— Боже… — придушенно пробормотала Диана, невольно отступив. По коже пробежал холодок. — Боже…

— Это просто мыслеобраз. Наше с тобой воспоминание, — пояснила фигура в белом плаще.

Диана резко обернулась, процедила нетерпеливо и почти зло:

— Хватит загадок! Ты кто?!

Существо вместо ответа сбросило капюшон, обнажив лицо — скорее, женское, с впалыми щеками, выразительными скулами и широким выпуклым лбом. Гладкая оливковая кожа и пепельные, зачесанные назад, волосы поблескивали в тусклом свете здешнего солнца, создавая впечатление сплошной лаковой поверхности. Но особенно выделялись глаза — огромные, по-совиному круглые, жгуче-черные…

— Мы, кажется, незнакомы? — вопросительно произнесла Диана, с сомнением всматриваясь в откровенно некрасивое, но очень заметное и запоминающееся лицо.

— Разве? — жутковато рассмеялась таинственная особа. — Хотя… возможно.

— Возможно? — с раздражением уточнила Диана. Дурой она себя чувствовать не привыкла. Обычно именно ЕЕ собеседники оказывались в положении непонимающих. И вот она (она!) очутилась на их месте. — Что ты имеешь в виду? Возможно, знакомы, а возможно, и нет?

— Мы были знакомы когда-то. Хорошо знакомы.

— Правда? — Диана принялась торопливо перебирать в памяти всех людей, с которыми когда-либо общалась. Никого столь экзотического среди них не было… Сдавшись, женщина недовольно добавила: — Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.

— Правильно сомневаешься. В конце концов, что мы знаем о самих себе?

— О самих себе? — выдохнула, холодея, Диана. Она начинала понимать… вернее, догадываться.

— Да, — черные пронзительные глаза впились в нее немигающим взглядом. — У нас с тобой общее прошлое, Диана.

— Общее прошлое… — повторила Диана. — Общее… неужели ты…

— Да, — последовал лаконичный ответ. — Именно.

Диана закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.

Итак, эта дама в белом, с оливковой кожей, темно-бордовыми губами и смоляными бровями вразлет — ее, так сказать, «оригинал».

Много (невероятно много!) лет назад Кандида убедила Хуана создать фантом своей возлюбленной, а саму возлюбленную принести в жертву дару бессмертия. И вот, похоже, ей, Диане-фантому, довелось встретить свой… ммм… «первоисточник». Ту, которую убил Хуан. Ту, которую любил…

Внезапно Диана ощутила острую ревность к женщине напротив — ревность столь яростную, что это чувство почти переходило в ненависть. Ведь и Хуан, и Арвен любили именно эту особу в светлом плаще — она-то и была настоящей Дианой.

— Ты неправа, — мягко возразила Диана-оригинал.

— Ты читаешь мои мысли? — нисколько не удивилась фантом.

— Скорее, настроение. Тут это нетрудно.

— Ладно… ну а в чем я неправа?

— Сейчас именно тебя любят Арвен и Хуан. Во мне почти не осталось той женщины…

«И не только той — женщины вообще почти не осталось», — отметила Диана и неловко поежилась, сообразив, что ее загадочная собеседница снова прочтет эту мысль-настроение. Однако дама в белом никак не отреагировала, продолжая молча взирать на гостью Мира Мертвых.

— А можешь объяснить понятнее? — поспешно попросила Диана. — Что значит — почти не осталось?

— Ты — только Диана. Других судеб у тебя нет. А для меня жизнь твоей Дианы — просто фрагмент, причем не самый интересный. Здесь, в этом мире, я постепенно обрела почти все свои воспоминания о том, что когда-либо переживала на Земле в теле человека. Так что не волнуйся.

— А как называть тебя? Если ты — уже не Диана?

— Никак. Или как угодно… например, Клео.

— Клео? — удивилась Диана. — Почему Клео?

— Клео — мое любимое воспоминание, — губы женщины тронула полуулыбка. — Я была ею давным-давно… впрочем, пустое.

Диана подавила вздох. Подумать только, она — лишь фрагмент чужих воспоминаний! Да еще и не слишком интересный!

— Ты знаешь, что это за мир? — помолчав, спросила Клео.

— Знаю, что это мир Смерти. Мир Сюрреальности.

