– Существует теория, согласно которой наши тела под воздействием отрицательных раздражителей автоматически ослабляются. Мы не можем это контролировать… наши тела просто-напросто берут верх.

– Откуда ты это знаешь?

– Читал в одном журнале про скейтбординг, – сказал он. – Один парень, который в прошлом году победил во «Всемирных Экстремальных играх» пользовался этим принципом. Он перестал играть в видео игры с применением жестокости, смотреть фильмы со сценами насилия и слушать ганста-реп. Сейчас он занимается медитацией и на арфе играет. И, кажется, это работает: в последнее время он определенно на коне. Сам хотел попробовать. Посмотрим, может, в следующем году мне удастся улучшить свои результаты.

Мы с Амандой снова обменялись взглядами.

– Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю, – сказала она ему.

– Зато это поддерживает интерес, – ухмыльнулся он ей.

Я все пыталась переварить его слова.

– То есть, ты хочешь сказать, что это была естественная реакция моего тела на Грега? Даже, если я совсем этого не хотела?

Джордан пожал плечами.

– Это просто теория. Может, твое тело подсказывало всем нам о том, о чем никто из нас не подозревал. Я, например, точно могу сказать, что он далеко не такой, каким я его считал. Слава Богу, ты его бросила.

Вид у Аманды был ничуть не менее удивленный, чем у меня.

– О чем ты?

Джордан снова пожал плечами.

– Давайте просто сойдемся на том, что я его переоценил? Он не такой хороший парень, как мне казалось.

Прозвенел звонок, и Джордан направился к мусорке. Аманда, не отводя взгляда, смотрела ему вслед.

– Мне кажется, или он действительно самый крутой парень из всех, каких только можно было вообразить?

– Не кажется, – меня тут же пронзила та тупая боль, которую я периодически ощущала, видя их вместе и понимая, что у меня такого не будет никогда. Я посмотрела на Аманду и улыбнулась ей. – Он потрясающий, и я счастлива, что вы есть друг у друга.

Это была стопроцентная правда.

Но легче от этого не становилось.

Звонок, оповещавший о начале урока Мистера Физера, прозвенел, а Мэтта все еще не было. Видимо, оба парня, которых я сегодня активно избегала, решили мне в этом помочь. Наконец-то можно хоть на чуть-чуть расслабиться.

Блаженство мое продлилось пять минут.

– Мисс Локк, можно вас на минутку?

В руках у Мистера Физера был мой дневник, который я только что ему сдала. У меня было очень нехорошее предчувствие.

Я встала со своего места и направилась к нему.

– Выйдем из кабинета, – сказал Физер.

Все еще хуже, чем я думала.

У меня не было ни малейшей идеи, что я сделала не так. По-моему, я строго соблюдала все правила: я проводила свои исследования, вела записи, каждый понедельник сдавала дневник.

– Я весьма обеспокоен, Мисс Локк. Судя по всему, Ваш проект стоит на мертвом месте.

– В смысле?

– Как бы интересно мне ни было узнать ваш усовершенствованный рецепт хлеба из ячменя и чечевицы, но от науки здесь не осталось ничего.

Я с трудом сглотнула. Кажется, у меня во рту стало суще, чем в пустыне.

– Мисс Локк, чему на самом деле посвящен ваш проект?

На самом деле? Как будто я могла ему об этом сказать. С помощью этого проекта я пытаюсь стать красивой, сэр, а в идеале – достичь сорок четвертого размера. И желательно было бы порвать тузик как грелку Мэтта МакКини на научной выставке. Ох уж эта долгожданная месть.

– Мой проект…я пытаюсь воссоздать образ жизни наших предков, который, вне всяких сомнений, был более здоровым, – неплохое начало. Так держать. – И, исходя из моих записей, вы можете увидеть, что я провела множество исследований о других культурах и племенах, как вы мне и советовали. Также там приведена сравнительная характеристика, которая показывает, что их жизнь без современных химикатов была значительно лучше.

