— Мне так не кажется, — запротестовал Джек Херринг. — По-моему, в этих словах содержится лишь намек!

Члены Клуба выразили суждение, что подобные увертки не к лицу истинному джентльмену.

Выходило так, что требовалось срочно что-то предпринять. Джек Херринг сел и тут же начал строчить письмо мисс Балстроуд, живущей у миссис Поустуисл.

— Вот чего никак понять не могу, так… — начал поэт Александр.

— Ради Бога, — простонал Джек Херринг, — пусть его кто-нибудь уведет отсюда и там все расскажет! Разве можно сосредоточиться в таком гаме!

— Но как же Беннет… — негромко сказал Порсон.

— Кстати, где Беннет? — послышались удивленные голоса.

Гарри Беннета никто в течение всего дня не видал.

Письмо Джека Харринга «мисс Балстроуд» было вручено адресату на следующее утро во время завтрака. Изучив его содержание, «мисс Балстроуд» поднялась из-за стола и попросила у миссис Поустуисл одолжить ей полкроны.

— Мистер Херринг специально подчеркнул в своих наставлениях, — объяснила свой отказ миссис Поустуисл, — чтобы я ни в коем случае не одалживала вам денег.

— Вы бы прочли письмо, — сказала «мисс Балстроуд», протягивая ей листок, — может быть, тогда вы согласитесь со мной, что Херринг попросту кретин.

Миссис Поустуисл прочла письмо и вынула полкроны.

— Используйте их частично на то, чтобы побриться, — посоветовала миссис Поустуисл. — Если, конечно, вы намерены и дальше подобным образом валять дурака.

«Мисс Балстроуд» с изумлением уставился на нее. А миссис Поустуисл безмятежно заканчивала свой завтрак.

— Ни слова им! — произнес Джонни. — Ни в коем случае, по крайней мере пока.

— Меня все это не касается, — ответила миссис Поустуисл.

Минут через двадцать истинная мисс Балстроуд, навещавшая свою тетушку в Кенсингтоне, с удивлением вскрыла конверт и прочла впопыхах нацарапанную записку следующего содержания:

«Необходимо немедленно с тобой поговорить — наедине. Не ахай, когда меня увидишь. Не волнуйся. Я тебе в два счета все объясню. ДЖОННИ».

Объяснение заняло значительно больше времени, но наконец-то Джонни смог его завершить.

— Прекрати хохотать! — сказал Птенчик.

— Но вид у тебя такой потешный! — ответила его сестра.

— А они так не считают! — огрызнулся Птенчик. — Я их всех обдурил. Полагаю, что тебе в один день столько внимания не выпадало!

— Ты убежден, что обдурил их? — спросила сестра

— Вот приходи сама к нам в Клуб в восемь часов вечера, — сказал Птенчик, — сама увидишь. Возможно, если будешь паинькой, я тебя как-нибудь потом свожу в театр.

Сам Птенчик появился в Клубе без чего-то восемь и встретил там весьма сдержанный прием.

— Мы думали, что вы пропали, — заметил холодно Сомервиль.

— Меня вызвали внезапно… по крайне важному делу, — пояснил Птенчик. — Чрезвычайно всем вам, друзья, признателен за то, что пестовали мою сестрицу. Она мне все рассказала.

— Не стоит благодарности, — ответили единичные голоса.

— Нет, это так любезно с вашей стороны, — настаивал Птенчик. — Прямо не знаю, что бы она без вас делала.

Пустяки, заверили его члены Клуба. То, как краснели и скромно опускали головы члены Автолик-клуба, заслушивая похвалу в свой адрес, производило трогательное впечатление. Втайне сами о себе они отозвались бы иначе. Ну, может быть, вслух бы и не произнесли, но хотя бы подумали.

— О тебе, Джек, она рассказывает с таким чувством, как ни о ком другом, — заметил Птенчик, поворачиваясь к Джеку Херрингу.

— Как же, как же, ты же знаешь, мой милый, — воскликнул Джек Херринг, — ради твоей сестрички я готов…

— Знаю-знаю, мой милый, — перебил его Птенчик. — Я всегда это чувствовал.

— И не будем больше об этом! — сказал Джек Херринг.

— Она не совсем поняла смысл твоего письма, которое получила нынче утром, — продолжал Птенчик, игнорируя предложение Джека. — Она опасается, что ты счел ее неблагодарной!

