— Внимание, опасность! Плотина на реке Полевая разрушается. Вода полностью затопит Гумёшевский рудник через десять минут. Необходима экстренная эвакуация тридцати четырёх человеческих единиц.

— Так чего торомозишь?! Голограмму на рудник! Быстро!

Проявившись в центральной шахте, Алёнка напугала мужиков, стоящих у подъемника. Все они онемели и пооткрывали рты.

Был конец рабочего дня, и большую часть людей уже подняли наверх. Группа из пяти человек ожидала своей очереди на подъем. Остальные доколачивали в забоях положенные им уроки. И удары кайлом по камню разносились из четырёх ответвлений внутрь горы.

— Большая вода идёт! Быстро все сюда!

— Хозяюшка! — два мужика бухнулись на колени, остальные поснимали шапки, кое-кто коротко поклонился, приветствуя свою покровительницу из сказов.

— Ау! Мужики! Кончай работать! На выход! Плотину на Полевой прорвало! Не поторопитесь — затопит, как котят! — раздался Алёнкин командный голос сразу во всех забоях.

Рудобои всё побросали и ринулись к выходу. Упрашивать долго их не пришлось. Технически в то время подобные аудио-эффекты никак не могли быть делом рук человеческих. Так что, услышав указ «прямо из воздуха», да ещё и женским голосом произнесённый, работники сразу поняли: Сама повелевает.

И через несколько минут человек тридцать с чем-то шахтёров и двое надсмотрщиков столпились под дыркой, в которой на высоте десятиэтажного дома безмятежно голубел пятачок вечернего неба.

— Хозяюшка! Дак как нам поднять-то всем? Подъемник всего на десять душ рассчитан.

— К чёрту подъемник! — выругалась Алёнка (настроение было под стать). -Вставайте плотнее под дыркой, да руками держитесь. Плиту подниму. Да смотрите, сверху окажетесь, дёру давайте! Зальёт там знатно, почитай все искупаться успеете.

С этими словами она представила, как вокруг группы людей в светлой породе на дне шахты образуется трещина. Кусок камня, на котором стояли рабочие с треском вырвался из пола. Людей очень сильно встряхнуло, и двое чуть не свалились с краю, но были подхвачены крепкими руками товарищей. И быстро — так быстро, как только могла Алёнка своими нечеловеческими силами — каменный диск с людьми полетел наверх, как пробка шампанского. С той лишь разницей, что когда её «лифт» сравнялся с поверхностью земли, он сломал краями широкий колодезный сруб, резко замер и люди попадали на ноги. Кто-то больно ушиб спину о брёвна сруба, кое-то сломал руку.

«Бедные… Хрупкие… Но лучше так, чем верная смерть от потопа».

Выбираясь из человеческой кучи-малы, люди панически разбегались от толщи воды, которая с шумом катилась со стороны реки Полевой. Кто-то падал, споткнувшись о брёвна, которые раскатились во все стороны от входа в рудник. Через полминуты на шахту хлынули высокие мутные воды с плотины. И правду сказала Алёнка, рабочие не успели далеко убежать и были подхвачены потоком воды…

Какое-то время она ещё держала гигантскую затычку, закрывающую большую часть диаметра шахты, чтобы барахтающиеся в воде люди не угодили в смертельную воронку. Но когда увидела, что рабочие в массе своей достигли суши, или крепко держатся за брёвна, а те отплыли от шахты на значительное расстояние, она отпустила плиту, и воды хлынули в шахту.

— Фууух… Вот и всё.

— Внимание, восточном забое лежит человек. Координаты прилагаются.

Алёнка моментально просканировала рудник и увидела скрюченную фигурку, пульсирующую совсем слабо. Должно быть, парень заснул или потерял сознание, и не слышал её команды. И она, сосредоточившись на главной угрозе, его не заметила.

Алёнка приблизила картинку как можно ближе и вся затряслась. На её глазах вода в секунды заполнила горную полость, не оставляя ни шанса на спасение молодого мужчины.

— Коридор туда! Быстро! — Алёнка бегом бросилась в зелёную штольню. — За сколько добегу?

«Три минуты, двадцать четыре секунды».

— Спасать уже будет некого… Почему так долго? — спрашивала она запыхиваясь и морщась от голоса Айны в своей голове.

