Снег доходил до колен, и идти по сугробам было очень утомительно. Блейку приходилось изменять направление, петлять, идти там, где под защитой башен или деревьев сугробы не такие большие.

Время от времени он останавливался, и не только для отдыха. Он осматривался в поисках башни с клыками вверху, расположенной вблизи его цели. Теперь, когда снег больше не закрывал видимость, поблизости оказалось множество башен, но ни у одной не было нужных очертаний.

Блейк пробирался через очередной сугроб к открытой площадке между двумя башнями, когда голова его поневоле дернулась. Он прислушался. Этот яростный вопль – не порождение бури. Он слышал его раньше – крик охотящейся карги!

Он оглянулся. Звук искажен эхом. А что если идут по его следу? Или какая-то карга загнала другую добычу? Пакахини?

Охотник так мало опасался карги и ее червя, так легко расправился с ними, что Блейк не мог поверить, что он подвергнется нападению. Но что если он упал? Здесь легко сломать ногу, вывихнуть лодыжку на льду, в снегу или на неустойчивых камнях. А неспособный двигаться, он станет легкой добычей червя и его хозяйки.

Пакахини? Блейк переступил с ноги на ногу. Он обязан охотнику жизнью. И если их положение изменилось и охотник нуждается в его помощи… Но он не может знать точно. Возможно, червь охотится как раз на него самого! И невозможно определить, с какого направления донесся крик.

Разум советовал идти вперед. Но Блейк повернул назад, чуть правее. Там, где позволяла поверхность, он переходил на бег. Дыхание с шумом вырывалось изо рта, он прислушивался, надеясь сквозь биение сердца расслышать второй крик.

Здесь башни стоят реже, и густые заросли заставляют все больше и больше отклоняться от маршрута. Но вот Блейк остановился, всмотрелся, потер перчаткой глаза. Он прав! Вот башня с клыками вверху. Случай привел его именно в то место, которое он ищет!

И тут же снова послышался вопль, который привлек его сюда. Блейк пошел медленнее, потому что получил и предупреждение от своего внутреннего чувства. Впереди опасность!

Третий крик, сразу вслед за вторым. Настолько быстро, что не мог исходить из той же глотки. Толпа чудовищ собралась к легкой добыче?

Блейк снял перчатку с правой руки и потянулся к кинжалу; потом взял лезвие в зубы и огляделся в поисках подходящего камня. Осторожно двинулся вперед, переходя от тени рощицы к укрытию за грудой обломков, пока не обогнул башню с клыками.

Отсюда до башни, которая ему нужна, ведет открытая площадка, лишь чуть поросшая искривленными, лишенными листвы кустарниками. Но Блейк забыл обо всем, увидев открывшуюся перед ним картину.

Одетая в меха фигура прижата к земле металлическим червем. А над ней сражаются клыками и когтями две карги, рвут друг друга в борьбе за добычу. Почти рефлекторно Блейк отвел назад руку, найденный им камень устремился в воздух и с ужасным глухим звуком ударился о череп одного из чудовищ. Карга обвисла, а вторая воспользовалась этим и впилась противнице в горло.

Блейк выскочил на поляну. Возможно, жертва еще жива. Впервые в жизни он воспользовался ножом для убийства, испытав странный шок, когда лезвие погрузилось в живую плоть. Карга подняла окровавленную пасть, смотрела на него дикими глазами. Он отпрыгнул в сторону: червь шевельнулся и попытался вцепиться ему в ноги. Но тут дикарка словно съежилась и упала. А червь застыл в своем прыжке к Блейку: воля, двигавшая им, умерла.

Методично, как делал Пакахини в их первую встречу, Блейк разбил глаза робота; металлическое существо с грохотом упало на камни. Потом Блейк повернулся к охотнику, лежащему на земле. Одного взгляда было достаточно. Пакахини можно было узнать только по порванной и окровавленной парке. Даже причина его пленения и смерти останется тайной: Блейк не мог заставить себя притронуться к изувеченному телу. Неужели он искал Блейка и сам оказался в западне? Возможно. Но теперь Блейк не хотел больше иметь ничего общего с этим миром.

Он взобрался на стену башни, спрыгнул в темноту внутри. У платформы намело снег. Блейк механически стряхнул его и сел скрестив ноги перед рычагом управления. Он понятия не имел, как перенестись в мир, где ему помогут или где он хотя бы сумеет выжить. Он мог действовать только наугад.

