Анигель все еще держала над головой талисман.

— Покажи мне моего мужа Антара! — скомандовала она.

Окружавшие ее люди заахали от изумления: талисман, казалось, превратился в светлое зеркало. Потом в этом зеркале появилось туманное изображение мужчины, одетого в темно-синее. Он лежал без чувств на грубой узкой скамье, которая своим внешним видом напоминала корабельную. Его руки и ноги были связаны. Возле него на страже стояли трое дюжих пиратов с обнаженными мечами, но все еще в парадных одеждах.

— Покажи, какой корабль везет Антара! — крикнула Анигель.

Талисман показал огромную трирему королевы-регентши Рэктама.

— Покажи мне Портолануса!

Изображение перенеслось на открытую палубу флагмана королевы Ганондри. На палубе стояла сама королева-регентша в развевающихся на ветру малиновых одеждах, рядом с ней находились несколько офицеров. Поблизости маячило уже знакомое размытое пятно с очертаниями мужской фигуры.

— Покажи, как плывут тузаменский и рэктамские корабли! — приказала Анигель.

Зеркало высветило пять выстроившихся в одну линию кораблей. Большая черная трирема замыкала процессию, в штормовых всполохах были отчетливо видны три ряда дружно работающих весел. Минуту спустя изображение померкло.

— Не печалься, милая, — говорила Анигель старенькая Вечная принцесса Равия, ласково похлопывая ее по плечу. — При таком ветре наши быстроходные катера скоро догонят этих мерзавцев.

— А добрый старый император Деномбо со своими варварами уже преследует их, — добавила королева Ила. — Его корабль почти так же огромен, как пиратский флагман, а для абордажа оснащен даже лучше.

— Во время дождя рэктамцы не смогут воспользоваться катапультами, — сказала леди Эллинис — Если повезет, мы нагоним негодяев еще до того, как они выйдут в открытое море.

— Нет, — с горечью произнесла Анигель. — Посмотрите сюда, на мой талисман.

Все придвинулись к ней, чтобы заглянуть через плечо и увидеть новое волшебное изображение. Как раз в эту минуту в поле их зрения попал первый из быстроходных энджийских катеров — он на большой скорости приближался к пиратской триреме. Вдруг реку залил ослепительный свет, и зрители увидели, как перед маленьким суденышком поднялась странная, похожая на белую колонну пенящаяся волна высотой в две самые длинные мачты триремы. Крошечный катер, обгоняющий ветер, попытался свернуть. Но страшная колонна неслась прямо на него, врезалась в его носовую часть, и суденышко сгинуло — как будто и не существовало никогда.

Те, кто видел эту ужасную картину, в страхе закричали.

— Что это было? — спросила одна из дочерей королевы Джири. — Морская змея, разбуженная колдовством чародея?

По увядшим щекам Равии струились слезы. Она сказала:

— Нет, это водяной смерч. Такие смерчи образуются над морем, иногда во время летних муссонов они появляются у наших островов, но во время сухого сезона — никогда! Смотрите! Подходит еще один катер! Все наши храбрые моряки погибнут, а за ними и те, кто бросился в погоню! Даже самое прочное судно не устоит перед этим дьявольским смерчем!

На другом конце бального зала, возле двери, которую все еще охраняли зинорские стражи, снова возникла паника. Чей-то голос кричал:

— Мадам! Ох, мадам, какое несчастье!

Мужчина в разорванных лаборнокских одеждах наконец вырвался из цепких рук стражи и подбежал к Анигель.

Она опустила талисман. Изображение внутри него исчезло, янтарный Триллиум перестал мерцать, померкли и драгоценности королевы. Выражение ее лица стало испуганным, но она продолжала молчать, пока, грохоча каблуками сапог, к ней не подбежал лорд Пенапат с дикими глазами и растрепанной бородой. Лицо у него было такое красное, что казалось, его вот-вот хватит удар.

— О мадам! — Он упал на колени перед королевой. — Как мне рассказать вам? Какой позор! Какое вероломство! Как она могла сделать такое?

