— Их создавать сложно… Гляди сюда, — Хозяйка выставила вперёд ладонь, и сверху на неё спикировала одна светящаяся жужелка.

Алёнка приблизилась к ладони и начала рассматривать светлячка. Жучок с круглым тельцем из прозрачного самоцвета имел забавную закруглённую головку с глазками-бисеринками и шесть ножек. Летал он с помощью двух прозрачных крылышек. И вообще напоминал оживший детский рисунок.

— А камень этот?..

— Жёлтый топаз. Я его сама подсветила, — ответила малахитница. — А в природе светляки страшные и на тараканов похожи.

— Бррр… — усатых Алёнка тоже не шибко любила, и часто просила Варвару сварить отвар для отпугивания домашних насекомых, которым потом стены и пол опрыскивала.

Только смысл? Через несколько дней противные рыжие обратно из леса приползали.

— Лети! — Хозяйка подкинула жучка, тот взмыл и поднимался до тех пор, пока не стал новой звёздочкой.

— А летают они, как пчёлы, на гормонах?

Малахитница звонко засмеялась.

— Какие гормоны? Они ж каменные! Им и крылышки больше для красоты нужны… Ой, насмешила! Ой, не могу! — хохотала она так звонко и так по-девичьи, что если б Алёнка не знала, кто это, подумала бы, что перед ней девчонка подлеток.

Будто читая Алёнкины мысли, Хозяйка подскочила к ней, хлопнула по плечу и глянула озорными глазами:

— Тебе водить! — развернулась и, смеясь, побежала прочь по лугу.

Остановилась, обернулась на Алёнку и крикнула:

— Чего стоишь? Догоняй! И не бойся, в лесу этом нет никого, можно бегать, куда пожелается!

Апёнке и самой вдруг захотелось побегать. Когда она делала это в последний раз? В прошлой жизни с сыном? А когда в полную силу?.. В детстве, наверное…

Она сорвалась с места и помчалась вслед за изумрудным сарафаном, сверкающим самоцветной вышивкой. И когда догнала, так обрадовалась, как давно уже не радовалась — чисто и искренне…

Теперь нужно было убегать от Хозяйки, которая со смехом грозилась догнать, и Алёнка рванула к деревьям. Среди стволов играть было интереснее. И спрятаться можно, и выследить тайно. Она сама хохотала, как ненормальная. Убегала и догоняла. Это было так здорово! Вот правда, как в детстве. И теперь она даже жалела, что не ходила ни игрища с хороводами.

Она бегали так уже прилично по времени. Алёнка раскраснелась и запыхалась, а нечисти хоть бы что! В какой-то момент гостья зацепилась длинными волосами за сухую ветку куста, и Хозяйка, бросив игру, подошла, чтобы помочь выпутать все тонкие прядки.

— А давай расчешу, да косу заплету. С косой оно знаешь ли, сподручнее.

Алёнка потрогала подсохшие, но всё ещё спутанные волосы.

— Почему бы и нет, — уселась она на мшистый камень.

Хозяйка достала из складок юбки частый гребень и начала медленно вычёсывать гладкие Алёнкины волосы.

— Мама моя всегда мне косы заплетала… Это сейчас девушкам одна коса положена, а женщинам — две, но вокруг головы да ещё и платком укрытые. А у нас с детства можно было хоть с десятком косиц ходить. И никто супротив слова не скажет. Мы были свободными от обрядов и обычаев…

Повисла тишина, в которой Алёнка смотрела на звёздное небо и больше не думала ни о чём печальном или серьёзном. Хозяйка запела приглушённым голосом на незнакомом Алёнке языке… Мелодия переливами уносилась ввысь, и возвращалась тихими волнами эхо, напоминая, что не в лесу они сейчас находятся, а в огромной-преогромной пещере под толщами земли… Казалось, и деревья шелестеть перестали — прислушались. И ящерки бросили игры, прибежали, кругом уселись, а глазки их бусинки так и блестят…

— Красивая… Это твой родной язык? — спросила Алёнка, когда песня была окончена.

— Ага… Знаю, что историю мою хочешь узнать. Длинная она… Начало сейчас расскажу…

Хозяйка вздохнула, а Алёнка вся обратилась в слух.