Блейк положил руку на рычаг. Вторая зарубка – слепой выбор, но если и на этот раз он окажется неудачным, Блейк не отойдет от платформы. Он высвободил рычаг и потянул.

Свет, звуки, тьма. Блейк закрыл глаза, чтобы преодолеть головокружение. Дрожь прекратилась, но Блейк еще долго сидел, не снимая руки с рычага. Но тут почувствовал, что соскальзывает с платформы. И открыл глаза.

Он не в башне – это верно. Но платформа наклонилась, потому что стоит на груде кирпичных обломков, из которой торчат ржавые металлические прутья. Над головой дырявая крыша, в дыры светит солнце. Светит, но не греет.

Обломки местами покрыты снегом. Зашуршал песчаный гравий, и Блейк повернулся, сжимая в руке кинжал. За грудой обломков крыса, огромная, наглая, совершенно не испугавшаяся, смотрела на него.

Развалины и опустошение. Блейк с трудом встал и обошел груду обломков. Пища. Вода. Казалось, он ел в последний раз – вместе с Пакахини – очень давно. Воспоминание об охотнике вызвало дрожь. Блейк пошатывался, у него кружилась голова, он чувствовал, что силы его на исходе. Посмеет ли он двинуться дальше на платформе и, может быть, попасть в ловушку Пранджа?

Платформа остановилась в конце большого помещения, загроможденного обломками, упавшими сверху. Пробираясь меж груд, Блейк уловил запах – древесный дым. Где-то здесь огонь!

От него остались только угли – сгоревшие дрова в кольце из кирпичей. Блейк расшевелил угли, подбросил дров из груды – в ней беспорядочно смешивались обломки мебели и доски упаковочных ящиков. Ему попалась изящная ножка старинного кресла, и он тупо разглядывал ее, поворачивая в руках. Такое кресло он видел в антикварном магазине своего мира. Его присутствие здесь свидетельствует о какой-то большой катастрофе. Но Блейк замерз, устал, ослабел, его все еще тошнит от последней сцены в мире Пакахини.

Несколько обломков бетона должны служить сиденьями у костра. А в углу куча рваных одеял и полосок разорванных тканей, она может служить постелью.

– ., конечно, -послышался снаружи резкий голос, – он только один, Мэнни. Мы его видели здесь, когда охотились за лайми. Рас застрелил лайми. Это тот самый, что грабил наши кладовые…

Блейк в приступе паники, с которой не мог совладать, бросился к платформе. Он присел за грудой обломков, наблюдая за появлением новых лиц. Но то, что они говорят по-английски, подбодрило его.

Послышался топот ног о камень, и в отверстии, служившем дверью, показалась маленькая фигурка. Блейк замигал, увидя, кто вступил в полосу солнечного света.

Подросток, скорее мальчишка, в разносортной рваной одежде. Ружье на сгибе руки мальчика медленно поворачивается, внимательно разглядывая помещение.

– Пусто, – крикнул он. – Как мы и думали, Мэнни. Он действовал в одиночку. Мы так и говорили. – В его голосе звучали обвинительные нотки.

– Да? – В ответе слышалось сомнение. – Ну, Сарж говорил по-другому, парень. И тебе стоит пользоваться своими мозгами. Рас, покарауль снаружи, а мы посмотрим, нельзя ли выкурить еще одну птичку.

Появилась вторая фигура. Это был не мальчик, а очень худой мужчина небольшого роста с серыми волосами и подозрительными глазами, осматривающими все детали помещения. В руке у него тоже ружье, а на поясе не один, а целых два ножа.

– Как давно, по-твоему, эта крыса убрала парня? – спросил мужчина, по-прежнему внимательно оглядываясь.

Мальчик, прищурившись, посмотрел на пятно солнечного света, словно это измеритель времени. – Два, может, три часа назад, Мэнни. Парень подошел с канистрой для воды, и тот, что прятался, аккуратно снял его. Мы были на дежурстве, как раз направлялись сюда. Рас – он воспользовался тем трюком с рикошетом, которому ты нас научил, – убрал лайми. Я пробрался сюда и увидел, что оба мертвы. Парню досталось в голову, а лайми – в живот. Но оба получили достаточно.