Возобновив свои тренировки, я осознала, что напоминаю гигантский кубик Рубика, и с каждым новым заходом, какая-то часть меня встает в идеальный ряд с другой. Синий, красный, зеленый... шаг за шагом я собираю все части себя воедино. Поверить не могу, насколько целостной я чувствую себя сейчас.

С другой стороны, я по уши погрязла в плавательной наркомании. Если я не получу свою ночную дозу, то, возможно, начну угонять машины, тащить из дома вещи и все в таком духе.

В конце концов, Аманда разоблачила меня. Это произошло вчера вечером. Кажется, теперь я понимаю, как чувствуют себя люди, скрывающие никотиновую зависимость. Они чистят зубы, умываются, жуют тонну жвачки, но чтобы вывести их на чистую воду, нужен всего лишь один человек с хорошим нюхом.

Я не ожидала увидеть ее. Даже несмотря на то, что впереди был выходной, мы не договаривались встретиться. Я думала, она будет с Джорданом.

Но, вернувшись из бассейна, я застала ее у себя в гостиной. Она смотрела телевизор вместе с Питером.

Шапочка для плаванья уберегла мои волосы от воды, и я переоделась в сухую одежду, так что видимых улик моего пребывания в бассейне не было. Питер был не в курсе, я определенно ничего не рассказывала ему об этом. Но все это не имело значения. Аманда могла учуять свежую выпечку за квартал. У меня не было ни единого шанса.

Мы заскочили на кухню, чтобы взять что-то перекусить, и она практически сразу же наклонилась и обнюхала меня. Зачем она отскочила и ткнула в меня пальцем.

– Ага! – прежде чем я успела сказать хоть слово в свою защиту, она улыбнулась. – Я рада за тебя. И зла за то, что ничего не сказала.

Я почувствовала настоящее облегчение. Я ненавидела хранить секреты от Аманды. Таким наслаждением было открыться ей на Хэллоуине, рассказать, что я действительно думаю о Мэтте, и точно такие же эмоции я испытала вчера, когда моя тайная жизнь пловца всплыла на поверхность. Было невероятно сложно скрываться от нее эти две недели.

– Почему ты ничего не рассказала мне? – спросила она. – Какой реакции ты от меня ждала?

– Не знаю. Мне просто было стыдно.

– Почему?

Я ответила ей в лучших традициях Питера: просто пожала плечами.

– Кит-Кэт, ты никогда не должна стыдиться рассказывать мне что-то. Я постоянно сливаю тебе тонну самой постыдной информации на свете. У тебя достаточно компромата на меня, чтобы стать миллионером.

Она отрезала себе гигантский кусок тыквенного хлеба, и мы направились в мою комнату.

– Так, – начала она, устроившись вместе с тарелкой на моей кровати. - И что дальше?

– Ты о чем?

– О твоих занятиях плаванием, конечно же. Будешь пробоваться в школьную команду?

Я фыркнула.

– Во-первых, сезон закрыт, а во-вторых, даже если бы он был в разгаре, все ещё, абсолютно точно, нет! Я же огромная.

– Кэт, ты не огромная! Ты спятила? Ты выглядишь потрясающе!

– Ты не видела меня в купальнике.

– Так покажи мне, – потребовала она, вскинув руки. – Прямо сейчас.

– Нет!

– Тогда не ной, – сказала она. – Я знаю, что я вижу перед своими глазами. А я вижу, что ты выглядишь не хуже тех амазонок из команды Джордана. Ты их спины вообще видела? Больше грузовики напоминает.

– Я никогда больше не залезу в общественный бассейн, – отрезала я. – В смысле, в любой другой, кроме бассейна для реабилитации. Это как раз мой уровень.

Аманда закатила глаза.

– Я не собираюсь спорить с тобой, но я серьезно думаю, что у тебя безумно искаженное представление о своей внешности. Ты прямо как одна из тех анорексичек, которые смотрятся в зеркало и думают, что они толстухи. Ты не толстая, Кэт. Мне стоит провести интервенцию? Я не шучу.

– Нет. Я знаю, что я похудела, спасибо. Я понимаю, что я больше не такая пампуха. Но это не значит, что я готова дефилировать в лайкре.

Аманда покачала головой и засунула в рот еще один кусок хлеба.

