* * *

Гарри Джеймс Поттер никогда не считал себя человеком счастливым.

Иногда ему везло, и Г. Дж. посещало чувство сродни удовольствию — когда что-то выходило так, как он задумал: сбылось, получилось, реализовалось. Конечно, для этого надо было приложить немало сил, но порой судьба милосердною рукой дарила ему билетики удачи, просто так, без особых на то причин.

Но то, что он чувствовал сейчас, было не похоже ни на что, и слов подходящих у Гарри для этого не было, хотя, по большому счету, и не нужны они были, глупые слова.

Он смотрел на Северуса, и внутри его существа что-то дрожало, испуганно и сладко, будто он, как охотник, изловил в сеть волшебного зверя, дикого, прекрасного, экзотического. Таких больше нет, думал он, это роскошный и редкий Зверь, и он, Гарри Джеймс Поттер, — единственный на земле счастливец. И только где-то в глубине его сердца пищал подлый тоненький голосок, пытающийся сказать: он, Г. Дж., ничем не заслужил такого благословения.

Экзотический Зверь между тем стоял в его (!) ванной, нежась под струями воды, поворачиваясь то одним, то другим боком, и совершенно не смущаясь ни своего тела, ни ненасытных взглядов охотника-ловца.

Ванна в новой квартирке была маленькой и стала еще меньше, когда в нее влез Зверь, а вслед за ним и сам Гарри.

Конечно, Г. Дж. однажды видел Северуса в чем мать родила, но тогда он так засмущался его наготы, что не рассмотрел как следует, хотя одна немаловажная деталь врезалась в его память ярким кадром и не давала покоя во снах и наяву.

Сейчас он смотрел открыто, жадно, пытаясь поглотить взглядом каждый дюйм злодейского тела — сильного и гибкого, с широкими плечами и узкими бедрами, пленяющего грацией большого хищника. Кожа Северуса не столько была бледной, сколько казалась такой по контрасту с эбеновой чернотой волос и темными агатами глаз.

Злодейский Зверь был намного выше Гарри, и вмонтированный в стену душ доставал ему лишь до плеча. Зверь пригибался и фыркал, убирая ладонью с лица прилипшие мокрые волосы и смешно моргая.

Мысль о том, что у него, Г. Дж., есть право прикасаться к этому большому чудесному телу, трогать руками и губами, ласкать большой, налитый, красивейший член, вдруг привела Гарри в такой восторг, что перед глазами начало мутиться.

— Северус, — не выдержал он. — Ты... Ты очень красивый, знаешь?

Снейп уставился на него с видом крайнего изумления.

— Я знаю, что у вас не в порядке зрение, шеф, но не до такой же стадии, — он прижал к себе слегка одурманенного наблюдателя, со вкусом ухватив растопыренными пальцами его ягодицы. — Мы с вами как Квазимодо и Эсмеральда.

— Ты не Квазимодо! А я что, девка, да? — Гарри с притворной сердитостью отпихнул от себя злодея.

— Дай подумать, — Северус вылил гель для душа на собственный живот, опять притянул к себе Гарри и прижался к нему горячим и скользким от мыла телом. Капнув на ладонь проклятого геля, изобретательный злодей намазал один сосок молодого человека, потом другой, с философским выражением лица обводя пальцем каждый. Вторая рука медленно проехалась по животу Г. Дж. и задумчиво изучила растущий вокруг крупного дерева подлесок.

— «O Lucifer, oh laisse-moi rien qu´une fois, — неожиданно спел Снейп приятным низким баритоном. — Gglisser mes doigts dans les cheveux d´Esméralda-а!»¹

Гарри захихикал, но быстро смолк. Пальцы певучего соседа медленно, но верно сводили с ума.

— Они про другие волосы пели, — фыркнул Гарри, не столько знающий французский, сколько слова мюзикла.

— Пели про одно, а думали про другое, — мурлыкнул Снейп. — Я человек честный, шеф.

«Ага, как же», — мелькнуло в быстро затуманивающемся сознании Г. Дж.

Намыленные пальцы обхватили его член, скользя подушечками по самой чувствительной части; искушенный в удовольствиях злодей ухитрялся одновременно поворачивать ладонь, сдвигая тонкую натянувшуюся кожу. Гарри заныл, разнеженно и бесстыдно, ухватил самую желанную часть разбойничьего тела и попытался повторить то, что делал Северус. Увы, захваченный собственными ощущениями, он был не способен на хитрости. Злодейский купальщик проявлял опасный интерес к директорским ягодицам, намыливая и намазывая их так старательно, что Гарри глупо улыбался, прижавшись лбом к мокрой груди Северуса и не спуская глаз с животворящей руки.

