Я лежала на траве — мягкой, податливой, шелковистой, объятая этими прикосновениями и ласковыми нашептываниями. Это было сродни экстазу. Сродни занятием любовью с чем-то божественным, неподвластным сознанию. Это было занятие любовью с самой Любовью.

Ласки стали настойчивей. Искорки света спускались ниже, к сосредоточению моего желания. Они вызывали трепет, я потихоньку начала отвечать на их движения. Затаив дыхание, я предвкушала, где именно они окажутся в следующий раз. Я была ненасытна, и мне хотелось, чтобы тёплый дразнящий свет поскорей добрался до самого жаждущего его места. В следующее мгновение я почувствовала, как мои ноги раздвигаются чьим-то нежным прикосновением, и до меня, уже влажной, ждущей чего-то большего, чем простые лёгкие касания, дотрагивается нечто тёплое, мягкое и начинает поддразнивать: то едва касаясь разгорячённой плоти, то делая несколько ритмичных движений, заставляющих меня выгибаться и стонать.

Вскоре я готова была умолять, чтобы это лёгкость закончилась. Свет, ласкающий меня, закрутился в тугой узел, сосредоточиваясь на каждом мгновении ожидания следующего прикосновения. Мне захотелось кричать, чтобы он двигался в меня, заполнял; хотелось внутри почувствовать то тепло, что и снаружи. Я начала ритмично двигать бёдрами, побуждая его к этому, как внезапно всё закончилось. Не успев расстроиться, я услышала, как свет прошелестел: "Это выше моих сил", — и затем в ответ на мои молитвы горячее и огромное его средоточие скользнуло внутрь меня, заставив выгнуться и…

…проснуться.

Я распахнула глаза и, полусонная, ослеплённая желаниями и сказочным видением, в ту же секунду утонула в горящих от страсти глазах Дилана.

Он был надо мной и во мне. По сжатой челюсти, по напряжённым мускулам вытянутых рук я видела его внутреннюю борьбу за право следующего движения.

Глаза закрылись сами собой. Я не смогла сдержать стон удовлетворения. Этого оказалось достаточно, чтобы Дилан упал на меня, врезаясь внутрь с удвоенной силой.

— Да, — выдохнула я.

Он начал двигаться, придавливая к кровати своим весом. Дышать было тяжело, но я не хотела прерываться. В любом случае освобождение, которое спустя пару минут нас настигло, и тот воистину головокружительный поцелуй, что Дилан подарил мне в момент, когда кончал, стоили внезапного пробуждения.

— Прости, малыш, не смог сдержаться, — хрипло прошептал он мне в ключицу, когда всё закончилось.

Я тихо рассмеялась.

— Это было лучшее пробуждение в моей жизни.

Кожей я почувствовала, что он улыбается.

— Правда?

— Да, — выдохнула я и снова закрыла глаза от наслаждения.

Мы занимались любовью всю ночь. Да, именно любовью, а не сексом, как я объявила вначале. Когда, опьянённая очередной близостью, оглушённая, опустошённая, я попыталась заснуть, — сон не пришёл.

— Это от перевозбуждения, — шептала я Дилану, ласкаясь о его сильное тело.

Он счастливо смеялся, целуя меня и прижимая к себе так сильно, будто хотел, чтобы мы с ним стали одним целым, одним организмом. Да мы и были. Невозможно себе представить, что когда-то могло быть иначе.

Я попыталась взять паузу и ненадолго ушла в ванную. Нагишом сидя на крышке унитаза, я рассматривала своё отражение в стеклянной стене душевой кабины. Со всклоченными волосами, потёкшим макияжем, опухшими от поцелуев губами и горящими глазами я являла собой прямую иллюстрацию к тому, что называют "свежеоттраханная". Я была свежеоттраханная: ноги дрожали, промежность болела; тянущая боль внизу живота напоминала, что такого марафона у меня не было очень давно и пора бы чуточку притормозить. Но, как только мысли вернулись к мужчине, что ждал меня в постели, все страхи, тревоги, неприятные ощущения улетучились, и на лице расползлась счастливая улыбка. Я ещё не была готова спать.

Зайдя в душевую кабину, я включила воду. Лишь несколько минут мне удалось постоять под тёплыми, расслабляющими струями до того, как отодвинулись стеклянные дверки, и я оказалась прижата к мужской груди.

