— Вижу… — Элви улыбнулась мальчику. — Ну что, Джейкоб…

— Джейсон.

— Извини, Джейсон. Давно ты стал хуже видеть?

Мальчик пожал плечами.

— С тех пор, как опять заболели глаза.

— И все кажется тебе… зеленым?

Он кивнул. Люсия тронула Элви за плечо. Молча направила луч в глаз ребенку. Зрачок почти не сократился, и Элви почудилось, что она видит что-то в жидкости за роговицей — как сквозь мутную стенку аквариума. Она кивнула.

Люсия выпрямилась и улыбнулась женщине.

— Побудь с ним здесь, Аманда. Я скоро вернусь.

Женщина кивнула. Люсия увлекла Элви из смотровой, свернула в короткий коридор. На улице поднялся ветер. Двери и окна клиники задребезжали.

— Впервые вижу подобное, — сказала Люсия, — и в литературе описаний не встречала.

— Кажется, его матери я не понравилась, — натужно пошутила Элви.

— Безопасники РЧЭ убили ее жену, — сказала Люсия.

— Ох! Как жаль.

Оборудование было хорошим, но старым. Десять, если не пятнадцать лет. По нижней части экрана тянулась длинная царапина. Элви не удивилась бы, если б узнала, что аппарат проделал весь путь от раздираемого войной Ганимеда. Не верилось, что такое старье может работать, но, когда Люсия ввела код доступа, экран ожил. Образец был по-своему красив. Изящные зеленые веточки, словно пиктограмма дерева.

— Начинается на межклеточном материале, — пояснила Люсия. — Небольшое воспаление, не более того. Я надеялась, что само очистится.

— Только теперь оно проникло в стекловидное тело?

— Не уверена… — начала Люсия, но Элви уже достала ручной терминал и синхронизировала его с установкой. Соответствие нашлось через несколько секунд. Элви вывела его на экран.

— Вот, — показала она, — больше всего напоминает организмы, обитающие в дождевой воде. — Когда Люсия помотала головой, она указала вверх. — Знаете, отчего облака здесь зеленоватые? Там целый биом организмов, научившихся использовать влагу и высокую освещенность ультрафиолетом.

— Как растения? Грибы?

— Как они, — подчеркнула Элви. — Они мало в чем совпадают с нашим циклом жизни, но ниша заселена довольно плотно. Там много видов, конкурирующих за ресурсы. Догадываюсь, что этот малыш попал Джейсону в глаз с дождевой каплей и сумел прижиться.

— У него несколько раз были глазные инфекции, но прежде их вызывали известные организмы. А это… как вы думаете, это заразно?

— Вряд ли, — ответила Элви. — Мы для него — среда такая же новая, как он для нас. Он, вероятно, распространяется через воздух при посредстве воды. Раз он приживается в нас, значит, соленость ему не мешает, что само по себе интересно. Поскольку у мальчика уже болели глаза, он мог оказаться более уязвимым, но, если он не станет брызгать слезами на окружающих, думаю, дальше это не пойдет.

— А что с его зрением?

Элви выпрямилась. Люсия смотрела на нее серьезно, даже сердито. Элви понимала, что гнев относится не к ней, а к ужасной неизвестности, с которой они обе боролись.

— Не знаю. Мы ведь понимали, что рано или поздно что-то подобное случится, но что здесь можно сделать, не представляю. Разве что предупредить людей, чтобы не выходили под дождь.

— Ему это не поможет, — сказала Люсия. — Вы не можете обратиться за помощью в большую лабораторию?

В голове у Элви всплыли тысячи возражений. «Я не контролирую исследовательские программы РЧЭ», и «Все анализы распланированы на месяцы вперед», и «Я только этим утром обнаружила образец третьего биома»… Она сохранила в ручной терминал данные с установки, перевела их в формат, предпочтительный для РЧЭ, и послала по воздуху на «Израэль», а от него — к кольцу и дальше, к Земле.

— Попробую, — сказала она. — Но пока надо предупредить людей. Кэрол Чивеве уже знает?

— Она знает, что мне это не нравится и что я собираюсь привлечь вас, — ответила Люсия.

Элви покивала, соображая, как лучше всего обратить на проблему внимание Мартри.

— Ну, вы оповестите своих, а я своих.

