На Джули форма была.

Странным показалось наблюдать ее в движении. Миллер только теперь осознал, что никогда не видел, как она двигалась. Все снимки в файлах на Церере были статичными. А теперь она плыла вместе со своими новыми соотечественниками, волосы откинуты от лица движением воздуха, челюсти сжаты. Она выглядела очень маленькой среди остальной команды и людей в скафандрах. Маленькая богачка, отказавшаяся от роскоши и положения в обществе ради угнетенных астеров. Девушка, которая предпочла позволить матери продать «Бритву» — любимый корабль, — не пожелав уступить эмоциональному шантажу. Двигаясь, она немного отличалась от придуманного Миллером фантома — иначе откидывала плечи, по привычке касалась носками пола даже при нулевой g, — но в главном образ совпадал. Ему казалось, он не представляет ее заново, а восполняет недостающие детали.

Охранник что-то сказал — звука не было, камера работала в вакууме, — и люди со «Скопули» как будто ахнули. Затем их капитан медленно стянул с себя форму. Они раздевали пленников. Миллер покачал головой.

— Плохой план.

— Что? — встрепенулся Холден.

— Ничего, извини.

Джули не шевельнулась. Один из охранников двинулся к ней, упираясь ногами в стену. К Джули, которая пережила насилие или что-то столь же мерзкое. И которая занималась джиу-джитсу, чтобы это не повторилось. Может, они подумали, что она просто скромничает. Или боялись, что прячет под одеждой оружие. Так или иначе, они решили настоять на своем. Один из охранников протянул к ней руку, и Джули вцепилась в нее, словно от этого зависела ее жизнь. Миллер поморщился при виде неестественно вывернутого локтя мужчины, но в то же время улыбнулся.

«Так, девочка моя, — думал он. — Задай им».

И она задала. На добрых пятьдесят секунд шлюзовой отсек превратился в поле битвы. Вступить в нее попытался даже кое-кто из запуганной команды «Скопули». Но вот Джули пропустила нападение плечистого мужчины, зашедшего со спины. Миллер словно сам почувствовал удар железной перчатки в висок. Она не вырубилась, но «поплыла». Вооруженные люди холодно и умело раздели ее и, не найдя ни оружия, ни средств связи, швырнули ей тренировочный костюм и втолкнули в шкаф. Остальных увели внутрь корабля. Миллер заметил время и переключил программу.

Пленников провели в камбуз и привязали к столам. Один из охранников минуту-другую говорил, не поднимая щитка, и Миллер получил какое-то представление о содержании его речи только по реакции команды — он увидел круглые от недоверия глаза, смятение, гнев и страх. Сказано могло быть что угодно.

Миллер начал перещелкивать время. Несколько часов вперед, еще несколько. Корабль шел с ускорением, пленники сидели за столом, а не плавали рядом с ним. Он переключился на другой отсек. Шкаф Джули оставался запертым. Не знай он наверняка, решил бы, что она умерла. Он перескочил еще вперед.

Через сто тридцать два часа команда «Скопули» дозрела. Миллер предвидел это еще прежде, чем дошло до схватки. Он сталкивался с тюремными бунтами и в пленниках заметил то же подавленное возбуждение. Запись показала участок стены, где остались пулевые пробоины. Пока их еще не было. Появятся. В кадр вошел человек с подносом еды.

«Вот оно», — подумал Миллер. Схватка оказалась короткой и жестокой. У пленников не было ни единого шанса. Миллер видел, как кого-то из них — с волосами песочного цвета — подтащили к шлюзу и вышвырнули в космос. Остальных крепко связали. Кто-то плакал, кто-то орал. Миллер промотал запись.

Это должно располагаться где-то здесь. Момент, когда оно — чем бы оно ни было — вырвалось на свободу. Однако либо это случилось в не охваченной наблюдением части корабля, либо оно находилось там с самого начала. Почти ровно через сто шестьдесят часов после того, как заперли в шкаф Джули, мужчина в белом джемпере с остекленевшим взглядом и неуверенной походкой завалился в жилой отсек, и его вырвало на охранника.

— Твою мать! — вскрикнул Амос. Миллер вскочил с места, даже не разобравшись, что случилось. Холден тоже встал.

