— Ты не против? — поинтересовалась я у Дилана.

— Разумеется, нет. Правда, до этой минуты я был уверен, что ты пишешь детские книги, а не продаёшь их.

— Тот альбом — первый писательский опыт. А вообще, у меня небольшой книжный магазин. Он, правда, не совсем мой, скорее наш общий — с Ким и Сандрой. Но Сандра занята в школе, а Ким занимается детьми. Своими и моими. Так что я сама себе хозяйка и раз в месяц аккуратно выплачиваю девочкам их долю.

На экране Белоснежка принялась за уборку гномьево домика. Эта сцена и песенка, звучавшая в ней, была любимой у Эбби. Она перестала прыгать и уселась на колени к Дилану. Лучшего времени, чтобы привести себя в порядок, у меня могло и не быть.

Наверху мне довольно быстро удалось выкопать из шкафа новенькую футболку с длинным рукавом и относительно чистые чёрные слаксы. Положив вещи на кровать, я достала из комода чёрный хлопковый комплект из трусиков и лифчика. Стянув джинсы, в которых отвозила Макса, я осталась в одной пижамной кофте и, схватив бельё, бросилась в ванную.

— Ой!

Неожиданно с разворота я врезалась в стоявшего в дверях Дилана.

— Что ты…

Он не дал мне договорить, немедленно притянув к себе и найдя мои губы. Я закрыла глаза и застонала. Дилан был безумно сладким, безумно нежным, безумно желанным. Мне было всё равно что я стою перед ним с голой задницей. Наоборот, это было так возбуждающе, когда его руки сползли с моей талии на обнажённые ягодицы и тихонечко смяли их, прижимая меня ближе. Я чувствовала его напряжение, и от одного понимания того, что Дилану сейчас так же трудно, как и мне, сердце билось в два раза быстрее. Запустив пальцы ему в волосы, я ещё сильнее приникла к нему.

Руки Дилана поползли вверх по спине, таща за собой кофту. И, как только он понял, что я не сопротивляюсь, а, наоборот, поднимаю руки, чтобы помочь ему её снять, он оторвался от меня.

— Лив.

Дилан задохнулся моим именем, когда увидел меня обнажённую, без стыда стоящую перед ним. Он снова притянул меня к себе, ласково обнимая, и моё тело почувствовало мягкость его свитера.

— Я поднялся только за одним поцелуем. Скажи, как теперь жить, не думая о том, что я только что увидел?

— Прости, не хотела тебя пугать!

— Пугать? — Дилан засмеялся. — Не думаю, что "пугать" — подходящее слово. Я хочу заняться с тобой любовью. И пока этого не сделаю, буду мучиться, понимаешь?

— Понимаю, — я подняла голову, глядя на его губы. — И я тоже буду мучиться.

— Ты хочешь меня? — прошептал он еле слышно.

— Да, — выдохнула я и закрыла глаза.

Дилан чертыхнулся.

— Это просто невозможно! Я не могу от тебя оторваться.

Одним движением он приподнял меня и застонал, уткнувшись лицом в мою шею. Я крепко обняла его за голову, целуя в непослушные волосы. Ему было невозможно оторваться от меня, а мне от него. Его горячее дыхание плавило обнажённую кожу, губы оставляли ожоги на шее, а руки прижимали к себе так сильно, что не было никакой возможности вырваться из этого пламени. Да мне и не хотелось!

— Я люблю тебя, — мой голос был едва слышен.

— Скажи ещё раз, — прохрипел он.

— Я люблю тебя. Люблю.

Дилан отпустил меня, и я съехала по его груди на пол.

— Ещё!

Он взял моё лицо в ладони; яркие, пылающие страстью глаза метались по моему лицу, втягивая в себя каждую мою чёрточку.

— Я люблю тебя. Только тебя.

Он тяжело дышал и снова одними губами шептал мне: "Ещё… ещё…" И я говорила ему, что люблю, не отводя от него глаз. Он должен был поверить в эти слова. Должен был!

Этот миг можно было сравнить разве что с рождением. Или возрождением. Я словно выходила из оболочки, в которую загнала себя, пытаясь сдержать свои чувства. Мне становилось тесно в себе, мне захотелось наполнить собой Дилана, войти в его разум, в его душу. Любовь к этому мужчине, долго дремавшая внутри меня, переливалась через край, смывая все сомнения. Нам много ещё предстоит сделать, многое сказать, но в данный момент ничего не имело значения кроме тех слов, что я шептала ему, и тех, что он выдыхал мне в ответ.

