— До Красной горки этого хватит, а там… Дома, как говориться, и стены помогают, — он двинулся в узкую штольню, которая вела из пещеры вглубь горы.

Алёнка потопала вслед за ним, отмечая, что штольня уходит вниз.

Не любила она пещеры.

В закрытых пространствах вообще чувствовала себя не уютно.

— А те, из погони, сюда не пролезут? — открытый лаз не давал ей покоя. — Трещина в скале-то осталась широкая.

— Не рискнут. Барин — горняк, да и в свите его много людишек, кои горный промысел знают. В подземелье всякое может случиться. И обвалы бывают, и газы горючие. И заплутать можно так, что навеки останешься.

Сказанное Полозом не прибавило Алёнке уверенности. Немного успокаивало только наличие этого самоуверенного мужчины. «В конце концов, я нужна им живая. Значит, он не допустит, чтобы со мной что-то случилось».

— Барин прагматик, — продолжал Полоз излагать свои аргументы. — И ради служанки народ на погибель не отправит…

— Ага, только на мне украшения, которые целого состояния стоят.

— И за них… — последовала театральная пауза, — барин твой ни рубля не отдал.

— Что ж это получается?.. Украл он их чтоль у приказчицы?.. Так вот почему она на меня вскинулась! Шкатулка у неё пропала… И она решила, что я… И как бы я — простая сенная девка это сделала? У неё ж дом наверняка охраняется. Об этом она подумала?..

— А зачем приказчице думать?.. Ну и к камушкам она шибко привязалась. А тут ты в них.

— Наверное, камни ей что-то приятное наговаривали… — Апёнка вдруг поняла, что уже несколько часов носит на себе весь набор, но не чувствует какого-либо дискомфорта, напротив, будто грели её украшения в холодной штольне.

— Правильно думаешь. Раз выпало приказчице стать владелицей малахитовой шкатулки, Хозяйка временно программу изменила. Чтоб побрякушки с Пояса далеко не ушли. Отслеживать с больших расстояний ей тяжко стало.

— Значит, она и сейчас за нами следит? — от этой догадки стало не по себе.

— Ага, через камни. И, предваряя вопросы, у вас GPS-навигаторы по такому же принципу работают.

Алёнка какое-то время молчала, переваривая услышанное.

— И всё-таки, как камни у Турчанинова оказались?..

— Хозяйка всё просчитала. Она знала, что на свадьбе ты всяко появишься. Ну а горничной приказчицы нашептать, чтобы в лес шкатулку снесла, дело техники, в общем-то. В лесу я шкатулку забрал и в пещерке рядом с забоем оставил. Через несколько дней дар Хозяйкин рабочий нашёл. Да не начальству отнёс, а как камни приказали, самому Турчанинову в руки отдал. Барин в тот день, как раз, по приезду из-за границы, с инспекцией на заводы да рудники пожаловал.

— Понятно… И всё-таки, откуда ты про навигаторы знаешь? И про сканирование?.. И вообще, ты тысячу лет живёшь…

— И что?

— Ты сразу нежитью родился? Или тебя инициировали? Ну-у, как вампиров, например, из людей делают.

Змей ухмыльнулся.

— Если ты желаешь услышать сентиментальную историю моего детства и превращения в Полоза, то не надейся. А что до остального, потерпи. Узнаешь всё разом, обещаю. Обычно этот процесс занимает несколько часов.

— Какой процесс? — испугалась Алёнка.

— Поймёшь всё, когда согласишься… — Полоз какое-то время помолчал, а потом добавил. — Только помни, неволить тебя никто тут не станет.

— Ага, неволить не станете. Просто отпустите доживать свою жизнь в Полевском.

— А ты стремишься покорять большие города? — съязвил Полоз.

— Домой хочу… В 21 век. К сыну, — набычилась Алёнка.

Провожатый её отмолчался. Вздохнул только тяжко.

И потом за оставшийся путь ни словечка не проронил.

Наверное, это был плохой знак.

Факел горел ещё около получаса. Потом его свет стал бледнеть, остатки ткани затлели, зачадили и вовсе погасли.

— Погоди, — остановился Полоз. — Дай постоять. Надо глазам к новому свету привыкнуть. Ч-чёртово бессилье… Как вы живёте без тёмного зрения?..