— Успокойся, Пен. Мы уже знаем, что король похищен грязным колдуном…

— Но это еще не все! — Огромный мужчина в отчаянии всплеснул руками. — Моя жена! Моя собственная жена Шэрис! Во время торжественной церемонии она дала мне дурацкое поручение, выслав из бального зала с запиской, которая, по ее словам, была очень важна. Я должен был отнести ее маршалу Ованону. Это послание показалось мне полной бессмыслицей, а когда я вернулся назад, люди сказали, что жена ушла, взяв с собой детей. Я ничего не мог понять. О Боже! Я побежал, но было уже поздно.

Сердце Анигель остановилось.

— Мои дети, — сказала она безжизненным голосом. — Мои дети…

— Шэрис Похитила их, — произнес рыдающий камергер. — Их троих вместе с моей женой видели на борту пиратской галеры.

— О чем говорилось в этой записке лорду Ованону? — резко спросила леди Эллинис.

— Там было всего два слова, — ответил Пенапат. — «Твой талисман».

На Огненных и Дымных островах извергались морские вулканы. На материке угрожающе закурились огнедышащие горы, вызывая землетрясения в близлежащих землях. В Охаганских горах и на хребтах, опоясывающих край Вечного Ледника, где никогда не было вулканической деятельности, завывали необычные для этого времени года снежные бури. На равнинах и высоких болотистых плато Рувенды бушевали странные ураганы. Шторм ревел в южных и восточных морях, омывающих Полуостров.

Ужасная непогода, потрясшая мир до самых недр, началась в ночь похищения, и Харамис сразу узнала о ней. Она годами развивала в себе острую интуицию, ту таинственную восприимчивость, которая позволяла Великой Волшебнице моментально чувствовать неладное, особенно если это касалось ее земли и людей. На сей раз интуиция подсказала ей, что кошмарные события, происшедшие на коронации, будут иметь продолжение. Анигель рассказала ей обо всем.

После того как Харамис убедилась, что ничем не сможет в ближайшее время помочь Ангару и похищенным детям, она с помощью талисмана исследовала все страны Полуострова и прилегающие к нему земли. Она наблюдала за несвоевременными штормами, землетрясениями и провалами в земной коре, за извергающимися вулканами, за возбужденным поведением диких животных и пришла к выводу, что все эти стихийные бедствия вовсе не являются следствием магической бури, вызванной Портоланусом, дабы без помех покинуть Зинору. Происходило что-то еще более страшное, более пугающее.

Она потребовала у Шара-Трилистника объяснений происходящему.

Талисман опять показал ей изображение Кровавого Триллиума, а потом заговорил:

— Теперь равновесие мира и в самом деле нарушено, так как воскресший наследник Людей Звезды скоро захватит две части великого Скипетра Власти. Берегись, Великая Волшебница Земли! Ищи совета у тех, кто похож на тебя, и исправь свои недостатки! Действуй, откажись от бесплодной учебы и нелепых исследований. Иначе Люди Звезды одержат победу, и многовековые усилия, развеются в прах!

Голос умолк, а оцепеневшая, не верящая своим глазам Харамис все смотрела и смотрела на Кровавый Триллиум, пока наконец видение не померкло. Потом чувство страха сменилось негодованием, она вскочила из-за рабочего стола и начала ходить взад-вперед по библиотеке мимо камина. Искать совета, но чьего? Совета ее глупых сестричек?

Исправлять недостатки?

Ее жизнь, отданная учебе и исполнению долга, — бесплодна?

Ее постоянные наблюдения за Лабровендой и окружающими землями — нелепы?

Как посмел талисман обвинять ее во всем этом, как посмел оскорблять? Она так старалась все эти двенадцать лет, пребывая в сане Великой Волшебницы! Рувенда и Лаборнок объединились и жили в мире, люди благоденствовали, а аборигены… ну что ж, большинство из них жили гораздо лучше, чем раньше. Если равновесие мира нарушилось, в этом надо обвинять злого колдуна Портолануса, а вовсе не ее!

Почему талисман указал на недостатки самой Харамис, а не на промахи ее сестер, которые были гораздо серьезнее? Почему вместо этого приказал посоветоваться с ними?

Ну вот, например, Кадия! Всегда лезет во все очертя голову, предлагает какие-то примитивные решения сложных проблем, возникающих в отношениях между людьми и аборигенами! Уверенная в своей правоте, вечно поднимает бурю в стакане воды! По собственной глупости и неосторожности потеряла драгоценный талисман — и теперь Портоланус может захватить его!