Девушка заставила себя встряхнуться и думать о другом. Как Палец мог оказаться в этом овраге? Дрин говорила, что после осквернения алтаря служители Лиры взяли Пальцы и разошлись в разные стороны. Они хотели укрыть сокровища до лучших времён. Видимо, этот жрец — или жрица — шёл по горной тропе и сорвался с обрыва. Если Палец и хранился в каком-то кошельке, его вместилище давно истлело и превратилось в прах. Но теперь Нош точно знала — чудесные кристаллы приведут её к своим собратьям. Если только она не погибнет в пути.

Почти двадцать дней потребовались Братству, чтобы пересечь горы и увидеть с горного уступа раскинувшиеся внизу западные равнины. Последняя ночь была невыносимо холодной. Отряд потерял ещё одного больного, несчастный не дожил до утра.

Лорд Ярт остался в живых, но в последние два дня впал в странное состояние, которое не было ни глубоким сном, ни обычной потерей сознания. Его глаза всё время оставались открытыми. Но когда кто-то пытался привлечь внимание лорда, он не отвечал, продолжая безучастно глядеть куда-то вдаль. Лайон призвал на помощь все своё мастерство, а Нош вспомнила все наставления Дрин. Наконец совместными усилиями им удалось вернуть к жизни молодого предводителя и ещё троих больных.

На закате к ним присоединился разведчик из ушедшей ранее группы, которая размечала наиболее подходящую дорогу. Наконец мятежники прибыли в Даст.

Здесь дома строили примитивно — стены складывали из камней, скрепляя их между собой глиной и землёй. Крышу устилали снопами соломы, а сверху замазывали глиной пополам с длинными стеблями степной травы. Но эти убогие жилища казались беженцам роскошными королевскими палатами.

Ярта и прочих больных разместили в самом большом доме, который к их прибытию разведчики уже успели вычистить от хлама, оставленного проходившими мимо торговыми караванами. Судя по надписям на стенах, здесь останавливались четыре каравана, притом последние два предупреждали о частых набегах разбойников.

— Преступники, — сделал вывод Хаспер. — Но кто? Мы никого не видели в этих краях. И сами никогда не нападали на караваны.

— Храм и королевские солдаты остались по ту сторону гор. Сейчас они больше интересуются не западом, а югом, — заметил Крин. Он и его группа принесли хорошую весть — отступление отряда удалось, никто не шёл по их следу.

— Посмотри, — сказал Хаспер, проводя пальцем по надписям на стене. — Предупреждение… сразу под записями последнего каравана. Все предыдущие оставили общие расчёты — расход воды, продуктов и корма для животных. А вот этому, похоже, не повезло. Двое охранников застрелены из кустов. И ночная атака, которую караванщикам удалось отбить. — Молодой лорд помолчал. — Летом мы связывались с Басилаем, вот его подпись под вторым столбиком чисел. Тогда всё было в порядке. А вот следующий караван уже оставил своё предупреждение. Дело шло к зиме, и ни один разумный караванщик не станет задерживаться дольше, даже если барыши превзошли его самые смелые ожидания. Эти последние торговцы ходили между Дастом и Занди, на северо-западе. Меха, янтарь… И обычно туда шли более тяжело гружённые, везли на продажу оружие, соль и ткани. А если был ещё пятый караван? Что могло с ним случиться? Перевалы в Занди уже занесены снегом.

Но у беженцев нашлось множество занятий, кроме заботы о судьбе неизвестных торговцев. До первого снегопада они, как сумели, починили и утеплили свои жилища. Варги день-деньской находились на пастбище, лакомясь осенней травой. Они быстро нагуливали жир, готовясь к суровой зиме.

Шестеро воинов собирали эту же траву, чтобы перестелить крыши домов. В колодце, расположенном в центре посёлка, вода была перемешана с грязью. Её приходилось процеживать через охапки травы. Крин взял двух варгов и вместе с двумя воинами вернулся на место прежней стоянки. Они вернулись и привезли целую гору сухих дров, едва не уморив несчастную скотину. Потом несколько человек из отряда часто отправлялись за топливом, но каждый раз брали свежих, отдохнувших животных.

