Выслушав отца Артемия, гость не сразу ответил. Они еще долго колесили по городу, а когда в синих сумерках скудными огнями обозначила себя Николаевка — село, где родился и вырос этот необычный для понимания славянской души проповедник, признался гостю:

— В вашем страстном объяснении есть рациональное зерно. Но дай-то бог, чтоб оно легло в благодатную почву.

Отец Артемий, доставив проповедника обратно в гостиницу, вернулся в «Автосервис».

Когда Михаил Спис рулил в Прикордонный, Эдуард Смит звонил в Киев, докладывал о знакомстве с православным священником.

— Держите с ним связь, — получил благословение секретаря посольства.

Утром следующего дня Михаил Спис приехал к тетке. Тетка угостила племянника чаем с клубничным вареньем и ватрушками собственного приготовления. От ватрушек исходил запах сдобного пряника. Этот запах Михаилу напомнил родительский дом.

— Такие аппетитные ватрушки пекла мама, — не удержался от похвалы внимательный племянник.

— Для тебя старалась. Ты же у нас сегодня вроде именинник.

— Не вроде, а точно, — бодро ответил Михаил, продолжая отведывать угощение. — В старые добрые времена по этому случаю выставляли на стол горилку. Конечно, выставлял именинник. Я и рад бы, но деньги зажилил, передал Христине, а то она уже два месяца без копейки…

— Сколько же тебе, Миша? — спросил Иван Григорьевич, присаживаясь к столу.

— Вроде сорок, к сожалению, — ответил именинник.

— А почему «к сожалению»?

— Скажем, стукнуло бы мне сейчас сорок пять и увольняли бы меня сегодня, глядишь, улыбнулась бы приличная пенсия. Правда, в нашей державе офицерская пенсия не выше оклада мэрской уборщицы. — И, повернувшись к Ивану Григорьевичу, вроде шутя спросил: — Интересно, а какая пенсия у американского офицера? Ну, например, у полковника?

Иван Григорьевич улыбнулся краешками губ, про себя рассудил: «Намекает, что ему известно мое второе воинское звание, или же для порядка?»

— Но нам-то с вами от этого не легче?

— И то верно, — согласился Михаил, глядя, как тетка разливает по чашкам настоящий — не суррогатный — чай. — Правильно сказал кто-то из великих, обращаясь к своим подданым: «Не будете кормить свою армию, будете кормить чужую». Что мы, собственно, уже и делаем. Американцы по программе «открытого неба» облетывают Украину, а расходы возмещает украинское Министерство обороны. В истории разведки это первый случай, когда государство оплачивает труд засланных к нему шпионов. Не так ли?

— Пожалуй, да, — согласился Иван Григорьевич. Он с нетерпением ждал, что Михаил сейчас расскажет о встрече отца Артемия с Эдвардом, передал ли он письмо? Но, соблюдая этикет, торжественно поднял чашку с ароматным индийским чаем:

— Желаем тебе, Миша, до глубокой старости сохранить крепкое здоровье и не утратить бойцовских качеств.

— Благодарю за добрые слова, — ответил тот. — Это событие мы еще отметим. На заводе. Я покажу вашу будущую лабораторию. А что касается моей поездки, докладываю: он ждет вас в удобное для вас время.

— Просьбу мою выполнил?

— Представьте себе, деликатно умолчал.

— А почему он долго отсутствовал на экране? — поинтересовалась тетка. — Он, случаем, не болел?

— Отец Артемий не спрашивал.

— Тогда о чем же они толковали?

— Он его возил по городу. Вроде спорили, чей бог истинный. Не вам, конечно, объяснять, что политработники — что замполиты, что капелланы — их водкой не пои, но дай наговориться.

Иван Григорьевич снова отметил про себя осведомленность майора. Откуда он узнал, что Эдвард Смит капеллан? Сам Иван Григорьевич никому об этом ни слова, да и сын в вопросах службы строгий — лишнее болтать не станет. Напрашивалось предположение, что Михаил связан со службой контрразведки, она и сейчас, лишившисъ официального статуса, жила и кто-то ее финансировал.