«Огибаем месторождения бериллов, сапфиров, хризолитов…»

— К чёрту бериллы! Спрямляй! — Спереди хрупнуло, грохнуло, застонало. Хрустальная крошка брызнула из стен свежепроткнутого горного массива, оставив на лице и руках Алёнки тонкие порезы.

«И камни живые… Поют… Плачут».

Когда от неё до стенки нужного забоя оставалось всего метров тридцать, Алёнка нанесла мощный силовой удар по породе. Стена хрустнула, и вода сначала веером, а потом шумным пенным потоком хлынула в зелёный коридор, сокрушая толщу породы и тащя за собой булыжники, грязь, инструменты из штольни и обмякшее тело Авдея…

Глава 13.

Авдей лежал на Алатыре и спал. Ухало сердце, мерно вздымалась грудная клетка в почти высохшей рубашке, и лицо наконец-то приобрело нормальный оттенок вместо синюшного. На Алатырь Алёнка его положила только потому, что это было единственное место в горе, которое могло согреть умеренным теплом. Вообще-то она и сама была способна создать из камня постельку и даже утеплить её. Но побоялась — в растрёпанных чувствах могла и поджарить ненароком любимого. Был ещё вариант — в баню отправить, но пока он в себя не придёт, делать там ему нечего, даже с помощниками-ящерками.

Алёнка ходила кругами. Саднили порезы на лице и руках, но пока она сама не ляжет на белый камень, об ускоренной регенерации можно было забыть.

«Не важно… Лишь бы с Авдеем всё было в порядке…»

Губы мужчины постепенно становились румянее. Хотелось поцеловать их, но…

Что-то мешало ей.

Может, то, что Авдей теперь — чужой муж? Или чувство вины? Или разбудить его боялась? Истощённому организму отдых был просто необходим.

— Не понятно, почему он в таком состоянии? — шептала она ящерке, примостившейся на плече. — Турчанинов о работниках радеет. На руках, конечно, не носит — условия в горе скотские, что говорить? Но кормёжкой обеспечивает лучше, чем в среднем крестьянском доме питаются. И за здоровьем следить велит. Лекарь у них даже имеется. Бездарный и пофигист — Варвара и то лучше с внутренними хворями справляется. Но такое измождение проглядеть…

— Воды… во рту сушит, — подал голос Авдей.

Алёнка схватила кружку со столика, на котором была приготовлена еда и склонилась над мужчиной:

— Чай не напился, когда в забое тонул? Выпей отвара, в голове прояснится.

— Алёнка… Какая ты стала… — приподнялся он на локтях и припал губами к отвару.

— Какая? Человеческий облик потеряла?.. Больше не нравлюсь?.. A-а, ты про царапины… Так они заживут через час, я же — нечисть. Что каменной сделается? — сказала так и пожалела.

В конце концов, не в том он сейчас состоянии, чтоб отношения с ней выяснять.

— Спать будешь или поешь?

— Алёна… Поглядеть на тебя хочу. Напоследок полюбоваться. И умереть уж спокойно.

— Ты прав, напоследок… Вот только не блазнится тебе. И ты не умрёшь. Во всяком случае, не сейчас. Если кушать будешь вволю и отдыхать, скоро станешь, как новенький, — она невольно поморщилась.

— Что с тобой?

— Шум в голове… ты очнулся, и стало сложнее… Оно и раньше было, будто я в квартире, где одновременно видео с поездами крутят, и стиральная машина скомканное одеяло отжимает и ходуном ходит. А теперь будто громкости ещё прибавили, и стучит быстрее…

— Алёна… ты о чём это?

— Вот и я говорю, не пара ты мне… Даже про стиральную машину ничего не знаешь…

— Это из-за меня тебе плохо? Малаша говорила что-то такое, да я — дурак, с её слов не понял… — Авдей поднялся с Алатыря и, кажется, начал осматриваться вокруг в поисках выхода.

— Я просто слышу твоё сердце громко-громко. Но ты не переживай, я стерплю. К этому просто привыкнуть надо. И не отвлекаться… Теперь понимаю, как тяжело было Айне со мной…

— Айна? Кто это? — Авдей покачнулся.

Алёнка в секунду оказалась рядом, подхватила под руку и усадила в каменное кресло перед столом со снедью.

— Я всё тебе расскажу, ты только поешь и поспи, пожалуйста… Совсем тебя в забое голодом заморили…