— Родилась я в местной пещере. Сейчас уж нет её, от времени засыпало. Да и невысокая она была. И сколько помню детство, под каменными сводами мы только ночевали и дни коротали в морозы. Ещё мама моя готовила там в непогоду… Сколько еды за всю жизнь перепробовала, а мамина похлёбка всё равно вкуснее… И лепёшки у неё чудо какие выходили. А если братцы мёду добывали — так вообще праздник. Праздников мы, кстати, мало отмечали. Всё больше свадьбы да рождения, солнцевороты ещё… Жаль, что мёд только летом бывал. К холодам его, обычно уже и съедали… Зато с теплом снова наступало приволье… Потому и ждали всегда равноденствия. Как отметим его, так солнышко наподольше гостить остаётся. Только в ночь эту нельзя было спать. Собирались мы вокруг костра, с семьями соседними. Пели, танцевали, играли да сказы слушали. Про охотника удалого да смелого, про Змея, что золотом ведает, про зверя невиданного подгорного с огненными ушами. И про горного духа, что живёт под землёй, одной рукой зверя своего гладит другой — горы держит, дома наши каменные от обвалов защищает. В других горах и пещерах тоже люди жили. Ночами их костры издалека искорками светились. Между собой мы дружили, в гости ходили, и всегда друг друга выручали. А иначе никак. Край наш хоть и красив, но суров…А потом орды татарские стали набеги совершать. Они незадолго до этого башкиров захватили, обложили их данью немыслимой. Да разве ж много бывает богатства? Прослышали они, что в землях здешних много золота лежит и камней самоцветных. Да что золото? Рудами медными эти горы богаты. Видела синие туманы? Дедушка бывало, сказывал, что это — правильный знак. Сейчас уж я знаю, что синие туманы в тех местах бывают, где меднорудные скопления на поверхность выходят. Про медный купорос слышала?.. А вот отец мой с мужами соседскими просто брали с земли куски камня, краснотой и зеленью отливающих, плавили их в печках по особому сложенных и отливали топоры и ножи, ложки ещё, бывало и украшения для женщин… Про татар-то давно нам весточки доходили. Наш народ на дорогах дозоры расставил. В один день и пригодились дозорные. Зажгли костры сигнальные, люди в пещерах поняли, что захватчики жестокие близко уже…Родные мои вещи самые нужные похватали и в бега. И меня бы забрали, да приболела я шибко. А шли пешими, если б несли, убежать далеко не успели. В самой-то суматохе со сборами вышел из горы дух. Не великан то был, а женщина красоты невиданной. Обещала она обо мне позаботиться, вылечить и выпестовать. Так я здесь и очутилась…

Тонкие пальчики ловко доплели длинную косу, кончик её Хозяйка украсила металлической заколкой с бубенцами.

— Принимай работу, — Хозяйка закинула косу Алёнке на правое плечо.

Та с удивлением трогала плотно сплетённые волосы. «Толще коса моя стала и тяжелее».

— А скажи, — Алёнке не терпелось удовлетворить своё обывательское любопытство.

— Это ваш народ чудью звался? Про них ещё легенды ходят, будто под гору все ушли и богатства свои туда же забрали.

Хозяйка рассмеялась.

— Никакой чуди отродясь на здесь не было… Разные племена места эти населяли. Одни другими сменялись. Чудными другие существа были. Те пришли сюда малым числом. Но про них тебе после скажу… А мои родные по всему Каменному поясу да по Сибири рассеялись. Растворились, забыли старые времена и живут теперь, происхождения своего не зная… Ну хватит, пойдём лучше прочие мои владения смотреть, — свернула разговор Хозяйка, — Только прохладнее там, одеться бы надо.

Она хлопнула в ладоши и будто из-под земли выросли Малаши с летниками и сапожками, подбитыми мехом, на вытянутых руках.

Светляки снялись с «неба» и следовали за Хозяйкой и Алёнкой, помогая освещать пещеры и переходы, где зеленоватая порода не проглядывалась.

Из леса Хозяйка вывела Алёнку в пещеру. А потом в ещё одну и ещё…

Напоминали подземные полости рты гигантских чудовищ, усыпанные сверху и снизу рядами длинных зубов. Иногда эти зубы срастались и образовывали целые колонны. Между каменными наростами на дне пещер разлеглись вывороченные глыбы. По всей видимости, периодически они обрушивались сверху, и Алёнке было не по себе.