— Сдается мне по здравом размышлении, — извиняющимся тоном начал Джек Херринг, — что кое в чем она меня неправильно могла понять. Я ей так и написал: временами, случается, я не совсем соображаю, что говорю и делаю.

— Это довольно странно, — сказал Птенчик.

— Ты прав, — согласился Джек Херринг. — Вчера у меня как раз был такой день.

— Сестра рассказывала, что ты был так любезен с ней, — заверил Птенчик Джека. — Сначала ей показалось не слишком вежливым то, что ты отказался одолжить ей денег. Но когда я ей все объяснил…

— Да, с моей стороны это было очень глупо, — перебил его Джек. — Теперь я это вижу. Сегодня утром я отправился к ней объясняться. Но ее уже не было, а миссис Поустуисл, как я понял, считает, что лучше все оставить как есть. Я ужасно себя за все это корю.

— Милый мой, не стоит себя ни в чем винить, — сказал ему Птенчик. — Ты вел себя достойно. Сегодня вечером она зайдет за мной в Клуб и хочет специально поблагодарить тебя за все.

— Нет, лучше не надо! — запротестовал Джек.

— Ерунда! — воскликнул Птенчик.

— Ты должен меня извинить, — отбивался Джек Херринг. — Я бы не хотел прослыть грубияном, но мне бы лучше с ней не встречаться.

— А вот и она! — воскликнул Птенчик, принимая в этот самый момент карточку из рук старого Гослина. — Ей твое поведение покажется странным.

— И все же я не могу! — повторял бедняга Джек.

— Нет, это невежливо! — заметил Сомервиль.

— Пошел ты! — заметил Джек. — Вот ты с ней и встречайся!

— Она не ко мне сюда пришла, — пояснил Сомервиль

— Нет, и к тебе! — поправил его Птенчик. — Я позабыл, она обоих вас хочет видеть.

— Если я ее увижу, — сказал Джек, — я расскажу ей всю правду!

— Знаешь ли, — сказал Сомервиль, — сдается мне, что так оно лучше всего.

Мисс Балстроуд сидела в вестибюле. Джек Херринг и Сомервиль нашли, что нынешний ее менее вызывающий туалет идет ей гораздо больше.

— Вот он! — победно провозгласил Птенчик. — Вот он, Джек Херринг! А вот Сомервиль. Ты не поверишь, мне едва удалось заставить их выйти к тебе! Бедняга Джек, он у нас всегда такой застенчивый!

Мисс Балстроуд поднялась. Сказала, что у нее нет слов, чтобы отблагодарить джентльменов за оказанную ей любезность. Казалось, мисс Балстроуд пребывает в крайнем волнении. Голос ее дрожал от полноты чувств.

— Погодите, мисс Балстроуд, — сказал Джек Херринг, — прежде всего мне хотелось бы признаться вам, что мы все время принимали вас за вашего брата, только переодетого в женское платье.

— О! — воскликнул Птенчик. — Так вот в чем дело! Ну, если бы я знал…

Птенчик осекся, решив, что лучше не продолжать. Тут Сомервиль схватил его за плечи и, резко встряхнув, поставил рядом с сестрой, так что его освещал свет газового рожка.

— Ах, мерзавец ты этакий! — сказал Сомервиль. — Ведь это ты и был!

И Птенчик, сознавая, что игра окончена, но довольный, что шутка оказалась не полностью односторонней, сознался.

В тот вечер Джек Херринг и Сомервиль, адвокат без практики, отправились с Джонни и его сестрой в театр. Мисс Балстроуд весьма понравился Джек Херринг, о чем она и призналась своему брату. Однако Сомервиль, адвокат без практики, понравился ей даже больше, и впоследствии, будучи подвержена перекрестному опросу, когда Сомервиль уже перестал быть адвокатом без практики, она призналась Сомервилю в этом сама.

Но этот сюжет не имеет отношения к нашей истории, которая завершается тем, что мисс Балстроуд явилась на встречу, назначенную в понедельник мистером Джоуэтом «мисс Монтгомери», и тем обеспечила рекламу Мраморного Мыла на обороте журнала «Хорошее настроение». На целых полгода и за двадцать пять фунтов в неделю.

Уильям Клодд утер лоб, отложил отвертку и, отступив на шаг, с видимым удовольствием оглядел результат своих трудов.

— Ну прямо-таки книжный шкаф! — сказал себе Уильям Клодд. — Можно хоть полчаса в этой комнате проторчать, все равно ни за что не догадаешься, что это вовсе не книжный шкаф.