Да, они много потеряли. Зато здесь нашлось много работы для охотников. Шкуры убитых животных растягивали на колышках, чтобы очистить и размягчить. Нош внимательно рассматривала собранные пучки травы и откладывала в сторону стебли определённой длины. Её плащ из змеиных шкурок давно истрепался, превратившись в лохмотья. И девушка принялась плести новый, на этот раз из травы.

Она готовила еду, ухаживала за ранеными и даже месила ногами глину. Здесь работа не делилась на мужскую и женскую. Мужчины скребками чистили шкуры, а в свободное время жарили добытое мясо. Нош бралась за любую работу, какая подворачивалась под руку.

Тем не менее, когда выдавалась свободная минутка, девушка принималась за свой травяной плащ. Ряд, ещё ряд — и наконец у неё получилось странное одеяние. Прямоугольный балахон с дырой для головы посредине. Короткие стороны полотнища позволяли свободно действовать руками, а длинные она просто перехватывала поясом. По меньшей мере, этот плащ защищал грудь и спину от холода. Он оказался теплее, чем меховые одежды, которые девушка носила в горах. Когда Лайон увидел её новый наряд, он захотел себе такой же. В результате Нош освободили от всех забот и усадили плести плащи для всех воинов.

Забираясь в поисках подходящей травы все дальше от посёлка, девушка открыла, что равнина не такая уже и ровная. В ней попадались овражки и рвы, а однажды она обнаружила русло пересохшего ручья.

Присев на корточки, Нош вытерла о траву мокрые от пота ладони и присмотрелась к камням в пересохшем русле. Её руки обветрились и огрубели, покрылись царапинами и порезами, но… Дар всегда оставался при ней. Кристаллы на груди молчали, но девушка безошибочно выбрала один из покрытых засохшей грязью камешков. Когда она перевернула камень, он блеснул зелёными искрами. Нефрит… Дрин научила её разбираться в камнях. Откуда его принесли воды бывшего ручья — неизвестно. Но девушка знала, что такие камни встречаются только на северо-западе.

В конце концов Нош отыскала четыре осколка нефрита. Следующие три уступали по размерам первому камню, но всё же эти обкатанные водой кругляши стоили затраченных на поиски усилий. Девушка уже собралась отправиться вверх по ручью, когда услышала голос…

Не зов, а скорее стон. Нош долго не могла определить, откуда он доносится, но наконец наткнулась на убитую лошадь. Из шеи животного торчала стрела. Рядом с тушей лошади ничком лежала женщина. Нош перевернула её и отметила, что незнакомка совсем юная. В её плече тоже виднелась стрела, вернее, обломок древка. Одежда была залита кровью.

Когда Нош склонилась над ней, чтобы осмотреть рану, девушка открыла глаза. Увидев Нош, она задрожала от страха и попыталась вырваться.

— Ворзы… Ворзы… — выкрикнула она.

— Я помогу тебе, — принялась успокаивать её Нош. — Ты потеряла много крови. Мне нужно перевязать рану, а потом, в Дасте…

Она расстегнула пояс и стащила свой травяной плащ. Придётся останавливать кровь тем, что есть под рукой. Другого перевязочного материала всё равно нет.

Незнакомка завизжала и попыталась ударить Нош. Затем она потеряла сознание, и Нош быстро сделала перевязку. Девушка не смогла бы одна дотащить бедняжку в Даст, потому она со всех ног бросилась за подмогой. Вскоре она вернулась вместе с Лайоном, который прихватил с собой материал для перевязки.

Раненая лежала на том месте, где её оставила Нош. Лайон сразу же приступил к делу, а девушка помогала ему при необходимости. Вскоре подбежали трое из отряда, чтобы посмотреть, что случилось. Лайон отправил двоих обратно в Даст за носилками.

— Она из каравана, — заметил лекарь, не отрываясь от работы. — Такую одежду носят на юге. Так что, думаю, вот это лучше вытащить, пока она не пришла в себя. — Он коснулся обломанного древка. — А рана-то свежая, — добавил он.

— Солдаты? — воскликнула Нош, вскакивая на ноги. Устье ручья было довольно глубоким, и отсюда невозможно было разглядеть, что происходит наверху. А вдруг те, кто ранил девушку, идут по её следу и готовы растерзать не только ускользнувшую добычу, но и её спасителей?