Намеки Михаила свидетельствовали, что его друзья — не в пример друзьям Ажипы — навели о нем более точные справки. Здесь Иван Григорьевич усматривал связь Союза офицеров с бывшим ведомством Ажипы-старшего.

— Чем Эдвард нас порадовал, в частности, меня? — спросил Иван Григорьевич, имея в виду просьбу узнать, под «крышей» каких инофирм создаются лаборатории, где требуются микробиологи, нет ли среди них сотрудников Исследовательского центра Пентагона?

Конечно, один месяц — срок недостаточный, чтоб получить исчерпывающую информацию, но для того чтобы иметь представление о существовании подобных лабораторий, вполне реальный.

Пока Иван Григорьевич располагал скудными данными, полученными от мэра, а такими был сам факт строительства предприятий, в которых могут быть лаборатории, производящие «Эпсилон-пять», это — хлебокомбинат португальской фирмы и американской завод по производству дрожжей. О дрожжевом заводе уже несколько раз упоминало киевское радио, дескать, американские друзья будут производить столько этого ценного сырья, что его хватит не только на выпечку хлеба, но и на многочисленные сдобы, включая пасхальные куличи. Сообщение подавалось в рекламном ролике.

О хлебокомбинате национальная радиокомпания умалчивала, хотя это предприятие, по заверению мэра, обеспечит и город Прикордонный, и все другие крупные города Юга. Не рекламировали же эту стройку, как выяснилось позже, по указанию правительства: на словах оно поощряло не крупный, а малый бизнес, в частности, владельцев микропекарен. Одно лишь лицензирование этих малых предприятий заметно пополняло государственную казну. А с пуском хлебокомбината микропекари сразу же разорятся и никакие лицензии им уже не помогут.

На закрытом заседании директоров инофирм — все они граждане ближнего и дальнего зарубежья — мэр Ажипа доверительно сообщил, обезоружив сомневающихся в полезности своей миссии на Украине: «Как нельзя человеку говорить о том, что он завтра умрет, так нельзя сообщать владельцам микропекарен о возможностях нового хлебокомбината: в том и в другом случае люди будут заняты одним — готовиться к смерти».

На закрытом собрании владельцев малых пекарен мэр Ажипа так же доверительно сообщил: «Иностранцы задумали сварганить хлебокомбинат. Пусть варганят. Мы его потом превратим в акционерное общество, и вы будете его акционерами, то есть хозяевами не миниатюрных печей, а печей-гигантов».

В кругу своих друзей мэр Ажипа, налитый коньяком, бахвалился:

— Скажите мне, кто имеет дело с волками и баранами одновременно?

— Вы, Славко Тарасович! — хором отвечали хмелеющие друзья и поднимали бокалы за умную одновременность.

Что это такое — умная одновременность, — мэр и его друзья представляли себе отчетливо: дела, полезные для своего благополучия, проворачиваются быстро — пока волки не сожрали баранов. И волки платили мэру наличными за то, что они со временем сожрут баранов. Бараны платили мэру тоже наличными за то, что они со временем разделят между собой волчьи шкуры.

Наступило время больших ожиданий.

В этих обстоятельствах Иван Григорьевич вынужден был торопиться, пока волки и бараны не сообразили, зачем человеку, вышедшему на пенсию, какая-то загадочная лаборатория? Он брался сразу за несколько дел. Чтоб не упустить время. А тут еще — так некстати — исчезновение трех американцев. К ним он вроде и не имел отношения, но кое-кто знал, что с ними он работал в одной экспедиции. Без него они наскочили на какую-то мифическую мину. Но ему Славко Тарасович проговорился то ли нарочно, то ли случайно, дескать, перестарались дуболомы Вити Кувалды. Как они подсидели американцев, оставалось глубокой тайной. Эти американцы из важной команды. Обычно не их убивают, а они убивают. Как же они дали себя подорвать на мине? Неужели дуболомы какого-то провинциального рэкетира профессиональней офицеров ЦРУ? Верилось с великим трудом.

Осторожно Иван Григорьевич поинтересовался:

— Миша, а что случилось с геодезистами из «Экотерры»? Ты не слыхал?