– Да, третье биологическое царство, – подтвердила Мириам. – Насколько мне известно, в Солнечной системе такая форма нигде больше не встречается. И здесь, на Титане, сосуществуют три совершенно разных царства: местная аммоновая жизнь в мантийном океане, органическая жизнь в кратерных озерах, занесенная из внутренней системы, и силановые лилии родом с Тритона и с других внешних холодных планет. Невероятно.

– Более того, – произнес жестяной голос Гарри. – Майкл, эта ваша трубчатая рыба не метаноген. Она не производит метан, но она наполнена метаном. У нее есть метан даже в плавательном пузыре.

Мириам посмотрела на трубчатых рыб, слепо грызущих ледяные стены.

– Правильно. Они его каким-то образом собирают, из какого-то источника в глубине океана. Затем с его помощью всплывают сюда. Они даже поедают стенки дыры криовулкана, чтобы сохранять его открытым. У них очень важная роль в процессе доставки метана из глубоководного источника в атмосферу. Поэтому у нас здесь три варианта жизни, которые не только живут на этом спутнике, но и сотрудничают, поддерживая здешнюю экологию.

– Впечатляющая картина, – согласился Гарри. – И до тех пор, пока все они еще достаточно неразвиты, мы можем выжать сколько-то денег из этой проклятой системы.

Мириам отпустила трубчатую рыбу, как выпускала бы птицу. Извиваясь, та скрылась в темноте.

– Ты всегда был реалистом, Гарри.

Мне показалось, что в отблесках фонарей Майкла я вижу впереди что-то темное.

– Гарри, какой толщины будет эта ледяная корка, когда мы доберемся до мантийного океана?

– Около тридцати пяти километров.

– А на какой глубине мы сейчас? Можешь сказать?

– О, как раз около тридцати пяти километров.

– Лета! – выдохнул Майкл. – Держитесь крепче!

Это произошло почти сразу после его слов: мы достигли основания прохода, по которому спускались от верхушки жерла криовулкана. Дыры сквозь ледяную кору Титана. Я вцепился в сетку и закрыл глаза.

Когда мы выбрались из жерла, пройдя сквозь ледяную кору в мантию под ней, я ощутил, как стены отдаляются, увеличивается давление, а впереди раскрывается бездна.

И мы провалились во мрак и холод.

Теперь, когда паук уже не полз по стене и его лапы освободились, я почувствовал, что он плывет (или, может быть, каким-то образом выбрасывает из себя струи воды), все глубже погружаясь в это мрачное море и увлекая за собой нашу троицу. Посмотрев вверх, я увидел нижнюю сторону твердой коры Титана, ледяную крышу, которая накрыла целую планету. Она поблескивала в свете фонарей Пула, но уже удалялась от нас. И еще мне показалось, что я увидел дыру, через которую мы сюда спустились, – воронку с сильно поврежденными эрозией стенами, вокруг которой вяло плавали трубчатые рыбы. Вдали от стен легче было разглядеть, как они передвигались: не имея плавников или хвостов, они словно ползли сквозь воду. Из-за вязкости среды такой способ, возможно, был самым удобным. И вообще они вели себя больше как бактерии, чем как рыбы.

Вскоре мы погрузились настолько глубоко, что ледяная крыша исчезла из поля зрения, и мы вместе с пауком, тащившим нас вниз, остались единственной точкой света, падающей во мрак. И тут Пул выключил фонари!

– Лета! Пул, пощади нас! – взмолился я.

– Ой, не хнычь, – отозвалась Мириам и включила свои фонари. – Только ненадолго. Дадим ему привыкнуть.

– К чему привыкнуть? – осведомился я. – К падению в бесконечный мрак?

– Не бесконечный, – ответил Пул. – Глубина океана не более… сколько там, Гарри?

– Километров двести пятьдесят, – сообщил Гарри, милосердно не показываясь. – Плюс-минус.

– Двести пятьдесят… И как глубоко ты намерен погрузиться, Пул?

– Я же сказал, – мрачно заявил Майкл. – Настолько глубоко, насколько понадобится. Нам надо вернуть ВЕТ-двигатель, Эмри. Иного выбора у нас нет – все очень просто.

– А у меня возникло предчувствие, – уныло вставила Мириам, – что наш паук, выбравшись из жерла, теперь направляется на самое дно. Это логично.

– Да нас там расплющит, – угрюмо предрек я.

