Редактор на мгновение закрыл глаза.

— Завтра утром тебя... вас отвезут в мэрию, мистер Поттер.

Черные глаза открылись — влажно блестящие. Почему, думать не хотелось. Знакомое выражение проклятых глаз вызвало в душе Гарри свежий всплеск бешенства.

Не думая, что делает, он протянул руку и сжал член злодея через халат, зная, что причиняет боль.

— Цезарь! Мать твою!

Истерически расхохотавшись, Гарри вылетел из проклятой богом кухни.

______________________________________________________________________________________

1) Verzei... (Verzeih mir, «Прости») — Северус спохватился, что извиняется на немецком.

2) Los! Ich bitte dich! — «Давай! Прошу тебя!»

3) Кфоц ли — грубый мат на иврите, «Пошел ты на...»

* * *

Сгорбившись как старик, Гарри сидел на кровати, обессилено уронив руки между колен и бессмысленно глядя в истертый ковер.

Легкий хлопок и звук отъезжающей машины за окном вывели его из оцепенения. Он поднял голову, тяжелую и до странности пустую, и оглянулся вокруг больными глазами.

Комната выглядела, как после битвы боевых слонов. Искалеченный журнальный столик лежал на боку, жалобно вытянув две оставшиеся в живых ножки. Торшер завалился на кровать, потеряв по пути абажур. Сраженное подсвечником зеркало частично осыпалось, словно в него стреляли, ковер сбился уродливой гармошкой. Картину разорения довершала сорванная занавеска, и Госпожа Ночь заглядывала в окно десятой квартиры черными равнодушными глазами.

Виновник разгрома машинально потер покрытые ссадинами костяшки пальцев, только сейчас ощутив боль, медленно встал и поплелся в кухню: существовала вероятность, что водопровод всё же уцелел, — хотелось пить.

Гарри жадно осушил стакан и уронил его на пол — руки не повиновались. Гудящая голова была не многим лучше.

Г. Дж. Поттер вспыхнул и сгорел. Наверное, невесело думал он, если бы художнику вздумалось нарисовать сейчас его душу, она была бы стократ хуже разгромленной комнаты. Что-то вроде пепелища, остывших куч уродливой серой золы, из которой тут и там торчат обуглившиеся обломки.

Он прошел к окну и распластался животом по широкому подоконнику, глядя в ночь потухшими глазами.

«Ты смеялся надо мной! Три месяца развлекался! Смотрел, как я ищу этого дурацкого Шпеера!»

В ушах, как наяву, прозвучал бархатный злодейский смех. Гарри сердито тряхнул головой.

«Господин Шпеер не приходит в редакцию. Мы поддерживаем с ним связь по электронной почте», — вспомнил он разговор в ресторане. Голос Снейпа звучал естественней некуда.

«Вот и поддержал связь, дурак! Какого черта ты со мной играл? Думал, побегу тебя сдавать? — мысли Г. Дж. метались, путались и грозили учинить в голове свежий взрыв. — Ну хорошо, поначалу не доверял... Но потом? Потом?!! Выходит, ты мне совсем не веришь? Шатц, сволочь, я же сказал, что буду с тобой, на твоей стороне!»

— А ты черт знает на чьей... — Гарри уставился в темное лицо ночи за стеклом.

«Какой я идиот, — с горечью подумал он. — Считал Шпеера сторонником Дамблдора! Думал, он честный, порядочный, а он... Как знать, может, ты и для Риддла книжечки пишешь, Шатци? Тьфу, Снейп ибн Шахор! Бывший редактор нацистского журнала! Прав был Сириус!..»

Гарри вдруг до боли захотелось, чтобы Сириус был рядом.

«Завтра пойду к Мэй, узнаю, где он», — Г. Дж. слегка утешился.

«Зачем я себе вру? — вдруг с ужасающей ясностью подумал он. — Мне плевать, с кем ты играешь, Шатц, только бы не со мной! Скажи мне, что я не просто твой мячик для пинг-понга, кидать между «Фениксом» и ОВЛА! Я не верю, что ты лгал мне про любовь! Ты не мог, не мог!..»

Горький комок внутри взорвался. Гарри зажмурился, но это не помогло: по щекам покатились слезы, противно собираясь под оправой.

— Сволочь ты, Шатц! — всхлипнул он, сдирая очки.

Ночь за окном бесчувственно молчала.

— Шатц?! — Г. Дж. сердито шмыгнул носом. — Злодей, предатель, масон поганый!