— Эсмеральда — изумруд по-испански, — пробормотал Снейп. — У одного противного мальчишки глаза, как... С вами я становлюсь сентиментальным козлом, шеф, — буркнул он.

— Гитлер тоже сентиментальный был, — «утешил» Гарри. — Собачек любил, зверушек.

— Ах, вот как, — Снейп вдруг расхохотался и на мгновение перестал вкусно мучить его рукой. — Если посмотреть на вашего заброшенного пса, шеф, то и не скажешь, что вы страдаете сентиментальностью.

— Мне нельзя было собаку заводить, — огорченно сказал Гарри. — Я не понимал, что это такое!..

— А мне нельзя людей заводить, — буркнул Снейп, возвращаясь к увлекательной игре с вздрагивающим от возбуждения членом Г. Дж.

— Это я тебя завел, — дерзко сказал Гарри и куснул злодейское плечо.

— Tatsächlich?..²

Глаза Северуса опять стали туманными, он схватил Гарри за мокрые волосы, запрокинул голову и быстро поцеловал в губы.

— So, so,³ — пробормотал он и вдруг, не выпуская из руки его член, развернул сотоварища по купанью спиной к себе и прижался к нему бедрами.

Скользкий от геля член проехался между покрасневших от усердного мытья ягодиц Гарри.

— Ой, — взволновался Г. Дж.

— Ой-ой-ой, — сказал ему на ухо злодей. — Как страшно.

Гарри нервно захихикал.

Через минуту он уже не смеялся. Прогнувшись спиной и позорно оттопырив зад, он терся о горячий твердый ствол, ритмично и чувственно скользящий от промежности до копчика. В какой-то момент злодей провокационно покружил головкой члена в самом что ни на есть неподобающем месте. Г. Дж. замер от страха и удовольствия.

— Я ничего не делаю, — прошептал Снейп.

Возразить Гарри не мог — способность к человеческой речи куда-то испарилась. Злодейская рука продолжала играть с его членом, то доводя до грани, то вновь возвращая на бренную землю.

Изрисовав абстрактными кружочками и спиральками смущенный и напуганный зад Г. Дж., Северус притиснул к себе его совершенно ошалевшего обладателя, перехватив рукой поперек живота, и с удвоенной энергией заскользил ладонью по более чем отзывчивой плоти.

— Ох, мамочки, — выдохнул не знавший матери Гарри.

Губы Большого Зверя добрались до его уха. Звук возбужденного дыхания стал катализатором химической реакции.

Издав тягучий развратный стон, Г. Дж. впился ногтями в бедра Северуса, взмывая к вершинам, о которых даже не подозревал. Зверь, рычащий в ухо, горячий член между ягодиц и сладостно истязающая рука довершили свое злодейское дело.

Гарри не сразу понял, что это он кричит, дергаясь в объятьях Северуса.

— Гарри, — услышал он. — Du lieber Gott...⁴ Schatziii!..

Его спину оросили густые теплые струйки. Сбившееся дыхание и бешеный стук сердца возлюбленного злодея отдался во всем теле музыкой восторга.

Ноги Г. Дж. отказали окончательно. Повиснув на придерживающей его руке, он сполз на дно ванны. Северус отяжелевшим медведем опустился рядом, шумно дыша и поглаживая его колено.

— Ладно, нету слова «шатци», — Гарри привалился щекой к его плечу. — Зато есть «шатци-и-и!»

— Ну вас к черту, шеф, — беззлобно пробормотал Снейп.

* * *

Прижавшись к теплому злодейскому боку, Гарри безмятежно улыбался, обнимая Большого Зверя, нахально развалившегося на его кровати и занявшего большую ее часть. После продолжительного душа и гость, и хозяин лежали на смятых простынях, как выброшенные на песок крабы, которым лень шевельнуть клешней.

— Хочешь, я тебе расскажу один мой секрет? — Гарри пригладил пальцами мягкие темные волоски на красивой разбойничьей ноге. — Я однажды смотрел сайты знакомств... Ну... Э-э...Так получилось, зашел не на ту страницу...