— Здесь есть такие, — ответил он на общем для всего Полуострова наречии, которым пользовались торговцы. — Вот я, присутствующий здесь…

Вайвило заметно картавил, говорил басом. Его густые каштановые брови угрожающе сошлись к переносице. На нем был кованный из золота, с выдавленным орнаментом и украшенный россыпью огромных кабошонов воротник, наполовину прикрывающий плечи. На голове— широкополая парчовая рувендианская шляпа замечательной работы с брошью, украшенной бриллиантом, и длинным алым плюмажем; набедренная повязка тоже была из парчи.

После небольшой паузы он сказал:

— Здесь присутствую я, Састу-Ча, Глашатай Закона. Кто ты? Зачем ищешь земли и воды у вайвило?

— Я — принцесса Анигель из королевского дома Рувенды. Ты должен знать, что наша земля захвачена людьми из Лаборнока. Они пришли с севера. — Потом она подняла амулет и продолжила: — Защитница нашей земли, Белая Дама, послала меня на поиски волшебного талисмана. С его помощью я должна освободить свой народ, изгнать захватчиков. Слышали вы что-нибудь о Трехголовом Чудовище?

Глашатай поколебался.

— Мы слышали о нем. Но это не талисман. Это… Оно спрятано ниже по реке… До него примерно полдня пути. Потом еще немного по реке Ковуко. Это в краю глисмаков.

Анигель от страха часто задышала. Вождь улыбнулся.

— Можете вы дать мне проводника, который помог бы добраться туда?

— Нет.

Анигель показала ему амулет.

— Я требую, чтобы вы исполнили Закон. Ради Цветка:

Толпа вайвило глухо зароптала.

В отчаянии принцесса вытащила из подвешенного к поясу кожаного мешка листок Священного Триллиума и предъявила его. Все разом вскрикнули, на дальних лодках кто-то свалился в воду. На лицах ясно обозначился испуг.

— Но мне нужно туда попасть! Помогите мне! — умоляюще сказала Анигель.

— Там обитает смерть. Если ты доберешься до Ковуко, то погибнешь, — ответил Састу-Ча. — Деревья там так же прожорливы и ненасытны, как глисмаки. Никто из наших людей не отважится ступить на эту землю. К тому же место это запретное — так указали Владыки воздуха. Даже если бы мы и решились нарушить запрет, мы все равно ничем не можем помочь тебе. Четыре солнца назад глисмаки атаковали Лет и сожгли много домов. Как только закончится сухой сезон, они опять явятся. Знают, что к тому времени с нами расплатятся торговцы лесом. Мы ждем их нападения, поэтому каждый воин должен быть в строю. Даже Священный Цветок не может освободить нас от исполнения долга — оборонять родные жилища.

У Анигель отчаянно задрожали губы, она взглянула в чистое небо, потом порывисто вздохнула.

— Хорошо. Тогда я и мои друзья риморики сами отправимся в путь. Надеюсь, вы расскажете мне во всех подробностях, как достичь заколдованного места, чтобы нам не пришлось плутать в джунглях.

— Охотно. Мы также снабдим тебя едой, дадим одежду. Если ты пожелаешь…

— За это большое спасибо. Я благодарю вас. И вот еще что… Люди, которые следуют за нами, — наши враги. Я буду признательна, если вы не откроете им цель и место моих поисков.

— Мы будем хранить молчание, — пообещал Састу-Ча. — Теперь я, присутствующий здесь, прошу тебя последовать за мной, принцесса Анигель из королевского дома Рувенды. Отдохни до вечера, потом можно отправляться в путь. Если тебе повезет и ты отыщешь то, что тебе завещано… Если ты обретешь неслыханную мощь, вспомни не только о своем разрушенном доме, но и обо всех нас.

Уйзгу не нуждались в Голосах, подобных тем, что были в услужении у Орогастуса, чтобы видеть все, что творится на болотах. Их повышенная чувствительность позволяла им телепатически обозревать окрестности — от этого взгляда ничто не могло укрыться. По крайней мере, так считала Кадия. Они плыли по протокам до самых сумерек, и команды толкающих плот много раз сменялись.

