— Конечно, днище для корабля — условность, — заговорил гвардеец, когда лифт пришел в движение. — При гравитации ускорения палубы всегда располагаются в направлении, обратном тяге, против движения корабля. Верх всегда в противоположной от двигателя стороне. Корабли поменьше способны сесть на планету, у них в днище располагаются амортизаторы, опоры и дюзы для взлета.
— Думаю, «Принц» для этого слишком велик, — заметила Анна.
— Конечно, слишком. Зато наши челноки и корветы годятся для высадки, хотя и нечасто бывают на планетах.
Дверь лифта беззвучно открылась, и гвардеец выкатил багаж в коридор.
— Закинем вещи в ваши покои — и начнем экскурсию.
— Гвардеец? — начала Анна. — Можно к вам так обращаться?
— Конечно. Или мистер Ичигава. Или даже Йен — вы ведь штатская.
— Йен, — продолжила Анна, — а можно мне пока остаться в своей каюте? Я очень устала.
Парень остановился и дважды моргнул.
— Но капитан велел устраивать для всех важных гостей полную экскурсию. Даже в рубку, а туда обычно допускают только служебный персонал.
Анна тронула юношу за плечо.
— Я понимаю, что мне оказана честь, но предпочла бы увидеть рубку, когда глаза не будут слипаться. Вы ведь меня понимаете? — Она легонько пожала ему плечо и улыбнулась самой обаятельной своей улыбкой.
— Конечно, — улыбнулся в ответ Йен. — Сюда, мэм.
Осматриваясь по сторонам, Анна усомнилась, хочет ли видеть весь корабль. Коридоры выглядели одинаковыми. Стены покрывал губчатый серый материал — верно, защищавший от травм при маневрировании. А где не было губчатой обивки, там виднелся серый металл. Большинство сочло бы самыми интересными те части «Принца Томаса», которые предназначались для уничтожения других кораблей, но Анну это интересовало меньше всего.
— Так можно? — после паузы спросил Ичигава. Анна не поняла, о чем он говорит. — Называть вас «мэм» — можно? У некоторых важных гостей есть титулы. Пастор, преподобный, дьякон… не хочу показаться грубым.
— Ну, тех, кто мне не нравится, я заставляю обращаться ко мне «преподобный доктор», но вы очень нравитесь, так что, пожалуйста, не надо.
— Спасибо, — сказал Ичигава и покраснел до загривка.
— Окажись вы моим прихожанином, называли бы меня «пастор Анна». Вы буддист?
— Только когда бываю у бабушки, — подмигнул Йен. — А так я — флотский.
— Это новая религия? — засмеялась Анна.
— Флотские считают, что да.
— Отлично. — Анна снова усмехнулась. — Тогда почему бы не называть меня просто «мэм»?
— Слушаюсь, мэм, — откликнулся Йен, останавливаясь у двери с номером OQ 297-11 и вручая ей металлическую карточку. — Вот ваша каюта. Приложите карточку, дверь откроется. А когда вы будете внутри, она останется запертой, пока не нажмете желтую кнопку у двери.
— Звучит так, будто это очень надежно, — заметила Анна, взяв карточку и пожав парню руку.
— «Принц Томас» — военный корабль, мэм. Надежнее места не найдешь во всей Солнечной системе.
Ее покои были шириной три метра и длиной четыре. Роскошь по флотским меркам, нормально для небогатой Европы, гроб гробом для жительницы Земли. От разницы в реакциях двух Анн у нее на минуту закружилась голова. Такое же чувство — будто разделяешься надвое — она пережила, ступив на палубу «Принца» и ощутив давление полной гравитации. Землянка, которой она была чуть не всю жизнь, пришла в восторг, ощутив наконец свой правильный вес. Жительница Европы почувствовала только усталость и ломоту в костях.
Анна задумалась, долго ли придется Ноно восстанавливать «земные ноги». И скоро ли научится ходить по Земле Нами. Обе всю дорогу накачивали мускулатуру и принимали стимуляторы костного роста, но лекарства не всемогущи. Обеим предстояли мучительные недели, а то и месяцы привыкания к новой силе тяжести. Анна представляла, как Нами пытается подняться на четвереньки, как привыкла на Европе, представляла ее возмущенный вопль — когда еще девочка снова научится передвигаться без посторонней помощи! У малышки сильный характер, ее наверняка возмутит потеря с таким трудом завоеванных за два года умений.
