— Что? — неуверенно улыбнувшись, спросила Наоми.

Миллер моргнул.

— Вы посмеивались про себя, — объяснила она. — Я, кажется, впервые увидела, как вы смеетесь — то есть кроме как над шуткой.

— Просто вспомнил слова моего напарника насчет бросить дело незаконченным, когда тебя отстраняют.

— И что он говорил?

— Говорил, это как наполовину просраться, — признался Миллер.

— Он ловко обращался со словами.

— Он был неплох для землянина, — подтвердил Миллер, и что-то щелкнуло у него в голове. Помедлив секунду, он сказал: — О господи, кажется, есть мысль.

Хэвлок встретился с ним на закрытом канале, обслуживавшемся кластером серверов с Ганимеда. Задержка сигнала не позволяла вести настоящий разговор. Это больше напоминало переброску записочек, но было пригодно для цели. Ожидание выводило Миллера из себя. Он каждые три минуты обновлял свой терминал.

— Хотите еще что-нибудь? — обратилась к нему официантка. — Еще бурбон?

— С удовольствием, — отозвался Миллер и проверил, не пришел ли ответ. Ответа еще не было.

Бар, как и обзорная палуба, выходил на «Наву», но отсюда он открывался чуть под другим углом. Корабль выглядел укороченным, световые дуги освещали его там, где сваривали керамические плиты обшивки. Компания религиозных фанатиков собиралась погрузиться на этот громадный корабль, внутрь этого крошечного самообеспечивающегося мирка, и забросить себя в межзвездную тьму. На нем будут жить и умирать несколько поколений, и даже если им неимоверно повезет найти в конце пути планету, люди, которые высадятся на нее, не будут знать ни Земли, ни Марса, ни Пояса. Они уже превратятся в чужих. А если их встретят там создатели этой протомолекулы?

Тогда все погибнут, как погибла Джули?

Там, вовне, была жизнь. Теперь это доказано. И доказательство объявилось в виде оружия — что прикажете думать? Кроме того, что мормоны заслуживали небольшого предупреждения об опасности, возможно поджидающей их правнуков?

Он засмеялся про себя, сообразив, что рассуждает точь-в-точь как Холден.

Бурбон подали в тот самый момент, когда загудел терминал. Видеофайл был зашифрован, и, чтобы его запустить, ушла целая минута. Это само по себе показалось хорошим знаком.

Файл открылся, и Хэвлок улыбнулся ему с экрана. После Цереры он подтянулся, и очертания скул стали жестче. Кожа тоже была темнее, хотя Миллер не знал, косметика ли тому причиной или его прежний напарник успел понежиться под искусственным солнышком. Так или иначе, землянин выглядел богатым и здоровым.

«Привет, дружище, — заговорил Хэвлок. — Приятно получить от тебя весточку. После того что случилось с Шаддид и АВП, я боялся, что мы окажемся на разных сторонах. Рад, что ты выбрался оттуда прежде, чем дерьмо полетело из вентилятора.

Да, я по-прежнему в „Протогене“, и, должен тебе сказать, этот народ меня малость пугает. Я к тому, что и прежде работал в контрактных службах безопасности, и не ошибусь, когда вижу крутых парней. Эти ребята не копы. Они военные, понимаешь?

Официально мне о станциях Пояса ни хрена не известно, но сам знаешь, как это бывает. Я землянин. Здесь много таких, что пристают ко мне с Церерой. Мол, работал с головастиками и тому подобное. Но тут такие дела, что приходится держаться лучших из худших. Такая уж работа».

Он смотрел и говорил, словно извинялся. Миллер понял. Работать в иных корпорациях — все равно что попасть в тюрьму. Приходится принимать взгляды тех, кто тебя окружает. Астера могут туда нанять, но он никогда не станет своим. Как с Церерой, только с точностью до наоборот. Если Хэвлок завел дружбу с наемниками-внутряками, которые проводят свободное время, поколачивая астеров в барах, так тому и быть.

Но завести дружбу еще не значит стать таким же, как они.

«Ну вот. Не под протокол — в Поясе есть „черная“ станция. Я не слыхал, чтобы ее называли „Тот“, но возможно. Там ведутся какие-то кошмарные исследования и разработки. Солидная научная команда, но станция невелика. Думаю, о ней можно сказать „скромная“. Серьезная оборонительная автоматика, а основная команда малочисленная.

