— Пока ничего, что представляет для нас интерес, — подпустил в голос нотку разочарования директор. — О своем детстве, разных шалостях. Но это начало, — хитро прищурился он. — Дайте мне время.

— У нас его катастрофически мало, мистер Поттер, — с неудовольствием сказала советница. — Что с третьей книгой?

— Главред послал запрос Шпееру, — многозначительно сказал Гарри. — С просьбой включить меня в список лиц, имеющих право ознакомиться с контентом. Я раньше не знал всех правил, но теперь...

— Ну что ж, будем надеяться, что в следующий раз вы придете не с пустыми руками, — смягчилась Кошка-Жаба. — И акции, еще раз акции!

Почему советницу особенно волнуют финансовые вопросы, Гарри не знал.

— Контрольный пакет теперь принадлежит Минерве Макгонагалл, — сообщил директор. — Это все, что мне известно.

Госпожа Амбридж розовым мячиком подскочила на стуле.

— Кто вам это сказал? — заморгала она.

— Мистер Снейп, — пробормотал Гарри, слегка растерявшись: что можно, а чего нельзя говорить про ЗАО «Хог», они обсудить не успели.

— Мы слышали кое-что другое, — покусала ноготок Кошка-Жаба. — Ладно, этот вопрос остается открытым. Вы лучше вот что скажите, с какой целью ваш крестный направил к вам Пэй Мэйхуэй?

— Понятия не имею, — вполне искренне сказал директор. — Я спрашивал, но ее английский понять невозможно. Думаю, просто в гости, Лондон посмотреть и всё такое...

Советница недобро сощурилась.

— Лондон посмотреть, — змеино прошипела она, растягивая губы в нехорошей улыбке. — Я бы поверила в эту чепуху, не будь ее отец Магистром дочерней ложи «Феникса» в Шанхае!

— Я этого не знал, — Гарри нервно взъерошил пятерней чуб.

— Мы выясним, что к чему, конечно, — сладким голоском пропела Амбридж. — Нет ничего тайного, что не стало бы явным, НЕ ТАК ЛИ, мистер Поттер?

По телу Г. Дж. прокатился тонкий электрический разряд страха.

— Само собой, — натянуто улыбнулся он, мысленно отправив филе лосося в мартеновскую печь.

— Ах, чуть не забыла, — всплеснула ручками советница. — Аластор передал вам книгу. Просил читать внимательно. Ему интересно ваше мнение.

С этими словами Амбридж открыла очередной ящик стола и вынула потрепанного вида издание.

— Я считаю, что мистер Муди поторопился с этой книгой, — Кошка-Жаба любовно провела ноготками по переплету. — Он вам ДОВЕРЯЕТ, — она улыбнулась так, что по коже Гарри побежали мурашки. В маленьких проницательных глазках советницы читалось одно: доверять Гарри Джеймсу Поттеру может только дурак, но уж кто-кто, а она, Долорес Джейн Амбридж, не страдает от избытка доверчивости.

«Джон Робинсон. Тропа пилигрима», — прочел Гарри и поднял на Амбридж недоуменный взгляд.

— Боюсь, вы не созрели для такого рода литературы, — снисходительно сказала та. — Но я согласна с Аластором, вы из тех людей, которым нужна твердая рука. Надеюсь, вы на меня не в обиде, мистер Поттер. Может, я ошибаюсь, и однажды вы станете достойны той дороги, по которой бездумно движетесь.

— Спасибо, — Г. Дж. мысленно уносил ноги из кабинета советницы с котомкой пилигрима за спиной.

— Можете идти, — милостиво кивнула госпожа Амбридж. — И будьте осторожны с главным редактором. Надеюсь, вы понимаете, чем рискуете.

«Чем?» — мелькнул немой вопрос в глазах Гарри.

Вместо ответа советница рассмеялась — почти искренне.

* * *

— Что они от вас хотели, Мэй? О чем спрашивали?

Мэйхуэй лежала на постели крестного, бледная и странно спокойная, глядя в потолок раскосыми непроницаемыми глазами. Тонкая рука свесилась с кровати, как веточка ивы, другая покоилась на животе, словно охраняя жизнь маленького невидимого Сия-сян.

— Где Сириус, да?

Терзаемый сочувствием к притихшей гостье, забыв о мудрых наставлениях Школы Экономики, Гарри сел на край постели и сжал горячими пальцами хрупкую безвольную ладонь.

Мэйхуэй повернула голову и слабо улыбнулась.

— Да, — тихо сказала она, не отнимая руки.