От этих мыслей у Анны заныло в груди, как раз за грудиной.
Она стукнула пальцем по блестящей черной панели, включив комнатный терминал. Потратила несколько минут, разбираясь с интерфейсом. Возможности ограничивались обращением к корабельной библиотеке и приемом-отправлением аудио- и видеосообщений.
Включив запись, Анна заговорила:
— Привет, Ноно, привет, Нами! — Она помахала в камеру. — Я уже на корабле, лечу. Я… — Она умолкла, обвела взглядом каюту, стерильные серые стены и спартанскую койку. Схватила подушку и снова повернулась к камере. — Я уже соскучилась по вам обеим. — Она крепко прижала подушку к груди. — Вот это вы. Вы обе.
Она поспешно отключила запись, пока не расплакалась, и успела умыться, когда панель прогудела о приеме нового сообщения. Анна знала, что Ноно никак не могла уже получить ее письмо и успеть ответить, и все же сердце у нее перевернулось. Она бросилась просматривать сообщение. Это было простое приветствие с напоминанием, что знакомство VIP-гостей с командным составом планируется в столовой в 19:00. На часах пока было 13:00.
Анна установила будильник на нужное время, прямо в одежде забралась в койку и плакала, пока не уснула.
— Преподобный доктор Воловодова, — прогудел мужской голос, едва она вошла в офицерскую столовую.
Столы вдоль стен были празднично накрыты, а на свободном пространстве посреди помещения группками стояло около сотни человек. Четверо барменов за импровизированной барной стойкой не скучали. Высокий темнокожий мужчина с аккуратно причесанными белыми волосами, в безупречном костюме, скользил сквозь толпу, как Венера над водами. «Как это он умудряется?» — удивилась Анна. Подойдя, мужчина пожал ей руку.
— Я счастлив, что вы с нами. Много наслышан о вашей великолепной работе на Европе и не представлял, чтобы Мировая церковь методистов выбрала для столь важной миссии кого-либо другого.
Анна ответила на пожатие и осторожно отняла руку. Доктор Гектор Кортес, отец Хэнк для ста миллионов зрителей его живого вещания, близкий друг и духовный советник самого генерального секретаря. Анне в голову не приходило, что этот человек знает о ее существовании. Ее крошечный приход на Европе — меньше ста человек — не стоил упоминания в сравнении с его паствой, разбросанной по всей Солнечной системе. Лестный комплимент смутил Анну и вызвал подозрения.
— Доктор Кортес, — отозвалась она, — как приятно с вами познакомиться! Вашу программу я, конечно, смотрю.
— Конечно, — подтвердил он с рассеянной улыбкой, уже высматривая нового собеседника.
Анна догадалась, что он подошел не столько ради удовольствия ее приветствовать, сколько ради предлога отделаться от надоевшего собеседника, и, не зная, обижаться или вздохнуть с облегчением, решила отнестись к этому с юмором.
Пожилой человек в классическом одеянии католического священника, подобно мелкому небесному телу, захваченному в орбиту большого, оторвался от общей компании и направился в сторону доктора Кортеса.
Анна хотела представиться сама, но гулкий голос Кортеса заглушил ее:
— Отец Мишель, позвольте представить моего друга — преподобный доктор Аннушка Воловодова, трудилась во славу Господа в Методистской церкви Европы.
— Преподобная Воловодова, — кивнул католик. — Я отец Мишель, имею приход в Риме.
— Очень приятно… — начала Анна.
— Не дайте ему одурачить вас ролью старого смиренного священника, — прогудел над ее головой Кортес. — Он епископ и скоро станет кардиналом.
— Поздравляю, — пробормотала Анна.
— А, это пустое. Суета и дым, — расплылся в улыбке старик. — Ничто не свершается иначе, как по Господню промыслу.
— Если это так, вас здесь не должно быть, — заметил Кортес.
Епископ захихикал.
Вслед за официантом с бокалами шампанского к ним подошла женщина в дорогом голубом платье. Они одновременно с епископом взяли бокалы с подноса, Анна с улыбкой отказалась, и официант скрылся в толпе.