Тебе можно не говорить, что за утечку координат мне здесь прижгут задницу. Так что сотри файл и давай больше долго-долго не будем разговаривать».

Приложенный файл оказался маленьким. Три строчки орбитальных данных открытым текстом. Миллер сохранил их в своем терминале и уничтожил файл на сервере Ганимеда. Бурбон все еще стоял перед ним, и он осушил рюмку. Тепло в груди разлилось не от алкоголя, а от предвкушения победы.

Он повернулся к камере терминала.

— Спасибо. Я твой должник. Возвращаю часть долга. Что случилось с Эросом? В этом участвовал «Протоген», и дело серьезное. Если будет возможность разорвать с ними контракт, так и сделай. А если они вздумают перевести тебя на ту «черную» станцию, не соглашайся.

Миллер нахмурился. Прискорбная истина состояла в том, что Хэвлок, возможно, был его единственным настоящим партнером. Единственным, кто видел в нем равного. Такого детектива, каким представлял себя Миллер.

— Береги себя, партнер, — сказал он и, закрыв файл, зашифровал и отправил его. В глубине души он чувствовал, что последний раз говорил с Хэвлоком.

Он послал запрос на связь с Холденом. Экран заполнило открытое, обаятельное, чуть наивное лицо капитана.

— Миллер? — спросил Холден. — Все в норме?

— Да, все отлично. Но мне нужно потолковать с этим Фредом. Можешь устроить?

Холден нахмурился и одновременно кивнул.

— Конечно. Что такое?

— Я узнал, где находится станция Тот, — сказал Миллер.

— Узнал что?

Миллер кивнул.

— Какой черт тебе сказал?

Миллер ухмыльнулся.

— Если я выдам тебе эту информацию, погибнет хороший человек, — сказал он. — Видишь, как это бывает?

Пока Миллер с Холденом и Наоми дожидался Фреда, ему пришло в голову, что он знаком с великим множеством внутряков, сражающихся против внутренних планет. Или, по крайней мере, не за них. Фред — предположительно высокопоставленный член АВП. Хэвлок. Три четверти команды «Росинанта». Джули Мао.

Он такого не ожидал. Но возможно, он был близорук. Он смотрел на вещи так же, как Шаддид и «Протоген». Верно, шла борьба между двумя сторонами, но эти стороны — не внутренние планеты и Пояс. Люди, которые полагали вполне допустимым убивать тех, кто выглядит и ведет себя иначе, боролись против тех, кто так не считал.

А может, это тоже хреновое рассуждение. Потому что, дай ему шанс вышвырнуть в шлюз команду ученых «Протогена» вместе с советом директоров и этим дерьмецом Дрезденом, Миллер не задумался бы и на полсекунды. Он тоже был не ангелом.

— Мистер Миллер? Чем могу служить?

Фред. Землянин из АВП. В голубой рубашке с потайной застежкой и мягких брючках. Его можно было принять за архитектора или менеджера среднего звена в любой добротной почтенной корпорации. Миллер попытался представить его распоряжающимся ходом сражения.

— Вы можете меня убедить, что располагаете средствами покончить со станцией «Протогена», — ответил Миллер. — Тогда я сообщу вам, где она находится.

Брови Фреда на миллиметр приподнялись вверх.

— Пройдемте в мой кабинет, — предложил он.

Миллер прошел. Наоми и Холден — тоже. Когда за ними закрылась дверь, Фред заговорил первым:

— Я не совсем понял, чего вы от меня хотите. Не имею привычки обнародовать свои боевые планы.

— Мы говорим о штурме станции, — уточнил Миллер. — Станции с чертовски хорошей системой обороны и, возможно, охраняемой кораблями вроде тех, что убил «Кентербери». Не в обиду вам, но это довольно серьезная преграда для компании дилетантов вроде АВП.

— Э, Миллер?.. — вмешался Холден. Миллер поднял руку, прося его помолчать.

— Я могу дать вам наводку на станцию Тот, — продолжал он. — Но если я это сделаю, а окажется, что у вас не хватит сил с ней покончить, много хороших людей погибнут зря. Я этого не хочу.