Обнаружив, что надышал туманом на стекло, он нарисовал пальцем корявый пентакль и тут же злобно стер ладонью.

«Какой он к черту масон!»

Порой Гарри посещали мысли, которые он упорно гнал. Общение с Муди, вторая книга Шпеера и перелопачиванье масонской литературы сделали свое черное дело: мир Г. Дж. раскололся на масонов и профанов, магов и магглов. Северус Снейп, казалось, не был ни тем, ни другим. Но в глубине души Гарри понимал: «человек с улицы» не мог бы легко курсировать между Риддлом и Дамблдором, а дружба с заместителем министра не была поводом приглашать никому не известного редактора на банкеты Интеллиджент Сервис.

При этом человек, вращающийся «в верхах», не брезговал влезть в чужую квартиру. Гарри не высказал этого вслух, но проникновение Северуса в дом Дурслей поразило его до глубины души.

«Да кто он вообще такой?»

«Да кто...»

Гарри вдруг застыл, потрясенный собственной догадкой.

— Твою мать, — пробормотал он, растерянно моргая. — Мать твою!

Он вдруг рассмеялся, визгливо и хрипло, но вскоре затих, все еще шмыгая носом. Ноги почему-то стали ватными, и он сполз на пол у окна, прижавшись спиной к холодному радиатору.

Никем другим, кроме сотрудника спецслужб, Северус Снейп быть не мог.

«Может, тебя вообще не так зовут? Может, ты и не Северус даже? — Гарри тихо фыркнул. — Теперь понятно всё, жучки, прослушка, машина с двигателем от самолета, уходы черт знает куда, профессиональная ложь, ползанье по чужим квартирам», — память, как разбитая копилка, щедро рассыпала перед ним кадры воспоминаний.

«В свое время я подписал соглашение, подобное вашему», — прозвучал в голове голос Северуса.

— И Глок был не глюк, — буркнул Гарри себе под нос и прикусил язык, сообразив, что говорит вслух.

«Я идиот! Думал, раз его таскают на допросы, так он простой смертный. Ха!» — он опять фыркнул, вспомнив последнюю беседу с Шанпайком.

Внезапно Гарри нахмурился и впился зубами в давно обгрызенный ноготь.

«Какого черта везти Риддлу книгу? Почему я?..»

Он вскочил и принялся расхаживать по кухне, натыкаясь на шкафчики и стулья и ничего не замечая. Мысли, вновь потерявшие ясность, походили на вопросы без ответов. Выбившись из сил, Гарри плюхнулся на стул и тяжело вздохнул.

«Зачем я сказал, что ухожу? — он принялся за новый ноготь. — Ведь он меня не выгонял!»

Усилием воли Г. Дж. придушил очередной порыв вернуться в девятую квартиру.

«Если Шатц работает на МИ-5, а МИ-5 фактически подчинена ОВЛА, то он не может идти против Риддла! Разве что... — Гарри вдруг сообразил, что даже не знает, какое место занимает Риддл в верхушке пирамиды. — Если ОНИ убирают неугодных, таких, как Дамблдор, почему не сделать того же с мэром? Кто он такой, этот Риддл, ни титула, ни фамилии приличной, ничего! Если ОНИ узнали, что он своими дурацкими мемуарами может дискредитировать братство, то какое еще кресло премьера? Пусть спасибо скажет, что жив еще!»

«Ты считаешь меня глупым щенком, Шатци-Шатц! — с обидой подумал Гарри. — Я тебе покажу щенка!»

Он вскочил было со стула, вознамерившись сей секунд высказать ибн Шахору всё, что думает, но воспоминание о равнодушном взгляде и холодном голосе вновь отрезвило его, вернув к реальности.

«А Дамблдору это зачем? — в смятении подумал он, вернувшись мыслями на ту же орбиту. — Ну да, старый враг. Если бы ОВЛА вздумала убрать Риддла руками Дамблдора, на кой черт тогда старика ликвидировать? Пусть бы сначала мавр сделал свое дело, а потом...»

Он вдруг ощутил смертельную усталость. Хотелось одного — обнять Большого Зверя, ни о чем не спрашивая, упасть с ним в постель и заснуть. Просто заснуть.

«Он не выгонял меня! — в который раз подумал Г. Дж. — Ну ладно, жуткий голос, сжатые губы, «вы», мистер Поттер, всё это мы уже проходили...»

Он прогнал воспоминание о том, что мучило его больше всего — ВЗГЛЯД. Так отвратительно-холодно Северус не смотрел на него НИКОГДА.