По подсчетам Г. Дж., Мэй продержали на допросе четыре часа. Пожалуй, никогда еще Гарри не был так зол на Сириуса: крестный не мог не знать, на что обрекает возлюбленную.

— Вы им сказали? — беззвучно прошептал он и как умел, подкрепил вопрос жестами.

Девушка покачала головой. В черных глазах вспыхнули лукавые искорки.

— Мэйхуэй сказаль всё, что зналь, — вслух сказала она. — Не знай, где Сия-сян.

Губы цвета розового лотоса изогнулись в торжествующей улыбке.

«Она ЗНАЕТ, где Сириус», — с неожиданной ясностью понял Гарри.

Инспектор Крауч не сломал с виду тонкий и хрупкий китайский тростник.

* * *

Уже два часа директор Поттер курсировал от десятой квартиры к девятой с методичностью королевского гвардейца. Патрулирование запертой двери редактора ни к чему не привело — Зверь не спешил в свое логово, хотя давно перевалило за полночь.

Расстроенный и опечаленный гвардеец, утомленный караулом, сунул в дверь сложенную мелким квадратиком записку «Жду, открыто» и покинул свой пост.

Сон не шел. Свив из подушек уютное гнездо, Г. Дж. Поттер-Хатих раскрыл книгу, переданную доброй рукой господина Муди.

«Посвящается новому кандидату, готовящемуся стать Учеником Вольным Каменщиком, — прочел он. — Путь человека к Масонскому Храму».

— Твою мать, — пробормотал Гарри.

«Тропа Пилигрима» описала по воздуху красивый полукруг, взмахнула страницами и приземлилась в кресло. Не закосневший в невежестве мистер Келев резво устремился вслед за книгой и, пуская слюни от удовольствия, принялся активно овладевать основами вступления в ложу.

— Келли, фу, — Гарри вытянул из тумбочки истерзанных «Марионеток»: стоило отвернуться, как мистер Келев тянулся к знаниям не меньше, чем к тапкам, ботинкам и опрометчиво забытым на полу носкам.

Прислушиваясь к доносящимся из коридора звукам, лелея в сердце тайную надежду на скорое возвращение Большого Зверя, Г. Дж. Поттер-Хатих развернул потрепанные страницы.

«Как ни странно, у многих людей слово «власть» вызывает негативные эмоции. Кого ни спроси, все недовольны правительством, законами, ограничениями и укладом общества в целом.

Философствовать на тему несправедливого устройства мира я не стану. Все относительно, зависит от духовной «точки сборки», от индивидуального взгляда, сформированного социумом, характера и способностей каждого из нас. Не все рождаются лидерами, пастухами, оглядывающими стадо с высоты своего роста, способными усмотреть дорогу, по которой пройдут овцы, взглянуть на небо и понять, что надвигается гроза, найти блеющим отарам сочные пастбища. Хорош или плох путь, покажет время, как и то, сколько руна настрижет пастух и много ли голов отправит на скотобойню.

Факт остается фактом — человечество не выжило бы, не имей вожаков, не живи по законам стаи. Мы — гигантский муравейник, где каждая особь выполняет свою функцию в сообществе.

Казалось бы, несешь свою соломинку, пригибаясь к земле, ну и неси дальше. Зачем завидовать муравьиной царице, возлежащей в теплых покоях муравьиного дворца, лапкой о лапку не ударяющей?

И все же часто приходится наблюдать, как дружно поворачиваются головы завистников вслед королевской карете (президентскому лимузину). «Хорошо живет, подлец, — сквозь зубы говорит Завистливый Магл. — Мне бы его проблемы».

Но знает ли Завистливый Магл, какие демоны терзают Мага в карете? Поверьте, у каждого свои печали, кем бы мы ни были, как высоко бы ни поднялись.

Знает ли Завистливый Магл, как больно куклы натягивают нити на пальцах кукловода? Знает ли, что над всяким кукловодом найдется еще один, сильнейший? И даже этот сильнейший опутан нитями так, что несвободен и несчастлив.

Ошибка думать, что власть дарит человеку свободу. Власть, помимо ответственности, нескончаемого беспокойства и всего прочего — допуск к участию в масштабной театральной постановке. Какую роль предуготовил Режиссер, ту и будет покорно играть кукла. Чем известней и заметней на сцене марионетка, тем тщательней расписан в Сценарии каждый взмах ее руки и каждый шаг. Скольким достойным надевают шутовские колпаки, маски злодеев и диктаторов. Преодолевая себя и вживаясь в роли, люди-куклы несут свой крест; многим из них, осмеянным, оплеванным, оболганным и осужденным, я, Райнер Шпеер, хочу пожать руку — есть роли, для которых нужно мужество.