– Нет, – прогудел Гарри. – Не расплющит. Слушай, Джовик, просто вспомни, что Титан невелик. И давление на дне всего раза в четыре больше, чем в самых глубоких океанах Земли. От силы в пять. А твой костюм такое давление спокойно выдержит. Если тебя что и убьет, то не давление.

– И долго нам еще до дна?

– Вы погружаетесь быстрее, чем ты думаешь, – если учесть вязкость среды. Ваш паук – сильный пловец. Пожалуй, день.

– День!

– Зато по дороге мы, возможно, увидим что-нибудь интересное, – утешила Мириам.

– Да что тут может быть интересного?

– Ну, трубчатые рыбы не могут жить в изоляции. На больших глубинах должна быть целая популяция всяких разных существ.

Мое воображение мгновенно сорвалось с цепи.

– Аммоновые акулы. Аммоновые киты.

– В этом холодном супе они будут неповоротливы, как улитки, – рассмеялась Мириам. – И кроме того, ты для них несъедобен, Джовик.

– Они могут сперва попробовать меня, а уж потом только выплюнуть. – Я попытался избавиться от паники за счет мыслей о будущем. – Но даже если мы выживем – даже если найдем на дне этот чертов ВЕТ-двигатель, – то как мы сможем вернуться?

– Нам нужно будет сбросить балласт, и мы всплывем, – небрежно ответил Майкл. – И помни, что нам не надо тащить ВЕТ-двигатель наверх. Он понадобится только для подзарядки комбинезонов.

– Есть и еще вариант, получше, – подняться на другом пауке, – предложила Мириам.

– Правильно, – согласился Майкл. – Заодно это решит и другую проблему – как найти в криовулкане дыру, ведущую на поверхность. Пауки-то, очевидно, знают дорогу.

– Даже если пауки вас подведут, я смогу указать путь, – добавил Гарри. – Я вижу и вас, и выходы отдушин, и даже ВЕТ-двигатель. Эта нейтринная технология стоит потраченных на нее денег. Так что, в принципе, у вас никаких проблем.

Иногда мне казалось, что ситуация меня пугает куда меньше, чем моих спутников – именно из-за того, что они такие безбашенные.

Мириам что-то достала из поясной сумочки. Я не разглядел, что это, и посмотрел на Майкла.

– Джовик не переживет целый день погружения в темноте.

Майкл посмотрел на меня, затем на нее.

– Давай.

– Что вы задумали?.. – Не успел я дернуться, как она протянула руку и с профессиональной ловкостью прижала флакон к клапану на груди моего костюма. Я ощутил внезапный холод, когда препарат попал мне в кровь, и провалился в сон без сновидений, лежа в уютном тепле моего костюма.

Вот так и получилось, что я пропустил все события нескольких следующих часов: и спокойное время, когда Пул и Мириам тоже попытались немного поспать, и возбужденную суматоху, когда странные обитатели аммиачных глубин Титана стали приближаться к ним из темноты.

И еще я пропустил очередное великое потрясение, пережитое нашей странной маленькой компанией, когда она наконец-то увидела ледяное дно подземного океана Титана на расстоянии трехсот километров от поверхности. Странный ландшафт этой бездны – складчатый спрессованный лед, усеянный кусочками метеоритов, – пронизывали отдушины и трещины. Они напоминали зеркальное отражение ледяной коры высоко над нами. Но паук, на котором мы ехали, не остановился. Он юркнул в одну из этих отдушин, и его конечности снова застучали по гладким ледяным стенам.

Гарри предупредил Мириам и Пула, что эта последняя отдушина, судя по всему, пронзает весь внутренний слой льда, покрывающий ядро. Титана, – так называемый «лед‑VI», насыщенный дигидратом аммония, – и толщина этого слоя еще минимум пятьсот километров. А в конце этой дыры находится только силикатное каменное ядро Титана, и туда, несомненно, паук и направлялся.

Ничего не оставалось, кроме как ждать и терпеть. Спуск займет, наверное, еще целый день, поэтому Пул и Мириам позволили пауку просто тащить нас вниз. Другие трубчатые рыбы экзотичной разновидности, видимо, привыкшие к высокому давлению, бесконечно паслись на ледяных стенах. Мириам вкатила мне еще одну дозу снотворного и кормила меня внутривенно, пока я спал. Гарри беспокоило истощение наших батарей и постепенное возрастание давления: под столбом воды и льда толщиной в сотни километров мы приближались к пределу прочности костюмов. Но у них не было иного выбора – только вперед, а я, утратив связь с реальностью, одновременно лишился и права голоса.