* — отрывок из Гете, "Фауст"

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ

* * *

Крысы были повсюду, их отвратительный писк стоял в ушах.

Он бежал в вязком тумане, спотыкаясь о тельца серых тварей, вонзающих зубы в щиколотки, падал в шевелящееся месиво юрких крысиных спинок и вновь вскакивал, чтобы бежать, бежать и бежать темными коридорами, крутыми ступенями старых лестниц. Черные половицы трещали под ногами, и, стоило лишь ступить, обрывались и падали вниз, в непроглядную пустоту, увлекая за собой клубки взвизгивающих грызунов.

Северус летел впереди, Гарри не видел его, но знал — он здесь, рядом, это его рука каждый раз хватает запястье и рывком перебрасывает на следующую, вновь готовую оборваться, ступеньку. Туман разрывали белые вспышки фонарей в руках невидимых преследователей, и, обливаясь холодным потом, Гарри прыгал и прыгал через зияющие прорехи обваливающихся под ногами досок, с заходящимся от ужаса сердцем — дыры были все шире, крепкая ладонь спасительной руки все дальше.

— Прыгай, Liebling!

Что-то полыхнуло зеленым, озарив лестницу с провалами осыпавшихся маршей. На мгновение он увидел Северуса — страшного, с искаженным агонией лицом. Огромная змея со сверкающей чешуей обвилась вокруг его шеи, все крепче сжимая кольца.

— Ша-атц! — захлебнулся криком Г. Дж.

Черная пропасть между ними ширилась на глазах.

Не раздумывая, он прыгнул — зная, что не долетит.

Это был конец.

Пальцы успели коснуться противоположной стороны обрыва и соскользнули: доски заливала кровь.

Потеряв опору и судорожно размахивая руками, Гарри рухнул в бездонную пропасть всепоглощающего мрака.

И с выпрыгивающим из груди сердцем проснулся.

«Я жив! — не сразу понял он. — Мы живы!»

Пульс бешено колотился в висках, на лбу проступила холодная испарина. Все еще не веря в чудесное спасение, он сдавил в объятьях мирно спящего Зверя, дрожа всем телом от пережитого страха.

Северус вздохнул во сне, повернулся и подмял его под себя, окутав теплом и сонным покоем.

* * *

— Мы оба погибли, Шатц! Жуткая змея, пропасть с крысами! Вдруг это что-то значит?

Не смыкая глаз, Гарри пролежал без сна почти до рассвета, прижавшись к спасительному Зверю, и только под утро провалился в тревожную полудрему.

На сей раз он проснулся от приятных ощущений: Большой Зверь гладил его спину, целовал между лопаток и просительно прижимался сзади выспавшимся бодрым членом.

— К дьяволу сны, — пробормотал Северус. — Если начну пересказывать свои... — он раздраженно фыркнул. — Это значит одно: ты чего-то боишься. Мозг пытается решить непосильную задачу — заглянуть в будущее. Когда не знаешь, что тебя ждет, подсознание выкладывает страшные образы, виденные ранее где угодно — в фильмах, в книгах, в собственном воображении.

— Ну да, когда шлют стихи про крыс и анаконд... — Гарри выгнулся довольным котом, отдаваясь во власть поглаживающих ладоней. — До сих пор не понимаю, кто и зачем это делает.

Зверь куснул его за мочку уха.

— Я намекнул, Liebling. Давным-давно. Но кое-кто остался глух, как к намекам, так и к самим посланиям.

Гарри попытался вывернуться в горячих объятьях, но оказался плотно придавлен к матрасу.

— Когда это ты намекал? — возмущенно засопел в подушку он. — Не припомню что-то!

— Когда один нахальный директор заявил, что я ему подбросил вырезку из Киплинга.

— Ты ничего мне не говорил, — заморгал Г. Дж. — Сказал, что это не ты... а потом...

В памяти вихрем понеслись кадры воспоминаний — четкие, словно это было вчера: он помнил каждое слово Северуса, каждое прикосновение и взгляд.

— «Вы слишком тесно общаетесь с мисс Грейнджер», — вспомнил он. — Хочешь сказать, это было не только про бурую шерсть?

— Само собой, — мягко мурлыкнуло в ухо. — Но я не стал развивать тему, кое-кто из себя проницательного умника строил... Шучу, Liebster. Я сам не знал, с доброй или дурной целью это делается, пока нас не предупредили об обыске.