— Амос? — позвал он. — Что там у тебя?

— Погоди, — ответил Амос. — Да все нормально, кэп. Просто эти поганцы сорвали кусок реакторной обшивки. Я ее поставил, но схватил больше рад,[29] чем мне бы хотелось.

— Возвращайся на «Роси», — сказал Холден. Миллер, придержавшись за стену, толкнулся обратно к панели управления.

— Не взыщи, капитан, но я покуда не собираюсь ссать кровью или еще что, — ответил Амос. — Это я просто от неожиданности. Если станет не по себе, тут же вернусь, но, если ты позволишь поработать еще несколько минут, я обеспечу вам малость атмосферы.

Миллер вглядывался в лицо Холдена, тот пожал плечами. Он мог отдать приказ или оставить все как есть.

— Ладно, Амос. Но если вдруг закружится голова или еще что — что угодно! — тотчас в медотсек.

— Понял, понял, — отозвался Амос.

— Алекс, следи там за биометрией Амоса. Предупреди, если возникнут проблемы, — сказал Холден по общей связи.

— Роджер, — лениво протянул Алекс.

— Нашел что? — по личному каналу обратился Холден к Миллеру.

— Никаких неожиданностей, — ответил тот. — А ты?

Миллер подлетел к экрану, с которым работал Холден. Холден подтянул себя обратно в кресло и вывел на монитор запись.

— Я думал, кто-то должен был остаться последним, — сказал он. — То есть кто-то должен был пострадать меньше других, когда эта дрянь вырвалась на волю. Вот я и просмотрел активность системы перед отключением.

— И?

— Был всплеск за пару дней перед отключением, а потом целых двое суток пусто. И еще маленький пик. Доступ к файлам, диагностика системы. А потом кто-то взломал основные пароли, чтобы сдуть атмосферу.

— Значит, это Джули.

— Я так и подумал, — согласился Холден, — однако один из открытых ею файлов… черт, где же он? Был прямо… А, вот. Посмотри-ка.

Экран моргнул, контрольные лампочки просигналили готовность, и появилась эмблема в высоком разрешении, зеленая с золотом. Логотип корпорации «Протоген», с девизом, которого Миллер прежде не встречал: «Раньше всех. Быстрее всех. Дальше всех».

— Каким временем помечен файл? — поинтересовался Миллер.

— Оригинал был создан два года назад, — сказал Холден. — Копирован восемь месяцев назад.

Эмблема погасла, и на ее месте появился сидящий за столом человек приятной наружности. Темные волосы с намеком на седину на висках, готовые к улыбке губы. Он кивнул в камеру. Улыбка не коснулась взгляда, пустого, как у акулы.

«Социопат», — решил Миллер.

Губы мужчины беззвучно задвигались. Холден ругнулся и переключил звук на рацию их скафандров. Прокрутил видеозапись к началу и запустил снова.

«Мистер Дрезден, — начал мужчина, — я хотел бы поблагодарить вас и членов правления, которые нашли время просмотреть этот обзор. Без вашей поддержки, как финансовой, так и иного рода, невероятные открытия, сделанные в рамках этого проекта, были бы невозможны. Хотя работу проводила моя группа, но постоянная заинтересованность „Протогена“ в прогрессе науки дала нам возможность заниматься ею.

Джентльмены, я буду откровенен. Протомолекула Фебы превзошла все наши ожидания. Я уверен, она представляет воистину революционный прорыв в технологии. Я знаю, что в такого рода презентациях нередко случаются преувеличения. Прошу обратить внимание, что я тщательно подобрал слова: „Протоген“ может стать наиболее значимой и могущественной организацией за всю историю человечества. Но для этого потребуются инициатива, целеустремленность и дерзость».

— Он говорит об убийствах, — вставил Миллер.

— Ты это уже смотрел? — спросил Холден.

Миллер покачал головой. Картинка сменилась. На месте оратора появилась мультипликация. Схематическое изображение Солнечной системы. Орбиты, обозначенные широкими цветными линиями, показывались в плоскости эклиптики. Виртуальная камера быстро двигалась от внутренних планет, где, надо полагать, находились мистер Дрезден и члены правления, к газовым гигантам.