Алёнка распахнула глаза. «Ничего не получилось! Но почему?…»

Оставался один только выход — бежать.

Алёнка подскочила со стула, и опрометью бросилась вон из тесной гардеробной, роняя на ходу обувь и пышные юбки с полок. Это дало ей минутную фору. Барин не ожидал такого фортеля от покорившейся, как ему казалось, служанки. И поначалу впал в ступор. Но ровно до тех пор, пока не понял, что беглянка уносит на себе целое состояние!

Алёнка бежала вниз по лестнице, и сквозь дробный стук своих шагов слышала, как Алексей Фёдорович ругается матом, наступая на каблуки и цепляясь пряжками ботинок за юбки.

Двери в боковые комнаты оказались закрытыми, и только галерея гостевых зал, нанизанных на широкий коридор, будто бусины на нитку, оставалась свободной. И вели эти залы прямо на бал.

Но делать нечего — иного способа выйти из дома, кроме как через парадную дверь, просто не оставалось. На ночь уличные двери в людскую запирались на ключ. И случалось, что зазевавшимся служанкам приходилось спать на конюшне.

Алёнка бежала из комнаты в комнату, не разбирая дороги и не глядя по сторонам. А меж тем её удивлённо провожали взглядами уединившиеся парочки, старички, играющие в вист и любители есть и выпить за длинным банкетным столом. Алёнка голубым вихрем в сверкающих камнях проносилась мимо этих людей, которые только рты открывали и роняли на стол котлеты и карты. Только когда она влетела в танцевальную залу, произошла заминка.

В нос ей ударила смесь резких запахов, которые не могли перебить даже огромные охапки душной сирени, стоящие в вазах. Пот, пудра, одеколонистые парфюмы… Но не пахучесть высшего общества остановила её. Несколько пар лениво кружились под мазурку, и пышные юбки в бантах и оборках создавали такое же препятствие, как стая медуз в море.

Алёнка начала протискиваться сквозь танцующих, стараясь никого не толкнуть. Краем глаза она заметила Фелициату, сидящую на стульчике у стены. Окружённая кавалерами, та мило беседовала с дамами среднего возраста.

До выхода оставалась всего пара метров.

Алёнка уже предвкушала ночной свежий воздух, когда её вдруг пребольно схватили за косу.

Она обернулась.

Кого угодно Алёнка ожидала увидеть — барина, Фелициату, лакея. Но только не эту незнакомую ей блондинку, с перекошенным от злости лицом. Алёнка дёрнула свою косу обратно, но женщина крепко вцепилась в тёмные волосы и не желала отпускать.

— Воровка! Держите её! Она украла! — голос дамочки легко перекрикивал и светский гомон, и даже оркестр.

— Что происходит? — Фелициата пробиралась сквозь парочки, которые вдруг перестали танцевать, а когда увидела в центре скандала свою служанку, изумлённо подняла бровки, — Алёна, что здесь случилось?

— Эта дефка, украла мОи… тувЕли! — от волнения у Иоганны прорезывался немецкий акцент.

Гости рассматривали сенную девку, усыпанную каменьями или «тувелями» по-немецки, и одна Фелициата уставилась на Алёнкины лапти.

— А причём здесь ваши туфли? — недоумённо спросила барыня.

— ТувЕли! Драг… драгоцЭнности! Из малахитовой шкатулки! — нервно обмахиваясь веером, пояснила жена Полевского приказчика.

— Позвольте! — заспорила юная барыня. — Это мои драгоценности! А малахитовую шкатулку мне муж на свадьбу подарил!

Гости ахнули, не ожидая такого поворота, а Иоганна фыркнула, как бык на корриде.

— Спросите сами у Алексея Фёдоровича, коли не верите, — аргументировала Фелициата. — А вот и он идёт.

Все обернулись на запыхавшегося хозяина дома. Волосы его растрепались, а выражение лица было крайне недовольным. Безусловно, Алёнку следовало приструнить, однако и огласки он теперь опасался. Мало ли, какая блажь придёт этой бабе? Вдруг да опозорит его прилюдно. Конечно, общество не осуждало мужчин за интимные связи с прислугой. Но принято было держать подобные шалости в тайне. А тут при всех… Да ещё и на чествовании молодой жены… Нехорошо может выйти…

— Алексей Фёдорович, скажи ей! — Фелициата капризно выпятила губу.

