Ну ладно. Позволь угостить тебя особым десертом, приготовленным специально к твоему прибытию, — изысканным кремом из рыбьей икры!

Кадия и Шики спрятались в густом кустарнике около ручья, текущего рядом с поселком алиансов. Штормовое небо начинало проясняться, и лесная мелюзга, оправившись от непогоды, возобновила прерванные на время ночные песни. Было темно. Со скал, напоенные дождем, струились мутные потоки, и Кадия с Шики, стараясь двигаться как можно осторожнее, пересекали их вброд. На поселковой площади, окруженной кольями со светильниками-факелами, около трехсот морских оддлингов исполняли вокруг лежащих в грязи детей ритуальный танец. Они пели гортанными голосами и играли на примитивных музыкальных инструментах.

В этом диком оркестре доминировала барабанная дробь.

Незатейливая музыка, шум ручьев и пение лесных существ заглушали шаги Кадии и Шики. Они вышли из укрытия. Шики был вооружен традиционным оружием дороков — мощной ручной катапультой и ножом с широким лезвием длиной с хороший меч. Единственным оружием Кадии был маленький поясной ножик.

— Когда начнется церемония жертвоприношения, я выйду к ним открыто, — сказала она. — Алиансы запомнили меня, они думают, что мой Трехвекий Горящий Глаз все еще со мной. Я освобожу детей и приведу их сюда, к тебе. Пока мы будем идти, ты должен защищать нас от возможных помех… Если мой обман раскроется, я постараюсь убить как можно больше алиансов, а ты воспользуешься паникой и сам займешься освобождением детей.

— Но ведь тогда вы почти наверняка погибнете! — сказал Шики.

Кадия отмахнулась от него.

— Если меня убьют, ты должен забрать детей и спрятаться с ними. Моя сестра с помощью магии найдет вас и обязательно придет на помощь.. Посмотри! В хижине вождя что-то происходит! Мы больше не можем медлить!

— Госпожа, возьмите хотя бы мой нож! — взмолился Шики, вытаскивая из кожаного чехла свое оружие.

— Нет. Он очень большой — его не спрячешь под одеждой. Я должна прийти к ним безоружной. — Она сжала свисающий с шеи амулет — маленькую каплю янтаря с застывшим внутри крошечным бутоном цветка. Странная улыбка заиграла на ее губах. — Может быть, эта прелестная вещица защитит меня, ведь, кажется, именно она вынесла меня с ребенком на берег.

— А вы не думаете, что амулет сможет обезвредить ваших врагов или даже убить их? — Теперь в лице Шики не было прежней безнадежности. План спасения детей, предложенный Большеглазой Дамой, с самого начала казался ему неудачным и опасным, но он не осмелился поделиться с ней своими сомнениями. Но если ее амулет и в самом деле обладает магической силой…

Кадия со вздохом уронила амулет на грудь.

— Нет, он никого не будет убивать. Даже оказывая мне помощь, он всегда капризничает. Чтобы он подействовал, нужно свято верить в него. По правде говоря, я не знаю, есть ли во мне сейчас такая вера — я должна все делать хладнокровно, как взрослый человек, а не как дитя, впавшее в панику. Давным-давно, когда я была наивным ребенком, янтарный цветок защищал меня от сглаза. Он уберег меня, когда я прыгнула с высоты, и вывел из гибельного болота. Сегодня ночью он, по-видимому, перенес меня по воздуху, спасая от водяного смерча. Но я попросила его о помощи, совершенно выйдя из себя, я не в состоянии была скомандовать хладнокровно. А может быть, мне только пригрезилось, что произошло чудо. Нас с Толо вполне могла вынести на берег огромная волна, а никакого волшебства не было и в помине.

— На берегу творился такой кошмар, что я не обратил внимания, как вы оказались там, — признался Шики.

— Когда нас с мальчиком выносило из моря, мне почудился голос женщины, которая давно умерла, — той самой, что подарила мне этот амулет и открыла мое призвание. Но и ее голос мог быть всего лишь игрой воображения.

— Я кое-что понимаю в магии, — медленно произнес Шики. — В самых сложных ситуациях, чтобы победить, нужно обладать очень твердой верой в успех. Разрешите дать вам совет: ваша попытка спасения может удаться, если вы безоглядно поверите в силу амулета.