— Любовь моя. Родная моя девочка. Лив…

Он прерывался только для того, чтобы в очередной раз дотронуться губами до моей кожи.

Дилан целовал лицо, шею, спускаясь к ключице, груди, становясь на колени, покрывая поцелуями мой живот. Я зарылась пальцами в его волосы не в силах сдержать дрожь — не от холода, нет — от страсти. Его руки ощущались везде: он обнимал меня за талию, накрывал тёплыми, чуть дрожащими ладонями грудь и целовал, целовал каждый сантиметр моего тела.

Я задохнулась, когда почувствовала, как его губы спустились ниже; его руки у меня на бёдрах, он нежно поглаживал их. Дилан оставил пылающую дорожку к самому сосредоточению моего желания, и я инстинктивно выгнулась под ним, вызывая из его горла почти звериный рык.

Внезапно он рывком встал на ноги и снова припал к моим губам. Застонав от разочарования, я ответила на его поцелуй с не меньшей страстью.

— Тебе пора возвращаться к Эбби, — сказала я через некоторое время.

Его глаза были закрыты, на лице появилось выражение крайнего сожаления. Дилан кивнул.

— Дай мне минутку, любовь моя. Надо успокоиться. — Он выпустил меня из объятий и нехотя, очень мягко подтолкнул вперёд. — Иди.

Я выскользнула из его рук и быстро скрылась в ванной, запретив даже думать о том, что сейчас произошло. Если не перестану представлять себя в объятиях Дилана, едва притронувшись к себе, кончу тут же под душем.

Дилан снова предложил мне сесть за руль, но я отказалась, удобно расположившись на заднем сидении рядом с Эбби. Я подсказывала дорогу, а он то и дело посматривал на меня в зеркало. Всякий раз, видя отражение его глаз, я улыбалась.

К магазину мы подъехали как раз вовремя — машина службы доставки только-только остановилась напротив заднего входа.

— Джерри! — Открыв окно, я помахала знакомому водителю.

Широко улыбнувшись, Джерри помахал мне в ответ:

— Миссис Вуд! А я уж было заволновался. Вижу, у вас закрыто.

— Нет, нет, всё в порядке. Разгружайся!

Дилан заглушил двигатель и, выйдя из машины, открыл для меня дверь.

Что-то изменилось в его движениях. Появилось напряжение. Я попыталась поймать его взгляд, но всё внимание Дилан сосредоточил на Эбби.

— Иди ко мне, принцесса. Вот так!

Он отстегнул малышку и помог нам выйти из машины, а я всё ломала голову над тем, что же произошло. Ничего кроме дурацкого объяснения ревности к Джерри в голову не приходило, но оно было настолько смешным, что я даже фыркнула. Ладно, сначала Джерри, потом Дилан — будем решать проблемы по мере их поступления.

Пока я занималась с книгами, Дилан и Эбби проводили время в "Секретном месте". Я то и дело поглядывала туда, с удовольствием наблюдая, как они, обложившись книгами, их листают. Пальчики дочери порхали по страничкам, Дилан же помогал ей быть аккуратной.

Едва я закончила с Джерри, как тренькнул дверной колокольчик, возвестив о приходе посетителя.

К моему глубочайшему удивлению, им оказался мой отец. По пристёгнутой к поясу кобуре я поняла, что папа на дежурстве.

— Привет, пап. Что-нибудь случилось?

— Да вроде нет. — По многолетней профессиональной привычке он быстро осмотрелся. — Проезжал мимо, увидел в магазине свет. Решил поинтересоваться, как прошла поездка. Ты не позвонила вчера.

О-ох, как же стыдно! За событиями вчерашнего вечера я совсем забыла об отце.

— Э-эээ, слушай, извини. Приехали поздно, и…

— Ничего страшного. Рад, что с вами всё в порядке. По сводкам прошло, что аэропорты закрыты из-за метели. Вот я и думал, как вы вернётесь.

— А- аа, это да. Рейс отменили, но…

— Деда! Пиветь!

Услыхав его голос, из-за стеллажей выбежала Эбби.

Папа подхватил её на руки, целуя в тёплые щёчки.

— Здравствуй, моя хорошая. А ты что здесь делаешь?