— Фелициата, душенька, что сказать? — даже любезное обращение к супруге получилось сухим и холодным.

Обе женщины вразнобой начали рассказывать каждая свою версию событий, перебивая и оскорбляя друг друга. Алёнка же, воспользовавшись тем, что всё внимание публики переключилось на орущих баб, вырвала косу из рук приказчицы и побежала к выходу.

— Держи её!! — синхронно заверещали Филька и Иоганна.

Но Алёнка, не сбавляя скорости, летела напролом. И теперь она уже не заботилась, толкнёт ли кого? Позади грохали сапогами со шпорами галантные кавалеры, которые тут же пришли на помощь обиженным дамам. Да и дамы, судя по голосам, не отставали!

А в зале для танцев остались Фелициата, барин с оркестром и те гости, которые между телесным комфортом и удовлетворением сиюминутного любопытства выбрали первое.

— Алексей Фёдорович, что же вы?.. — на лице барыни читались растерянность и разочарование.

— Не бросился в погоню? Спина-с. Радикулит-с… Доктор меня за такие бега не похвалит-с. Да и полно там быстрых мужчин. Один Воронов чего стоит. Орёл!

— А если уйдет? — не успокаивалась молоденькая женщина.

— Организуем-с погоню по всем правилам. От нас нынче редко убегают. Но если уж случается подобное, то молодцы мои беглых быстро находят.

Турчанинов не сомневался, что к утру Алёнку доставят в его личные покои. Об одном лишь жалел — что связался с ней слишком рано. Надо было погодить немного. В Полевкой дом с собой взять вместо Грушки. Там бы не отвертелась.

Алёнка же мчалась по коридору и шептала себе под нос:

— Господи, что же делать? — драгоценности в ответ ощутимо кололи кожу.

Это будто отрезвило беглянку. Она с ясностью осознала, что на помощь ей может прийти лишь одно существо на свете — Хозяйка.

В холле Алёнка притормозила у зеркала и быстро проговорила:

— Хочу оказаться рядом с Хозяйкой горных богатств!

И когда ничего не произошло — она не исчезла и не материализовалась тотчас же в пещерах — а преследователи настигали, Алёнка рванула на себя парадную дверь и выскочила на широкую уличную лестницу. Она не обратила внимания на спящего прямо за дверью швейцара. Да и вообще по сторонам не смотрела. Впереди маячили открытые кованные ворота. А за ними — широкие улицы города.

План выстроился простой — бежать как можно скорее внутрь города и затеряться в проулках жилых околотков. А утром направиться в Полевской. Причём идти лучше было лесом и почаще заходить в воду, вдоль ручьёв и речек, чтобы сбить возможную погоню с собаками. И уже в Полевском снова пробовать связаться с Хозяйкой.

Но этому не суждено было сбыться.

Как только Алёнка выскочила за ворота усадьбы, дорогу ей перегородила выросшая, будто из-под земли, коляска с двойкой черных лошадей.

На облучке сидел мужчина, одетый в чёрное.

Он обернулся, и в темноте сверкнули золотом радужки глаз, обрамлённых густыми ресницами.

Алёнка остановилась в нерешительности и глянула назад на бегущую от парадного входа к воротам разряженную толпу, в которой уже поблёскивали первые оголённые шпаги.

— Есть варианты получше? — усмехнулся представитель уральской нечисти.

Не отвечая, девушка запрыгнула на подножку.

Полоз стеганул лошадей, и коляска тронулась в ночь, разгоняясь на широкой дороге до бешеной скорости…

Конец I части

Алёнка еле держалась на жёсткой скамейке в трясущейся на скорости коляске и думала, правильно ли поступила?

Кудрявый мужчина в кожаной куртке стегал несчастных коней, чтобы увезти её как можно дальше от барских преследователей.

Но когда он утащит её в подземелье, что сделает? Гуманный ли вообще этот вид нежити? Или женщин за завтраком кушает?

Алёнка ничего о нём не знала, если не считать сказок Варвары, и по-прежнему всерьёз опасалась за свою жизнь…