Слѣдующею жертвою Алабамы былъ Нью-Iоркскiй баркъ «Wave Crest», шедшiй изъ Нью-Iорка въ Кардифъ съ грузомъ хлѣба. Онъ былъ взятъ 7 октября и, такъ какъ не имѣлъ никакихъ доказательствъ нейтральности груза, былъ приговоренъ и подожженъ, прослуживъ предварительно цѣлью для пальбы. Не успѣлъ онъ еще сгорѣть, какъ съ салинга показалось другое судно, и въ 9 ч. 30 м. по плн., въ прекрасную лунную ночь, холостой выстрѣлъ съ Алабамы принудилъ сдаться щегольскую бригантину Dunkirk, шедшую изъ Нью-Iорка въ Лиссабонъ съ грузомъ хлѣба. Къ нему была послана шлюпка, и въ отобранныхъ офицеромъ бумагахъ не видно было никакого доказательства нейтральности груза. Не успѣла еще наступить полночь, какъ онъ уже представлялъ изъ себя горящiе обломки, а капитанъ его и экипажъ перевезены были на конфедеративный пароходъ. Dunkirk былъ замѣчателенъ по двумъ слѣдующимъ обстоятельствамъ. Перерывая бумаги, нашли, что кромѣ перевозки своего груза, онъ занимался, что называется, религiозной контрабандой. На немъ оказалось нѣсколько экземпляровъ Новаго Завѣта на португальскомъ языкѣ, которые, вмѣстѣ съ многими другими брошюрками на томъ же языкѣ, были связаны въ большiя кипы; на оберткѣ одной изъ нихъ красовалась слѣдующая надпись: «Португальскiя сочиненiя; отъ Американскаго Библейскаго Общества, для раздачи пассажирамъ португальцамъ и посѣтителямъ съ берега и проч.; во время стоянки въ порту просятъ раскладывать ихъ на столѣ въ каютѣ, чтобы приходящiе могли читать ихъ; но надо остерегаться свозить ихъ на берегъ, такъ какъ законы это запрещаютъ».
Но, повидимому, совѣсть упрекнула библейское Общество за такое посягательство на святость закона, и послѣдняя фраза была тщательно перечернута перомъ. Не много ниже, на той же оберткѣ, было написано. «Смотря по удобству, сообщайте (если необходимо, письмомъ) о всемъ сколько нибудь интересномъ и находящемся въ связи съ раздачей книгъ, а также принимайте заказы на Библiи и пересылайте ихъ г. Джону Пирину, морскому агенту, въ Нью-Iоркѣ, въ Библейское Общество, № 7, улица Бекманъ».
Другое замѣчательное по отношенiю къ Dunkirk обстоятельство заключалось въ томъ, что на немъ былъ взятъ одинъ изъ 7 матросовъ, бѣжавшихъ съ Сэмтера въ Кадиксѣ, 10 мѣсяцевъ тому назадъ. Человѣка этого, по имени Георгiй Форестъ, легко узнали, и на другой день послѣ взятiя его съ непрiятельскаго судна былъ назначенъ военный судъ изъ старшаго лейтенанта (предсѣдателя), втораго лейтенанта, штурмана, старшаго механика и лейтенанта морскихъ солдатъ; капитанскiй клеркъ исполнялъ должность защитника. Они собрались въ каютъ-компанiи и приступили къ разсмотренiю дѣла о бѣгствѣ виновнаго. Преступленiе было явное, а потому матросъ этотъ признанъ виновнымъ и приговоренъ къ лишенiю всего содержанiя, призовыхъ денегъ и проч., которыя онъ уже прежде заслужилъ, и къ выслугѣ первоначальнаго срока безъ всякой платы, за исключенiемъ денегъ на необходимое обмундированiе и другiе мелочные расходы.
Въ тотъ же день увидѣли и гнались за другимъ судномъ, и передъ самымъ закатомъ солнца завладѣли прекраснымъ пакетботомъ Tonawanda, изъ Филадельфiи, принадлежащимъ Ливерпульской линiя Копа и шедшимъ изъ Филадельфiи въ Ливерпуль съ большимъ количествомъ хлѣба и 75 пассажирами. Здѣсь встрѣтилось довольно важное затрудненiе; въ числѣ 75 пассажировъ, было 35 дамъ; что сдѣлать съ такимъ призомъ — трудо было рѣшить. Невозможно было взять плѣнныхъ къ себѣ; но весьма естественно, капитану Сэмсу очень не хотѣлось отпустить такое прекрасное судно, если бы только какимъ бы то ни было образомъ онъ могъ устроить такъ, чтобы истребить его. Рѣшено было послать туда призовой экипажъ, а пока держаться вмѣстѣ, въ надеждѣ, что скоро встрѣтится другое менѣе цѣнное для непрiятеля судно, или на счастье подвернется какое нибудь съ нейтральнымъ грузомъ и доставитъ такимъ образомъ возможность отправить на немъ плѣнныхъ.
Но изъ предосторожности, съ капитана взяли обязательство въ 80.000 долларовъ, въ случаѣ если окажется необходимымъ отпустить судно безъ дальнѣйшихъ переговоровъ. Назначивъ туда командира, капитанъ Сэмсъ приказалъ ему держаться соединенно, а самъ отправился въ погоню за бригомъ, который потомъ оказался англiйскимъ. Съ приза, однако, былъ взятъ одинъ человѣкъ, здоровый и умный негръ, по имени Давидъ Уайтъ, рабъ одного изъ пассажировъ. Онъ занялъ на Алабамѣ должность вѣстоваго въ каютъ-компанiи, въ которой и оставался до самаго конца карьеры Алабамы въ Шербургѣ, и, на сколько можно было судить изъ его словъ, онъ не раскаивался въ перемѣнѣ владѣльца.