— Тебя не было ужасно долго, ангел мой. Я ещё тобой не насытился.

Через несколько мгновений моя спина уже елозила по прохладному кафелю. Подхватив под ягодицы, Дилан вошёл в меня и начал неистово двигаться, насаживая на себя. В этот раз до края мы дошли быстро.

Мокрые и счастливые, мы вернулись в постель, чтобы снова наслаждаться друг другом, и казалось, вечности будет мало. После очередного оргазма мне наконец удалось уснуть, чтобы быть разбуженной тем, на чем мы не так давно закончили…

— Нет, — остановила я его, когда Дилан попытался меня покинуть. — Побудь вот мне.

Одним быстрым движением он повернул нас на бок и крепко меня обнял. Я не могла сдержать себя в удовольствии осыпать его тёплую кожу лёгкими поцелуями. Пальцы Дилана ласково перебирали мои волосы. Я чувствовала лёгкое прикосновение его губ, слышала, как он вдыхает мой запах. Мне захотелось снова почувствовать его губы, и я подтянулась повыше. Сначала я целовала его покрытый лёгкой щетиной подбородок, потом захватила верхнюю губу и медленно и лениво начала водить по ней языком. Не хотелось распалять его снова, Дилан тоже нуждался в отдыхе, как и я, но невозможно было держать себя в руках, когда он был так близко и полностью покорился моим губам. Его руки гладили, убаюкивая, и через пару минут я почувствовала, как на меня мягкими волнами накатывает дремота.

Я просыпалась долго: неохотно потягиваясь и крутясь из стороны в сторону на огромной кровати. Глаза долго не хотели открываться, будто не желая встречаться с днём, который обязательно должен наступить. Мне хотелось навсегда остаться в прошлой ночи; остаться с Диланом, оставить его в себе.

Нехотя, я разлепила веки и долго лежала на боку, уставившись в одну точку. Зрачки не двигались, я бездумно таращилась на белую шелковую наволочку соседней подушки. Голова была тяжёлая, тело ломило. Интересно, а бывает сексуальное похмелье? Если да, то моё состояние очень на него похоже.

Повинуясь порыву, я схватила лежащую рядом подушку и уткнулась в неё носом. Она пахла чистотой, кондиционером для белья и туалетной водой Дилана. Да, определённо, больше всего она пахла им. Но самого Дилана в комнате не было.

Двусторонние широкие двери, отделяющие гостиную от спальни, оказались закрыты. Понадобилось ещё минут пять, прежде чем я решилась встать. Осторожно сев на кровати, я почувствовала лёгкое головокружение. Сказывалась почти бессонная ночь и несколько бокалов шампанского, выпитых на голодный желудок. Меня слегка подташнивало: вот уже порядка двенадцати часов во рту не было ничего, кроме пары виноградин, съеденных до приёма.

Спустив ноги на пол, я осмотрелась в поисках одежды. Платье бесформенной изумрудной кучей громоздилось в кресле, но мысль надеть его снова меня не прельщала. И тут взгляд упал на белую рубашку Дилана, небрежно брошенную на кушетку. То, что нужно!

Легко скользнув в рукава, я выпростала из воротника волосы и сладко потянулась. Лучше не бывает! Вспомнив вчерашнее поддразнивание, мне немедленно захотелось предстать в таком виде перед любимым.

Пройдя босиком по мягкому ковру, я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в гостиную. Никого. Может, Дилан в ванной, и я просто не слышу шума воды? Нет, оттуда не доносилось ни звука. Шире открыв дверь, я вошла в залитую светом комнату.

Огромная плазменная панель, скрытая вчера дверьми элегантного шкафа, беззвучно транслировала новости. На низком столике возле дивана были разложены бумаги. Экран чёрного ноутбука помигивал в режиме ожидания. Рядом — два мобильных телефона. В противоположном конце комнаты обнаружилась ещё одна дверь, за которой я услышала приглушённые голоса.

Я всё ещё стояла посреди гостиной, решая, что делать дальше, как неожиданно дверь распахнулась, и к своему глубочайшему изумлению я оказалась лицом к лицу с "Хариссоном Фордом". Дилан шёл следом.