– Шеф-повар, ученый, пловчиха... дамы и господа, есть ли хоть что-то, что она не умеет?

– Эм, выбирать сумочки?

– О, да. В этом ты ужасна.

День 107, понедельник, 1 декабря

ПОЛПУТИ ПРОЙДЕНО!

– Как дела? – спросила я сегодня утром у Питера.

– Хорошо.

– Как школа?

– Хорошо.

Бывали такие дни, когда мы шли в абсолютной тишине. Даже несмотря на все то время, что мы провели вместе на кухне, все наши совместные походы в школу, я все равно чувствовала, что недостаточно хорошо знаю своего братишку. Частично, из-за его нежелания говорить, частично, из-за того, что я никогда не уделяла ему достаточно внимания. Будучи совсем малышкой, он напоминал мне живую куклу-карапуза. Но со временем, я все больше втягивалась в свою рутину и отдалялась от него.

Но сейчас я изо всех сил стараюсь исправить это.

– Что тебе в школе нравится больше всего? – я не оставляла своих попыток. – Какой предмет?

– Математика, история, – пожал плечами Питер.

– История? Ух. Ты не говорил бы так, если бы историю у тебя вел наш учитель – Мистер Зомби.

Питер кивнул и продолжил идти. Да уж, умения поддерживать беседу ему было не занимать. Или его просто абсолютно не интересовала моя жизнь.

– Давай на чистоту, – не отступала я. – Как тебе прошедший День благодарения? Я знаю, что вам с папой не особо понравилось тофу, но что на счёт начинки? Тебе понравилось?

– Ага.

– Прямо понравилось-понравилось или просто сойдёт?

– Мне нравится все, что ты готовишь, – ответил Питер.

– Спасибо! Пожелания какие-нибудь будут? В смысле, я всегда готовлю все на свой вкус, но я открыта для предложений.

– Нет. Все и так хорошо.

– Пицца тоже нравится?

Я добросовестно выполняла свою часть сделки и готовила ему пиццу раз в неделю.

– Да, очень вкусная.

Может быть, именно поэтому я не уделяла достаточно времени на разговоры со своим братом. Он не слишком общителен.

Но, может, все дело в том, что я просто задала не ту тему.

– Ладно, – сказала я, – если хочешь поговорить о Трине, действуй.

Следующие секунд тридцать он не проронил ни слова.

– Она меня ненавидит– - внезапно выпалил Питер.

– С чего бы ей тебя ненавидеть?

– Я уже говорил. Я толстый.

– Нет, это она сказала Саванне, что ты толстый. То, что говорят другие, и то, что есть на самом деле, – разные вещи.

– А ты думаешь, что я толстяк?

– Нет, Питер. Я так не думаю.

– А я думаю, что ты была толстушкой.

– Огромное спасибо!

– Так ты ей и была.

С ним было невозможно спорить.

– Ладно, хорошо. Я была толстушкой. Но разве я все ещё пампуха?

– Нет, – рассмеялся он.

– Тогда, может, я симпатичная?

Он снова рассмеялся.

– Нет.

Я пихнула его в плечо.

– Ах ты ж детенок! Никогда тебя не любила.

– Взаимно.

– Мы в расчете, – рассмеялась я, протянув ему руку для рукопожатия.

Об этом мы и болтали до самого перекрестка. Ему было по прямой, а я должна была свернуть направо.

Питер притворился, что его безумно интересует земля под ногами.

– Как ты думаешь, я смогу когда-нибудь понравится хоть одной девчонке?

– Даже не сомневаюсь.

Он переступил с ноги на ногу.

– Почему? В смысле, с чего бы мне им нравиться?

– Хммм. А я могу выбрать только что-то одно?

– Да.

– Очень плохо, – сказала я, обняв своего братишку. – Ты умный, вдумчивый и добрый. Ты хорош в спорте, ты всегда выполняешь свою домашнюю работу, тебе не наплевать на людей и животный, у тебя потрясающие зеленые глаза, и однажды девочки будут голову терять от одного твоего вида, но ты должен отдать свое сердце только самой хорошей. Так пойдет?

– Пойдет, – он не улыбнулся и не смутился. Он просто принял это как данность, будто я сказала ему, что ванна свободна и настала его очередь мыться.