На слѣдующiй день, для большей предосторожности, шкиперъ съ Tonawanda былъ взятъ какъ бы заложнокомъ на конфедеративный пароходъ; плѣнные съ послѣднихъ 2-хъ сожженныхъ судовъ перевезены были на призъ. Такимъ образомъ оба судна крейсеровали вмѣстѣ 2 или 3 дня, весьма тоскливые для пассажировъ несчастной Tonawanda, которые жадно смотрѣли вокругъ горизонта, въ надеждѣ увидѣть какое нибудь вооруженное судно ихъ собственной нацiи, могущее избавить ихъ отъ непрiятнаго положенiя. Однако, такое счастье имъ не выпадало; но 11-го октября число ихъ увеличилось цѣлымъ экипажемъ съ Manchester'а, прекраснаго судна Соед. Штатовъ, шедшаго изъ Нью-Iорка въ Ливерпуль. Видъ пламени этого послѣдняго судна, когда оно, подобно другимъ, было предано огню, нисколько не уменьшилъ ихъ безпокойства, такъ какъ подобную участь они могли предвидѣть для своего судна, если только счастье какъ нибудь имъ не поблагопрiятствуетъ.
Наконецъ, 13 октября, на обоихъ судахъ произошло волненiе. На горизонтѣ показалось большое судно, шедшее подъ одними марселями и которое, судя по наружному виду, должно быть или китоловомъ или военнымъ судномъ. Но Алабамѣ болѣе нравилось первое предположенiе, и заранѣе уже утѣшали себя надеждою на новое и великолѣпное всесожженiе, усиленное присутствiемъ цѣлыхъ потоковъ ярко пылающаго спермацетаваго жира. Желанiя же пассажировъ и экипажа Tonawand'ы было, кончено, въ пользу послѣдняго предположенiя, и съ трудомъ удержались они отъ выраженiя своего восторга, когда, по приближенiи, увидѣли на мачтѣ незнакомца развѣвающiйся вымпелъ, предвѣщавшiй исполненiе ихъ надеждъ.
Но обоимъ пришлось разочароваться. Большое судно оказалось ни болѣе ни менѣе какъ обыкновеннымъ исполинскимъ купцомъ, который болѣе для собственной важности, чѣмъ изъ уваженiя къ морскому этикету, преспокойно присвоилъ себѣ отличительное украшенiе военныхъ судовъ. Орудiя Алабамы, которыя были раскрѣплены и заряжены, закрѣпили опять и людей распустили; неутѣшные же пассажиры Tonawand'ы, обманутые въ надеждахъ, показывали свои кулаки разочаровавшему ихъ испанцу, и, спустившись внизъ, старались какъ нибудь примириться съ своимъ положенiемъ.
Наконецъ судьба сжалилась надъ ними и явилась къ нимъ на помощь въ видѣ шторма, и такого страшнаго, что капитанъ, предвидя возможность потерять свой неудобный, но не менѣе дорогой, призъ, рѣшился отпустить его, согласившись принять отъ шкипера выкупное обязательство въ 80.000 долларовъ. Среди дикаго восторга тѣсно столпившихся пассажировъ, Tonawanda отправилась въ путь, и больше ее не видѣли.
Между тѣмъ вѣтеръ свѣжѣлъ до степени крѣпкаго шторма. Впрочемъ, въ продолженiе слѣдующихъ 2-хъ дней онъ былъ не настолько свѣжъ, чтобы помѣшать Алабамѣ догнать и взять 15 октября въ призъ сѣверо-американскiй баркъ «Lamplighter» изъ Бостона, шедшiй изъ Нью-Iорка въ Гибралтаръ съ грузомъ табаку, который, какъ оказалось, не былъ, впрочемъ, предназначенъ для облегченiя тоски британскаго солдата на этой, далеко не оживленной, станцiи.
Волненiе было очень большое, и шлюпкамъ трудно было бороться съ нимъ, чтобы пристать къ барку и свезти съ него плѣнныхъ. Въ концѣ концовъ, однако, имъ это удалось; несчастное судно было подожжено и, прогорѣвъ яркимъ пламенемъ въ продолженiе нѣкотораго времени, пошло ко дну, носомъ внизъ, оставивъ послѣ себя ароматическое облако, которое заставляло истребителей почти раскаиваться въ своемъ поступкѣ.
Къ счастью для плѣнныхъ, такъ недавно отпущенныхъ, имъ не пришлось перенести на палубѣ Алабамы бури, которая ее застигла. 17 октября погода была еще хуже, чѣмъ въ предъидущiе 4 или 5 дней, и въ продолженiе нѣсколькихъ часовъ Алабама находилась въ сильнѣйшемъ ураганѣ. Штормъ не долго продолжался, но часа четыре дулъ жестоко. Онъ не достигалъ еще, однако, своего крайняго предѣла, и Алабама могла еще нести зарифленный гротъ-марсель съ зарифленнымъ же гротъ-триселемъ и форъ-стеньги стакселемъ, какъ вдругъ судно, рискнувъ подъ вѣтеръ болѣе обыкновеннаго, вызвало внезапный напоръ на боканецъ, за который закрѣпленъ былъ навѣтренный грота-брасъ, и въ моментъ онъ переломился. Грота рей, не поддерживаемый болѣе брасомъ и повинуясь напору марселя, бросался впередъ и вверхъ, пока его не перегнуло почти пополамъ, тогда онъ съ громкимъ трескомъ переломился въ серединѣ, разодравъ въ клочки марсель, съ шумомъ, на подобiе грома.