— Твой совет хорош, — сказала Кадия, — да вот не знаю, смогу ли я последовать ему. Я привыкла рассчитывать на свои силы и на помощь одной вещи, которую у меня только что украли. Без талисмана я совсем не та женщина, что была раньше.

И она кратко рассказала о том, как потеряла талисман, как Портоланус поднял его из морских глубин, что значила потеря одной из трех частей Скипетра для нее и сестер, а возможно, и для всего мира. Закончила она такими словами:

— Теперь ты понимаешь, Шики, какая малость эта капелька янтаря по сравнению с тем, что я потеряла.

Шики ласково дотронулся до ее плеча трехпалой рукой.

— Этот янтарь наверняка сохранил волшебную силу талисмана. Разве он не прилетел к своей хозяйке, когда злой волшебник завладел талисманом?

— Это верно… С самого рождения, когда Великая Волшебница Бина подарила его мне, мы с ним не разлучались. Когда Трехвекий Горящий Глаз стал моей собственностью, янтарный амулет слился с ним без моего участия. А когда я потеряла талисман, мне показалось, что моя душа рассталась с телом!

— И все-таки именно янтарь, а не талисман был вашим амулетом с самого рождения! Не думаете ли вы, госпожа, что величайшей вашей потерей был амулет, а не талисман?

Кадия молча посмотрела на него. Шики ободряюще улыбнулся.

— И теперь он снова у вас. Нет никаких оснований не верить в него. И в себя.

— Если бы все было так, как ты говоришь… — Ее мозг напряженно заработал — она снова обратила взгляд на пританцовывающих в свете факелов алиансов. Их пляска становилась более страстной, а барабанная дробь так участилась, что превратилась в непрерывный рев, перекрывающий и звуки, и завывания других инструментов.

— Госпожа Кадия, конечно, это хорошо — сомневаться во всем и не верить, что кто-то другой знает абсолютную истину. Но этот путь приводит к высокомерию и гордыне. Нельзя поддаваться сомнениям и тем самым оправдывать дурные поступки или бездействие. Это своего рода грех. Вы понимаете? Каждому человеку от рождения дается определенный талант, и он просто обязан как можно лучше распорядиться им. Вы были рождены, чтобы править. Если у вас отняли роль правительницы — отнеситесь к этому спокойно. А если вас избрали, чтобы служить проводником магии, примите и это, но без гордыни, без ослепления властью. Госпожа, вам нужно знать пределы своих возможностей, но ведь можно пробовать их расширить — в том случае, если вам предстоит совершить благородное дело. Конечно, вы можете потерпеть поражение. Но оно не будет позорным — это будет перст судьбы.

Барабанная дробь резко оборвалась.

Кадия обняла Шики и поцеловала его в лоб.

— Благодарю Бога за то, что он послал мне тебя — Она глубоко вздохнула. — Однажды моей сестре Анигель удалось с помощью янтарного амулета стать невидимой для своих врагов. В другой раз она сумела обезвредить вражеских часовых, незаметно подкравшись к ним. Я никогда не пробовала применить такую тактику, поскольку предпочитала действовать в открытую, прямо, без хитростей. Но теперь я послушаюсь твоего совета и испытаю себя. Если я и в самом деле могу быть простым орудием магии, я попрошу Владык воздуха использовать меня для исполнения их воли. Мои сомнения и нетерпение не так важны. Единственное, что имеет значение, — это спасение бедных маленьких Никало-на и Джениль. Шики, ты готов?

— Да, — ответил он.

— Забудем о первом моем плане. — Ее глаза заблестели в свете факелов. — Будь начеку и уводи детей, когда наступит подходящий момент. И она исчезла.

Теперь около пятидесяти вооруженных алиансов сгрудились вокруг связанных детей. Остальные отступили назад, к воткнутым в землю факелам. С того момента, как Кадия и Шики впервые увидели их, Никалон и Джениль лежали неподвижно, будто без сознания. Теперь, когда дикая музыка смолкла, они, казалось, пришли в чувство.

Наследный принц повернул голову к сестре и что-то сказал. Она слабо улыбнулась. Потом оба ребенка опять замерли, уставившись глазами в звездное небо. Они были едва одеты: Джениль — в перепачканной рубашке, Ники — в одном нижнем белье.