— Как там туземцы? — спросила саму себя Анигель. Опять она закрыла глаза и отдала мысленный приказ талисману. На этот раз поле обзора было значительно шире, стали слышны все естественные звуки — словно Анигель превратилась в морскую птицу, парящую над водой и над одиноким кораблем, окрашенным в белый цвет. Все четыре мачты были оснащены снежно-белыми парусами, а на грот-мачте развевался черный флаг с лучистой серебряной звездой.

— Покажи мне Портолануса! — попросила Анигель. Обзор сфокусировался на юте корабля, где вокруг рулевого собралась группа офицеров во главе с капитаном. В центре группы находилось расплывчатое пятно с очертаниями мужской фигуры.

— Покажи мне Орогастуса!

Образ корабля растаял — на его месте возник калейдоскоп серых теней. Когда Анигель издала возглас негодования, хаотичные тени стали проясняться и посверкивать, потом последовала вспышка яркого света: он коротко мигнул и погас.

— Покажи мне Кадию!

Появилось изображение другого судна — на этот раз быстроходной торговой галеры с флагами Вара. Судно на большой скорости шло в сторону маленького порта Курээ, который находился в четырехстах лигах от Талоазина. Кадия ничком лежала на бушприте, голой рукой ухватившись за канат: далеко внизу под ней плескалась морская вода. Она больше напоминала жалкое отверженное существо, чем могущественную Большеглазую. Даму. На ней был просоленный кожаный комбинезон, влажные волосы трепал ветер. Глаза ее опухли, по щекам стекали ручейки, в которых повинно было вовсе не море и не его соленые брызги. Сердце Анигель чуть не разорвалось от жалости к несчастной сестре.

Бедная Кади! Самая деятельная, самая бесстрашная из них троих, она никогда не колебалась, не сомневалась в своих возможностях, как Харамис, никогда не занималась кропотливой и скучной рутинной работой, как сама Анигель. Правда, Кадия часто предлагала слишком простые решения самых запутанных проблем, а иногда позволяла эмоциям брать верх над рассудком. Но ни один человек так не любил аборигенов, как она, и никто, кроме нее, не смог бы пожертвовать своей жизнью ради них, если бы это понадобилось.

Теперь она мучительно переживала потерю своего талисмана, была в отчаянии от того, что поставлена перед необходимостью возвращаться к опасным островам с товарищами, которые были отважны, но почти ничего не смыслили ни в мореплавании, ни в том, как выжить в морских широтах. Хотя Кадия знала, что сестрам известно об ужасной потере, у нее не было возможности связаться с ними, и она до сих пор не имела понятия, что план возвращения талисмана владелице уже выработан — это произойдет сразу после коронационных торжеств.

— Будь мужественна, милая Кади, — мы поможем отыскать твой Трехвекий Горящий Глаз!

Неужели жалкая унылая фигурка подняла голову? Вдруг она ее услышала? Анигель молилась, чтобы это было именно так. Кадия вытерла глаза и приподнялась. Теперь она уже не беспомощно висела на бушприте, а оседлала его. Слезы перестали литься, на лице появилось новое задумчивое выражение.

— Да, да, Кади, помни, что нас трое и что мы заодно! Потом Анигель дала талисману последнюю команду:

— Покажи мне Харамис!

Сидящая в библиотеке башни Великая Волшебница Харамис оторвала голову от большой карты, посмотрела на младшую сестру и улыбнулась.

— Что приуныла, Ани?

— Мне кажется, я только что помогла Кади справиться со слезами: при виде ее горя я сама чуть не умерла. Надеюсь, ты права. Если мы подвезем мой талисман к тому месту, где утонул ее талисман, по моей команде Трехголовое Чудовище вернет Трехвекий Горящий Глаз владелице.

— Все будет хорошо, — сказала Великая Волшебница. — Ведь наша сестра потеряла его не из-за легкомыслия, а по несчастной случайности. Она ни в чем не виновата, и волшебные узы, связывающие ее с талисманом, остались нетронутыми.

— И все-таки, — отозвалась Анигель, — мне как-то не по себе из-за того, что мы не отправились на его поиски немедленно.

