Кандида наконец-то заметила состояние любовника. Отложив журнал, она сверху вниз посмотрела на него и с укоризной произнесла:

— Ты все усложняешь, дорогой! Какая разница, что было когда-то?

— Большая, — возразил Хуан. — Мои родители умерли… не могу сказать, что я любил их… я и не помню их толком… но убить! Как это возможно?!

Кандида вздохнула и возвела глаза к потолку.

— Хуан, Хуан! Ты меня поражаешь! Учу тебя, учу, а ты все еще невежественен!

— По-твоему, «вежественные» люди спокойно жертвуют матерями?!

— Скажу откровенно — мой отец вообще был против детей. Мать настояла на ребенке. Родила на свой страх и риск…

— Отец был против? — удивился Хуан. — А по-моему, ребенок — это здорово. Я бы не отказался о сына.

— Правда? — пробормотала женщина, задумчиво прищурившись. Знал бы он, о ЧЕМ она думала! Но он не знал…

— Правда… А почему твой отец был против?

— А зачем ребенок бессмертным? — ответила вопросом на вопрос собеседница и потрепала друга по длинным густым волосам. У того возникло импульсивное желание отодвинуться в сторону. Впервые прикосновения женщины были ему неприятны. — Мы редко заводим детей. К тому же, отец умнее покойной матери. Он понимал, что рано или поздно возникнет проблема бессмертия… и придется искать жертву. Но моя родительница настояла на своем.

— И через пару десятилетий расплатилась за свой инстинкт материнства, — желчно добавил, не удержавшись, Хуан.

— Да, — кивнула, нисколько не смутившись, Кандида. — У отца возник конфликт с ней… и он предложил мне новый вариант плана бессмертия. Я очень обрадовалась: я так боялась, что родители захотят сделать жертвенной овечкой Бертрана или Кароль, мою лучшую подругу.

Хуан не знал, что сказать. Кандида открылась ему с новой стороны, и стороны воистину ужасающей! Словно он обнаружил внутри изысканной шкатулки не украшения, а ядовитых насекомых.

— Но как можно убить бессмертного? Я имею в виду твою мать? Как вы умудрились ее убить?

— Нас можно убить, — пояснила, сладко потягиваясь, Кандида. — Хотя труднее. Мы не болеем, не стареем, наши тела легко регенерируются (даже после тяжелых ранений), да и яд, который на нас подействует, отыскать непросто… пожалуй, даже невозможно. И все-таки способы есть.

Хуан какое-то время молчал, размышляя над всем услышанным. Потом со вздохом резюмировал:

— После всего, что я узнал, бессмертие уже не кажется мне таким прекрасным… обойдусь.

— Нет уж, — нахмурилась Кандида. — Ты слишком хрупок! Ломаешься от маленькой царапинки!

«Ломаешься! — мысленно возмутился парень. — Словно я кукла!»

— В любом случае у меня нет человека на роль жертвы, — вслух сказал он. — Разве что ты.

— Ха! Идея нехороша, — насмешливо фыркнула Кандида. — Я придумаю что-нибудь получше.

И ведь придумала!

…Какое-то время спустя Хуан решил, что Кандида оставила свою безумную идею. Во всяком случае, никаких видимых шагов его бесшабашная красотка не предпринимала, ни о чем не заговаривала… и парень успокоился… не без тени легкого сожаления, конечно. Все-таки в течение нескольких дней он почти верил, что будет жить очень, очень долго. Бесконечно долго. Мечты, мечты!..

Полгода спустя между любовниками состоялся еще один разговор — на первый взгляд, куда более приятный. Но только на первый…

— Ты ждешь ребенка?! — Хуан был уверен, что ослышался.

— Да. Я жду от тебя ребенка, — хладнокровно подтвердила Кандида. — И хочу его оставить.

Хуан в буквальном смысле слова не верил собственным ушам. Кандида не любила детей! Да и вообще, у бессмертных крайне редко бывали дети — требовалось получить особое разрешение властей… которое давалось крайне неохотно и только в случае эмиграции на другую планету или гибели (бывало и такое!) одного из Серых Принцев.

— Мой отец очень влиятелен, — пожала плечами в ответ на эти доводы красотка. — Он договорится обо всем. Мы пообещаем, что уедем отсюда. Есть много других миров… других планет!

