ну вот, теперь ты чувствуешь?

Голос королевы Анигель странно дрожал, а рука невольно потянулась к подолу платья, где в складках шерстяной материи был спрятан амулет. Она стояла с королем Антаром у окна приемного зала на верхнем этаже Дероргуильского дворца. Они только что отужинали и смотрели вниз. Придворная жизнь уже затихала, как вдруг опять поднялась суматоха. На этот раз подземный толчок был настолько силен, что посуда на столе задребезжала, а свисающие с потолка позолоченные люстры начали раскачиваться.

Король взял холодную руку жены. Несмотря на то что в камине полыхал огонь, в комнате было прохладно.

— Да, я чувствую. Должно быть, это небольшое землетрясение. Но тебе не о чем волноваться, милая. Когда я был ребенком, время от времени здесь случалось такое, но никто от этого не пострадал.

— Это совсем другое, — настаивала королева. Ее сапфировые глаза затуманились от страха. — Я нутром ощущаю, что нам грозит страшная катастрофа. И дело не только в Орогастусе и его отвратительном пиратском флоте! Все гораздо более опасно! Землетрясения напоминают о том, что спокойствие мира нарушено, а я несу за него ответственность!..

— Тихо, любовь моя. Неудивительно, что ты так взволнована, когда над нами нависла угроза атаки рэктамцев.

Антар приложил палец к ее бескровным губам и нежно обнял. Его лицо осунулось, темные крути под глазами свидетельствовали о постоянном недосыпании. Последние шесть дней оба трудились не покладая рук — с той самой минуты, как Великая Волшебница рассказала им об агрессивных планах Орогастуса. Тем не менее королева постоянно пребывала в истеричном состоянии, и Антар волновался о ее здоровье не меньше, чем об обороне столицы.

— Почти десять тысяч пиратов! — прошептала Анигель, крепче прижимаясь к мужу. — Может быть, сейчас под прикрытием шторма они уже приближаются к городу!

— Но сегодня утром Харамис еще раз заверила меня, что они нанесут удар не раньше чем послезавтра. Кроме того, она обещала нам помочь справиться с волшебной силой Орогастуса и сделать так, что на каждого воина придется по одному пирату.

— Харамис обещает помощь, но не объясняет, в чем будет заключаться эта помощь! Почему она так скрытничает, почему ничего не говорит о природе своего нового могущества? Когда я умоляла ее уничтожить пиратский флот с помощью талисмана, она заявила, что не может сделать этого! Я сказала ей, что только четыре тысячи опытных воинов откликнулись на наш призыв вооружаться, а она говорит, что не в состоянии перебросить сюда рувендскую армию с помощью волшебства…

— Если лорд Осоркон и его люди остались верны нам, на что я очень надеюсь, у нас хватит сил изгнать врага, несмотря на его численное превосходство. Дероргуила хорошо укреплена. За последние сто лет рэктамцы пять раз безуспешно осаждали ее. Даже если падет наша крепость на мысу, пушки на укрепленных высотах у входа в гавань, несомненно, отразят любые попытки пиратов высадиться на берег. А что касается помощи, которую обещает нам Харамис, мы во всем должны положиться на ее добрую волю. Она сказала, что придет к нам, когда сможет. А до тех пор я могу только сделать все необходимые приготовления и молить Триединого о защите и Владык воздуха о покровительстве. — Он взял в свои руки лицо Анигель. — И ты должна делать то же самое, милая. Тоже молись — о том, чтобы меня не оставили силы и мужество.