— Мы ведь уже спорили с тобой об этом и приняли решение. Честь Лабровенды требует твоего присутствия на коронации. В глубинах моря талисман Кади находится в полной безопасности. Если кто-то попытается дотронуться до него без ее разрешения, он умрет, а Портоланус с его Звездным Сундуком находится очень далеко. Скорее всего, ему даже неизвестно, что Кади его потеряла.

— Да. Конечно же ты права.

— Даже если Кадии удастся нанять зинорское судно, ей все равно понадобится немало времени, чтобы доплыть до Виндлорских островов. Если же она отправится туда со своими друзьями'самостоятельно, им придется плыть, держась невдалеке от берега, соблюдая все меры предосторожности, пока они не доберутся до самого северного из Виндлоров — и только тогда смогут двинуться в сторону Консульского острова. От Курээ до него восемьсот лиг, так что твои быстроходные галеры догонят Кадию даже в том случае, если ты пробудешь на коронации всю неделю.

— Согласна. А с помощью Трехголового Чудовища легко будет проследить ее путь… Тебе так и не удалось поговорить с Кадией?

— К сожалению, нет, — призналась Харамис. — Я много раз пыталась, но тщетно. Конечно, моя предшественница Бина умела разговаривать с людьми и с народом на расстоянии, но у нее за плечами было много лет практики — не то что у меня. Пока у Кади нет талисмана, я не могу разговаривать с ней, хотя и вижу и слышу ее хорошо.

Анигель некоторое время молчала.

— Когда я сейчас смотрела на нее, я ничем не могла помочь — только разделить душой ее горе. Мне очень хотелось поднять ей настроение, и, кажется, она почувствовала мои мысли.

— Это вполне возможно! Твоя горячая любовь, твое сопереживание могли придать силу мысленной речи! А я так сердилась на Кади, что это. помешало сосредоточению. Иногда я прихожу в отчаяние, что так и не стала настоящей Великой Волшебницей. Я все учусь и учусь, но когда дело доходит до применения магических наук на практике, у меня слишком часто ничего не получается. — Что за чушь! Ведь бывшая Белая Дама выбрала именно тебя!

— А может, она просто-напросто вынула из корзинки с плодами самый последний, да и тот оказался гнилым… Ну ладно, не хочу досаждать тебе своими жалобами и сомнениями. Я буду внимательно наблюдать за всеми участниками предстоящего спектакля и, если почувствую, что готовятся какие-то не предусмотренные сюжетом сцены, немедленно сообщу тебе. А теперь прощаюсь с тобой, сестренка, и молюсь за тебя!

Когда видение Харамис растаяло, надежда и минутное бодрое настроение Анигель испарились. Мрачным взглядом она смотрела с корабельной кормы на три других лабровендских судна, на горизонт и на высокий гористый мыс, который они только что обогнули.

Теперь в Жемчужную гавань входил еще один корабль, ослепительно белый, — он находился всего в пяти лигах от них. Анигель не могла отвести от него глаз и, как загипнотизированная, смотрела до тех пор, пока четверть часа спустя к ней не подошел король Ангар. Он успокоил ее поцелуем и увел обедать.

С трудом вынеся проходившую в Материнском замке длительную официальную часть коронации, маленький принц Толивар пребывал в расстроенных чувствах и в отвратительном настроении. К тому же он узнал, что на принца Никал она на время коронационного бала нацепят миниатюрный меч, и когда Имму хотела переодеть его, он отказался наотрез.

— Ники всегда получает самое лучшее — и все только потому, что он наследный принц! — плакал восьмилетний мальчуган. — Это несправедливо! Если мне нельзя надеть меч, я вообще никуда не пойду!

Потом он убежал, и прислуга была вынуждена носиться за ним по всем комнатам лабровендского посольства в Талоазине, а снаружи уже ждала карета, и король с королевой волновались, что могут опоздать. Наконец двое рослых слуг вытащили ребенка из укромного местечка в винном погребе и, крепко схватив его, все еще плачущего, отнесли к Имму, а она надела на него фиолетовый парчовый костюмчик. Король Ангар сильно рассердился на взбалмошного младшего сына и объявил, что в наказание Толо будет лишен возможности пользоваться подзорной трубой во время обратного плавания.