— Хорошо. — Помолчав, Люсия добавила: — Гадко, что так получилось. Наши, ваши. Один мой школьный учитель говорил, что эпидемия — абсолютный тест для сообщества. Люди могут притворяться, что не замечают наркоторговцев, проституток, невакцинированных детей, но когда приходит чума, важен всякий, кто дышит с вами одним воздухом.

— Не знаю, утешительно это или ужасно.

— То и другое, — сказала Люсия. — Меня оно пугает, как ничто в жизни не пугало. Эта… маленькая тварь. Что если мы ней не справимся?

— Может, и справимся, — возразила Элви. — А тогда и со следующей совладаем. И со следующей. Будет сложно и трудно, но все кончится хорошо.

— Вы в это верите? — подняла брови Люсия.

— Конечно, почему бы и нет?

— Вам совсем не страшно?

Элви помолчала, обдумывая ответ.

— Если и страшно, я этого не чувствую, — сказала она. — Я думаю о другом.

— Ваше счастье, как мне кажется. А как насчет третьей стороны?

Элви не сразу поняла, о чем она говорит, а потом вспомнила насмешливый голос Фаиза, и сердце у нее екнуло. Ей не слишком нравилось такое поведение сердца, но все равно…

— Я ему скажу, — ответила она. — Предупрежу Холдена.

Холден сидел в столовой, скрючившись над своим терминалом. Он побрился и причесался. И рубашка была наглажена. «Прихорошился», — произнес тихий голосок у нее в голове, но Элви его заткнула.

Из терминала скрипуче и резко звучал женский голос:

«…выкручиваю все яйца, до каких могу дотянуться, но придется подождать, пока они начнут визжать. И я понимаю, как тебе хочется вынести это на публику — твоя обычная хренова дурь, ты всегда о чем-то таком думаешь. Ты с публичностью — как подросток с сиськами. Одно это в голове. Так что заранее…»

Откуда-то вывалился Амос. Он улыбался открыто и дружески, как всегда, но Элви и в его улыбке почудилась нервозность. Его круглая бритая макушка напоминала головку младенца — сразу хотелось погладить.

— Привет, — заговорил Амос, — простите, но капитан немножко занят.

— Кто это говорит?

— Объединенные Нации, — ответил Амос. — Пытается заставить вашего босса отпустить нашего старпома.

— Он не мой босс, — возразила Элви. — Он подчиняется Мартри. Совсем другая структура.

— Я в делах корпораций не разбираюсь, — сказал механик.

— Мне нужно только… — начала было Элви, но тут Холден подтянулся, взглянул в камеру терминала. Губы его сложились в жесткую усмешку, и Элви сбилась с мысли.

— Позвольте пояснить, — голос Холдена был тихим и твердым как камень, — что это делалось по моему приказу. После возвращения «Роял-Чартер» может предъявить мне иск за попытку разоружения нелегально вооруженного челнока. Рад буду…

— Док? — позвал Амос.

— Что? Извините. Просто тут такие дела, что, по-моему, ему надо знать.

Амос покачал головой — кажется, с огорчением.

— Нет. Никаких дел, пока старпома не вытащим.

— И все-таки они есть, — заупрямилась Элви. — И не одно дело. Я сегодня нашла новые пробудившиеся артефакты. Похоже, их иногда принимают за местных животных. Мы еще не успели составить каталог, все нам кажется новым. Так что неизвестно…

— Что, какие-то ящерицы сотворены протомолекулой? — спросил Амос.

— Да. Возможно. Мы пока не знаем. И еще местный биом учится вторгаться в наши тела. Эксплуатировать наши ресурсы. А купол-периметр так и не установили, поэтому наша микрофауна свободно смешивается с местной. Мы загрязняем все вокруг, а все вокруг загрязняет нас.

Она слишком частила. И ненавидела себя за торопливость. Когда… если она вернется на Землю, надо будет пройти курс общения. Пусть ее научат не бренчать, как скатывающаяся по лестнице жестянка.

— Все ускоряется, — сказала она. — Может быть, это реакция на нас или на то, что мы делаем. Я понимаю, что у нас сложности с политикой и друг с другом, и очень жаль, что так. — У нее в глазах уже стояли слезы. Господи, ей же не двенадцать лет? — Но надо разобраться, что происходит, потому что это очень, очень опасно и происходит уже сейчас. Все идет к критической точке, когда случится что-то очень, очень, очень плохое.