Это явно был риторический вопрос, и Алёнка ничего не ответила. «Тёмное зрение… о чём это?..» И вслух не просила. Вообще-то она ужасно устала. Полоз шёл по штольне слишком резво, и ей приходилось прилагать сверх усилия, чтобы не потерять из виду островок света и не заблудиться в разветвлённой системе ходов. Но она предпочла не жаловаться — всё же, была обязана этой нечисти за то, что подоспел вовремя и помог скрыться от преследователей.

Глаза привыкали к темноте, и Алёнка увидела на стенах вкрапления породы, дающей зеленоватый отсвет в тоннеле. Такой она видела во сне. И теперь, наяву, чувствовала себя будто в знакомом месте.

— Так мы уже пришли?… — она и сама не поверила сказанному.

— Да, у Красной горки почти…

— Как это? Мы шли всего часа три от крепости, а до Полевского пеший путь часов девять, как минимум, занимает.

— У Хозяйки свои переходы. И я ими пользуюсь. Сейчас. За неимением собственных возможностей.

— Всё равно. Как ни спрямляй, путь в полсотни вёрст за три часа не пройти, — упёрлась Алёнка.

— Ты скажи ещё, что попасть в 18 век невозможно, — хохотнул Полоз.

— Убедил, — пришлось согласиться.

Зелёные коридоры постепенно становились просторнее и немного теплее. Из барского дома Алёнка выскочила в одной рубашке с сарафаном. Пока бежали по лесу, она особо не мёрзла. Ночь выдалась тёплая, да и близость опасности горячила кровь. Но под землёй воздух был не в пример холоднее. Тепла камней не хватало, Алёнка подрагивала, и даже быстрый ход не спасал. А попросить кожаную куртку у Полоза она постеснялась.

А тут начала ощутимо отогреваться.

Минут через пять Полоз снова остановился.

— Вот и пришли, — в стене штольни проявилось подобие двери.

Мужчина снова приложился рукой с перстнем к стене, пробубнил пароль, и каменная створка с грохотом отодвинулась вбок.

— Проходи, будь, как дома, — Полоз первым зашёл в пещеру, больше напоминающую уютную комнату в восточном стиле.

В слабом отсвете стен Алёнка рассмотрела широкую кровать с узорчатым балдахином, одноногий мраморный стол и пару каменных цилиндров высотой с табурет.

К их приходу накрыли лёгкий ужин. «Или завтрак уже?» Рядом с кувшином и кружками стояли плошки с ягодами и блюдо с буханкой хлеба. «Прямо, как у Варвары дома… Но откуда здесь хлеб?.. И ягоды в мае?..»

— Отдыхай, тебе надо поесть, — увещевал её Полоз, хотя сам заметно валился с ног.

— Не хочется что-то… Лучше посплю. Соскучилась по нормальной кровати, — Алёнка непроизвольно улыбнулась.

— Выпей хотя бы из кувшина. Это важно. А я пойду, дел ещё много.

— Иди. И, спасибо тебе за всё, — попрощалась Алёнка.

«У тебя там Арина и перед Хозяйкой отчитываться надо», — подумала она, с сожалением отпуская мужчину. Оставаться одной, понимая, что над ней сотни метров горы, было тревожно. А когда дверь с грохотом задвинулась и сравнялась со стеной, Алёнка и вовсе почувствовала себя замурованной.

Осознав, что на неё накатывает самая настоящая паника, она села за стол, налила из кувшина питья с пряным запахом и глотнула его пару раз, чтобы выпить всё залпом. Горло обжёг высокий спиртовой градус. «Неожиданно!» Алёнка захрипела, а прокашлявшись, понюхала содержимое кружки. «Толи водка, толи коньяк… сквозь специи не разобрать…» Её тут же заметно повело.

Гостья еле успела дойти до кровати и, как была одетая и в украшениях из шкатулки, рухнула на расшитое покрывало…

Снилось Апёнке, будто она — комарик…

Летела утром туманным над заводью, торопилась, чтобы не съели стрекозы да птицы, что от солнышка просыпаются. Сквозь ветви деревьев, мимо толстых изрытых стволов, вниз над мшистым булыжником, вверх и внутрь паутинной ячейки, росой обрисованной. А над полем стало полегче. Мужик с бабой шли на покос по дороге от Полевского.

Вот и крепость с воротами. Стоит бревенчатый частокол десятками лет и ещё столько же простоит… Комар взмыл высоко над стеной и увидел посёлок заводских да рудничных рабочих. С высоты показалось, что стал он пошире, улиц будто прибавилось.