Мистер Физер взглянул на меня поверх своих очков. Ненавижу, когда он это делает. Даже взгляд Аманды не настолько меня пугает.

– Давайте по-другому поставим вопрос, – сказал он. – Как вы думаете, сможет ли ваш проект в нынешнем виде стать чем-то большим, нежели просто проектом для научной ярмарки? Сможет ли он конкурировать с другими работами на международном уровне?

Ах, он об этом…

– Полагаю, что нет, – отметила я. – По крайней мере, точно не сейчас.

– Вам он наскучил, Мисс Локк?

– Нет! Совсем нет.

– В этом нет ничего страшного, – заметил он. – Некоторые ваши одноклассники решили сменить направление своей деятельности. Мы ученые и не можем себе позволить уцепиться только за одну идею. Наш мозг всегда должен быть открыт для чего-то нового. Если вас не покидает чувство того, что вы сделали все, что смогли, то почему бы не сделать шаг назад и не взглянуть на это по-новому? Это нисколько не стыдно. Даже наоборот, это и выдает величайших ученых: они задают самим себе все новые и новые вопросы, расширяя свои горизонты. Понимаете, о чем я?

– Да, сэр, – ответила я, прислонившись к стене.

Мистер Физер вручил мне мой дневник.

– Не унывайте, Мисс Локк. У всех нас случаются моменты, когда мы понимаем, что даже наши самые лучшие идеи изживают себя. Как говорил Энштейн: «Важно не переставать задавать вопросы. Любопытство имеет все основания для существования.»

Я попыталась выдавить из себя улыбку.

– Вы гениальная девушка, Мисс Локк, – сказал Мистер Физер. – Я был до глубины души впечатлен вашими доводами, приведенными в пользу того, что ранние гоминиды пользовались огнем. Если вы применяете такую долю креатива к этому проекту, то я уверен, что вы найдете выход.

Он развернулся и открыл дверь. Очевидно, разговор подошел к концу.

Я села за стол и принялась пролистывать свой дневник. Я была невероятно подавленной, от осознания того, что мне, возможно, придется начинать все с самого начала. Но я понимала, что Мистер Физер был прав: мой проект недостаточно хорош. Я сколько угодно могу быть в восторге от него, но в нынешнем своем виде он не взорвет судьям головы. Не произведет такого же эффекта, что и проекты Мэтта.

Проблема заключалась в том, что у меня не было новых идей. Совсем. Я была так поглощена готовкой, употребляемой пищей и всеми теми исследованиями, которые я провела за последние пару месяцев, что я даже задуматься не могла о том, что этого может быть недостаточно.

Но затем я поняла еще кое-что: возможно, то, что сказал мне сегодня Джордан за обедом, может быть применимо и здесь. Возможно, какая-нибудь гениальная идея сама придет мне в голову. Возможно, мое тело само даст мне подсказку.

В принципе, именно это и произошло.

Эврика!

Иногда самые лучшие идеи осеняют вас, когда вы стоите по локоть в пене у кухонной раковины и намываете сковородки и кастрюли.

Когда ваш мозг разгружен настолько, что в его силах собрать воедино всю ту путаницу случайных фактов и фрагментов информации, битком набитых в вашей голове.

Сегодня, стоя у раковины, я снова и снова проигрывала тот разговор с Джорданом. Я думала обо всей этой кинезиологии и о том, что под воздействием отрицательных раздражителей наши тела автоматически ослабляются. Это же гениально. Честно говоря, я никогда прежде об этом не слышала.

Затем, мой мозг переключился на наш сегодняшний разговор с Мистером Физером, а после этого – на наши обсуждения моего проекта, на те времена, когда мы думали, что у меня получается, а что – нет.

После чего произошло нечто странное: все наши беседы сошлись в одну.

«Вы гениальная девушка, Мисс Локк»

«Мы не можем это контролировать»

«Наши тела просто-напросто берут верх»