Неожиданно плот замер, женщины уйзгу тревожно вполголоса залопотали. Нессак приблизилась к принцессе и сообщила на общепонятном наречии:

— Госпожа, впереди много врагов. Как раз в той стороне — их лагерь. Нужно поискать обходной путь, или мы опять попадем к ним в лапы.

Эти оддлинги, по-видимому, хорошо знают местные болота, решила Кадия. Хотя что ей еще оставалось, как не довериться уйзгу? Эх, если бы Джеган был рядом…

Джеган…

Воспоминание о нем саднило, как заноза. Несмотря на все ее мольбы и обращения к Владыкам воздуха, он так и не нашелся — не вынырнул где-нибудь поблизости, не подал условный сигнал из самого неприметного места, не окликнул так, что, кроме нее, никто и не услышал бы. Даже уйзгу с их телепатической прозорливостью не могли отыскать его, хотя Кадия и просила их об этом. Что оставалось делать? Только надеяться, что смерть обошла его стороной.

— Мы можем как-нибудь миновать их лагерь? — спросила принцесса.

Между тем опять начал сгущаться туман, пополз по реке, протокам, заполнил прогалины между зарослями кустарника на берегу. Места здесь были глухие, зловещие…

Нессак отрицательно покачала головой, на лице ее застыло отчаяние.

— Госпожа, слуги Тьмы привели с собой множество скритеков. С такой силой никакое ойжи не справится. Единственное, что нам остается, — она пошевелила пальчиками, — это дождаться темноты, хорошенько замаскироваться и попытаться проскочить опасное место. Плохо то, что здешние места являются охотничьими угодьями луру.

Кадия вздрогнула.

Луру? Этого только не хватало!

С раннего детства она слышала рассказы об этих жутких созданиях. Няни пугали ими маленьких детей, особенно если требовалось загнать их в дом вечерней порой. Слово «луру» действовало безотказно. С тех пор как эти твари улетели в далекие края, Джеган не вспоминал о них. На прошлогодней ярмарке в Тревисте Кадия видела прямоугольные пачки хорошо выдубленных кожаных крыльев луру — вернее, их перепонок. Один вид этого в общем-то привычного товара, связанного со зловещими ночными убийцами, возбудил у принцессы жгучее любопытство. Но это было в ту пору, когда беззаботнее Кадии не было человека на свете. Теперь же это слово произвело на нее устрашающее воздействие — она невольно подняла голову и принялась изо всех сил вглядываться в мрачнеющее на глазах небо. Существа эти являли собой самые большие экземпляры кровососов. Случалось, они выпивали из своих жертв всю кровь. Если добавить к этому когтистые лапы и хищный клюв, то становилось ясно, что они представляют смертельную опасность для всего живого.

— Госпожа! — тихо позвала одна из молоденьких женщин уйзгу. — Сюда, сюда! — она указала на переднюю часть плота.

Река тут петляла так, что Кадии иной раз приходило на ум, не проплывали ли они уже здесь. В том месте, откуда они отправились в путь, русло было полноводное, вода более-менее чистая, теперь же река начала делиться на рукава и протоки. Подозвавшая Кадию женщина указала ей на мелькнувший вдалеке огонек. В преддверии угрюмой ночи, в густых, затягиваемых туманом поздних сумерках, этот проблеск казался слабым, беззащитным. Приглядевшись, Кадия решила, что на левом берегу то ли разведен костер, то ли горит фонарь.

Спустя несколько секунд последние сомнения оказались развеяны — с той стороны долетели звуки боевых труб, призывающие строиться, потом мужские крики и переливчатые звуки волынки.

Женщины, отчаянно, торопливо работая шестами, погнали плот к противоположному берегу, стараясь как можно теснее прижаться к разросшимся вдоль воды кустам. На защиту больших деревьев рассчитывать было нечего — Кадия так и не могла понять: выбрались они из Тернистого Ада или нет? С одной стороны, в чахлых рощах по берегам уже не было ядовитых желтоватых шаров, с другой — местная растительность явно жила под гнетом. Может, болотистые почвы не давали деревьям встать во весь рост?

Ее размышления прервала Нессак, тронувшая Кадию за рукав.

— Их что там, атаковали? Что-то я, госпожа, ничего не пойму… Может, это луру?

— Если они так глупы, чтобы приманивать их светом, то это их дело, — ответила Кадия. — Но куда же смотрят скритеки?