В конце концов, она убедила его в своей искренности, и Хуан не менее полугода представлял себе свою будущую жизнь: он, любимая женщина, сын или дочь… путешествия… достаток… свобода. Целый мир, который будет принадлежать им одним!

А потом наступило отрезвление…

— Мало того, что я вынужден терпеть этого полуграмотного типа, твоего любовничка, так еще и это! — донесся до притаившегося за дверью Хуана обозленный голос родителя Кандиды.

— Ну чем тебе мешает мой друг? — капризно протянула Кандида. — И потом, он уже не такой полуграмотный. Я его улучшила.

Подслушивающий Хуан покраснел от обиды. Улучшила?! Улучшила?! Он что — механизм?!

— Но что ты будешь делать с ним, когда он тебе надоест?

Хуан прислушался. А действительно — что?

— Он мне наскучит нескоро. Он неординарный.

— И все равно такой момент наступит. Пускай спустя столетия — наступит.

— Расстанемся, — Хуан не видел Кандиду, а только слышал, но был уверен, что она сейчас пожала плечами. — В чем проблема-то?

— Не в чем, а в ком! — снова повысил голос собеседник. — В бастарде, которого ты ждешь!

Хуан внутренне похолодел. Бастарде?! Это он так отзывается о своем будущем внуке?! Хотя чего ожидать от человека, который принес в жертву собственную жену?

— Ох, папа! — устало произнесла женщина. — Ну как ты не понимаешь?! Этот крошечный бастард — залог бессмертия моего Хуана.

— Ах, вот в чем дело… — протянул отец Кандиды после краткой паузы.

— Вот-вот! — прозвучал довольный голос его дочери. — Понимаешь теперь?

— Понимаю. А ты уверена, что это сработает?

— Сработает! Хуан романтик… Так что на роль жертвы этот ребятенок подойдет идеально.

— Возможно, возможно… что ж, тогда другое дело. Это меня вполне устраивает.

Зато это совершенно не устраивало Хуана. Похолодев, он с ужасом слушал, как решают судьбу его сына или дочери. Его ребенка приговорили еще до рождения! Ну, уж нет…

Решение созрело мгновенно. Малыш появится на свет через несколько месяцев. Значит, за этот срок нужно выбрать мир, в который он, Хуан, эмигрирует со своим ребенком. Кандида весьма неосмотрительно продемонстрировала ему Межпланетные Врата и даже съездила с ним на несколько других планет, желая расширить кругозор молодого любовника. И расширила — пожалуй, чрезмерно.

В конце концов, Хуан успешно воплотил в жизнь свой план и полгода спустя оказался на планете Земля.

А через пару лет встретил Диану… женщину, которая стала центром его новой вселенной. Которая сделала его счастливым… и разделила всю жизнь на «до» и «после».

Впрочем, зачем лишние слова? Диана была женщиной, которую он любил — и этого довольно.

Правда, оказалось, что сильные эмоции двухполюсны. Взлеты и падения. Плюс и минус. Безмятежность и гнев. Счастье и горе. Одно неотделимо от другого!

С Дианой он вкусил все стороны жизни. Было много хорошего — и много плохого. Жалел ли он хоть об одной минуте, прожитой рядом с этой удивительной женщиной? Пожалуй, нет… А это — главное.

Хуан сделал глубокий вдох, отодвинул пустой стакан и поднялся. Хватит вспоминать! Нужно как-то встряхнуться, переключиться! Но вот на что — или на кого?

Ему вдруг отчаянно захотелось увидеть каких-то обыкновенных людей, не знакомых с его прошлым. Людей не слишком умных. Земных, обыкновенных людей.

И эта задача была вполне выполнима…

Хуан любил заглядывать в эту затерянную деревушку. Теоретически она относилась к Эосу и даже располагалась на его окраине, но в действительности была словно сама по себе и держалась в основном на сельском хозяйстве. Когда-никогда сюда забредали торговцы редкой снедью, специями или галантереей и меняли свой неприхотливый товар на местные овощи и фрукты.

Хуана в этом поселении считали колдуном; побаивались и в то же время уважали. А когда он дал им средство от холеры, возвели почти в ранг божества. Что ж, иногда приятно ощутить себя богом…