— Мир Сюрреальности? — усмехнулась Клео. — Занятное название, но по-своему верное. Здесь отсутствуют законы привычной логики… так что в определенном смысле это на самом деле сюрреальность.

— Вижу, — с нервным смешком сказала Диана, снова оглядываясь — несколько демонстративно.

— Ты почти ничего не видела. Тут надо пожить, чтобы понять…

— Пожить? — фыркнула женщина. — Разве тут есть жизнь? Это мир Смерти.

— Стыдно, Диана! — поморщилась Клео. — Не тебе ли знать, что «смерть» — это просто слово. Как и «жизнь». Не все умершие действительно мертвы. Не все живые на самом деле живут.

— Знаю! — вспыхнула Диана не привыкшая, чтобы ее учили и тем более стыдили. — И ты тоже знаешь, что я имею в виду. На что похожа здешняя жизнь? И жизнь ли это?

Взгляд Клео стал рассеянным; казалось, она всецело погрузилась в свои мысли.

— Сначала все окутано туманом… Потом ты постепенно приходишь в себя… не понимаешь, что умер… и продолжаешь жить, как раньше, когда еще оставался человеком… правда, эта жизнь напоминает сон — ведь во сне мы не удивляемся несуразным событиям. Наши сны — и есть сюрреальность в определенном смысле. Так и здесь… и эта сюрреалистичная полужизнь может продолжаться долго, очень долго. Некоторые так существуют века!

— Века? — содрогнулась Диана, завороженная этим рассказом.

Клео задумчиво кивнула — казалось, самой себе, а не своей собеседнице:

— Да… века. Многие так и не приходят в себя — гаснут вместе с остатками собственных воспоминаний.

— То есть — умирают? — нахмурилась женщина.

— Не знаю. Мне трудно судить. Тем более так происходит, к счастью, не со всеми. Некоторые все-таки рано или поздно начинают сознавать абсурдность мира вокруг. И реагируют по-разному: испытывают растерянность, страх, панику… мне повезло — у меня был запас знаний, я быстро успокоилась и разобралась в происходящем. Правда, это было лишь началом.

— Началом? — эхом откликнулась Диана. — А потом?

— Потом сквозь слой привычных воспоминаний прорываются детали прошлых жизней. И те обитатели этого теневого мира, которые не сломались на предыдущем этапе, ломаются сейчас. Например, сходят с ума… я видела их — они бродят, словно тени, что-то бормочут себе под нос, смеются непонятно чему или плачут… пугающее зрелище! В этих несчастных попеременно пробуждаются и гаснут разные личности — то из одной, то из другой жизни. Мне удалось сохранить сознание в более-менее полном объеме и остаться собой.

Диана слушала со смесью жадного любопытства и ужаса. Последние слова рассказчицы ее покоробили. Удалось остаться собой… так ли это? Осталась ли она собой?

— Но у меня все иначе, — наконец, сказала Диана. — Не так, как ты описываешь.

— Ты и попала сюда несколько нестандартно, — возразила Клео.

— Да уж, — пробормотала женщина и громче добавила: — А что дальше? Что ты будешь делать дальше?

— Я еще не решила.

— Не решила? — уточнила Диана. — То есть существует выбор?

— О да, — усмехнулась Клео, и глаза ее сверкнули. — Выбор есть. Конечно.

— У всех?

— Да… но понимают это немногие. А потому не могут воспользоваться своим правом выбора.

— А что выберешь ты? — с любопытством спросила Диана.

Клео пожала плечами:

— Пока не знаю. Вселенная огромная… Главное — понять, что ты свободен.

— Ясно… — протянула Диана, размышляя. Если ей удастся когда-нибудь вырваться из этого жуткого мира, у нее появится огромное преимущество перед прочими смертными… и огромный объем информации, полученной, так сказать, «из первых рук».

— Не могу понять, как ты тут очутилась, — вновь заговорила Клео. — Тебе здесь явно не место.

— Арвен, — поморщившись, кратко ответила Диана. — Думаю, добавить к этому нечего… и незачем.

На оливковом лице Клео отразилось понимание.

— Да, и правда незачем… и так все ясно. Как похоже на него!

Диана помедлила, прежде чем осторожно спросить:

— Как полагаешь, у меня нет выхода? Я не могу… не могу вернуться обратно?