— Я тоже Гермиону подозревал, — пробормотал Гарри, слегка теряя ясность ума — горячий член Зверя неотвратимо превращался из просящего в требовательный. — Как ты узнал?

— Сделал мелкую зазубрину на ее ножницах, — Северус навалился сверху, жарко дыша ему в волосы. — После случая с Маугли. Одно дело, подозревать, и совсем другое... доказать.

— Коварный Холмс, — рассмеялся Гарри. — Но Гермиона не может быть на стороне Да... Ты понял. Видел, как она ревела из-за «Автобиографии»?

— Она плакала над своим возлюбленным, mein lieber Watson, — возразил Северус. — Ты плохо знаешь Грейнджер. Она скорей поднимет набатом весь Скотланд Ярд, либо изловит ворюг своими руками, и проливать слезы уж точно не станет. Тебе стоит с ней поговорить, Liebes. Пригласи ее на обед. Забыл, что сказал Шанпайк? Ты — подозреваемый по делу, тебе должны сопереживать и доверять... Воспользуйся... этим... М-м...

Чувственно примятый к матрасу голым телом рассказчика, Гарри с трудом воспринимал, что тот ему говорит.

— Вы же не хотите, чтобы я впутывался в приключения, мистер Хо...олмс!

Он призывно изогнулся, позволив ладони Северуса проскользнуть под живот и нежно обернуться вокруг члена.

— Пообедать со своим секретарем — это, конечно, большое приключение... О-о, мой шелковый, чудесный, Du lieber Gott!..

Северус умолк, уже не способный продолжать разговор о происках хитрых секретарш.

Задыхаясь от желания, он кусал Г. Дж. за затылок, щекотал кончиком языка за ушами и целовал горячо и ненасытно, двигаясь так, будто уже проник внутрь извивающегося под ним тела не только пальцем.

— Сдашься без борьбы, Liebes?

— Не хочу борьбы, — прошептал Гарри, мучительно желая быстрее сдать наступающей стороне приоткрытые ворота крепости. — Я весь твой, Шатци-ша.

Спину покрыла россыпь жадных поцелуев, смешанных с быстрыми выдохами.

— Мой, — прохрипел Зверь. — Либлин-ли.

Тревожные тени дурного сна рассеялись окончательно, стертые домашним волшебством.

* * *

— Вы заняты, мистер Снейп?

— Для вас — всегда свободен, мистер Поттер.

Гарри прошел к редакторскому креслу и обнял за плечи улыбающегося хозяина кабинета.

— Дай «Записки» почитать, — дохнул он в скрытое смоляными волосами ухо.

Улыбка Северуса исчезла, будто стерлась.

— Verda... — начал он.

— Ага, фердамт, почему ты злишься всякий раз, когда я прошу почитать? Шпеер мне разрешил!

Северус медленно провел ладонью по лицу.

— Шпеер ему разрешил, — пробормотал он и встал. Флешка из кармана перекочевала в разъем. — Страшный вы человек, мистер Поттер. Упрямый, невыносимый, омерзительно настойчивый и...

Он наклонился над директором, проворно занявшем его место в кресле, и быстро поцеловал в губы.

— Читайте, шеф. Но не жалуйтесь потом на головную боль.

* * *

«14.05.2001

О, Мастер Кисти и Бутылки, чую, ты опять самозабвенно послужил Бахусу. Экая походка вдохновенная. И снова шатаешься возле Дискобола, может, запасец джина в постаменте прячешь? Кто отбил голову гипсовому горемыке? Полный сюр теперь: так и кажется, вместо диска славный грек красиво отводит руку с собственной оторванной головой. Ну ее, пусть летит к дьяволам. Зачем она спортсмену, в самом деле. Ей-богу, пририсую глаза и рот на спортивном снаряде. Твои пьяные гляделки и лягушачий рот, Ларри.

Смотреть на тебя такого не могу.

Где ты, мое сияющее божество, муза похоти моей? Дайте глазу почить на красоте. О, вот ты где, благослови тебя... Ах дьявол! Чтобы грунтовку наносить, необязательно всем телом извиваться, будто у тебя в заднице ручка от шпателя! Знаешь, что делают поэты с музами в узких брючках?

Срочно, Маэстро, возлюбленный мой Квазимодо, дай посмотреть на тебя, чем скорее, тем лучше! Нехорошо и чересчур рельефно смотрится чертов фартук, вот уже вижу разгоревшиеся глаза наглой бабенки справа! Глупая женщина. Истинного художника всегда возбуждает пустой холст, не знала?