«Я трезвый», сказал Дэвид. «Мы должны встретиться сегодня вечером. Прямо сейчас».

«Этого не будет», сказала Хатч и наклонился вперед, чтобы отключить связь.

«Я позвоню в службу безопасности», сказал Дэвид. «Если Вы не придете, то я позвоню в службу безопасности. Я скажу им все».

Хатч замер. Он откинулся на стуле, соединил руки вместе, как-будто для молитвы и поднес их к губам. Дэвид сжал руки в кулаки, затем разжал их, сжал и разжал. По спине снизу вверх поползли мурашки. Хатч медленно втянул в себя воздух и так же медленно его выдохнул.

«Хорошо», сказал он. «Приезжай. Через час».

«И Лили».

«Я слышал тебя и в первый раз», сказал Хатч, голосом серым и холодным, как камень. «Но если вдруг запахнет подставой, твоя маленькая подруга умрет первой. Ты понял?»

«Вы не должны причинять ей боль. Это не подстава. Это — бизнес».

«Как скажешь», сказал Хатч и отключился. Руки Дэвида дрожали. Он не должен был говорить, что обратится в службу безопасности, но это был единственный рычаг, который он имел. Единственная вещь, которая заставила бы Хатча послушать. Когда он придет туда, он объяснит ему. Все будет в порядке. Он нащупал ручной терминал в своем кармане, замер на мгновение, затем сменил изображение С Богов Риска на нейтральное. Противостояние двоих мужчин, поставивших свои судьбы на кон. Дэвид поднял подбородок и взял ранец.

Когда он вошел в комнату отдыха, тетя Бобби нахмурилась.

«Идешь куда-нибудь?» спросила она.

«К другу», сказал он, пожав плечами и прижав ранец к бедру. Просто так.

«Но это здесь, верно? В Breach Candy?»

Дэвид почувствовал нарастающее беспокойство. Ее тон не обвинял или подозревал. От этого было еще хуже.

«Почему?»

Тетя Бобби кивнула на монитор с красной полосой на экране и серьезным диктором.

«Комендантский час», сказала она.

Дэвид попытался понять, что это слово может означать.

«Что комендантский час?»

«Они закрывают весь город на строгую изоляцию первого уровня. Никаких детей без сопровождения на системе тьюба или в сервисных тоннелях, никаких сборищ в общих зонах после семи. Удвоенные патрули. Если ты хочешь покинуть район, тебе, вероятно, лучше извиниться, сказала она. Затем… Дэвид? Ты в порядке?»

Он не понял, что произошло. Просто он оказался на кухонном полу, в позе лотос. Лицо его покрылось холодным потом. Он должен был встретиться с Хатчем, но он не сможет прийти. Тот решит, что это была подстава. И с ним будет Лили, потому что Дэвид так сказал ему. Настоял. Угрожал даже. Ни слова не говоря, Дэвид достал ручной терминал и попытался соединиться с Хатчем. Номер оказался неверным. Такого номера больше не существовало.

«Дэвид, в чем дело?»

Тетя Бобби склонилась к нему с обеспокоенным лицом. Дэвид махнул рукой, чувствуя себя, как утопающий. Никаких детей без сопровождения. Он должен добраться до Мартинезтауна. Он должен идти.

«Мне нужна услуга», сказал он, срывающимся голосом.

«Хорошо».

«Пойдемте со мной. Только так я смогу воспользоваться тьюбом».

«Гм. Ладно, сказала она. Я только захвачу чистую рубашку».

Они шли полкилометра к станции метро в тишине. Дэвид старался держать свой ранец так, чтобы Тетя Бобби не увидела, насколько он переполнен.

Ему было некомфортно, дыхание было затруднено и давило живот. На станции метро рыжеволосый сотрудник службы безопасности в бронежилете и с автоматической винтовкой остановил их. Дэвид чувствовал тяжесть наркотиков, оттягивающих плечо, как свинцовая гиря. Если бы он попросил посмотреть, что было в ранце, то Дэвид пошел бы в тюрьму навсегда. Лили была бы убита. Он потерял бы свое место в Salton.

«Имя и место назначения, пожалуйста?»

«Сержант артиллерийского дела Роберта Дрэпер, MCRM», сказала Тетя Бобби. «Это — мой племянник, Дэвид. Он просто получил свое распределение и я сопровождаю его».

«Сержант?» спросил сотрудник службы безопасности. «Морские пехотинцы, да?»

Какая-то тень легла на ее лицо, но тут же сменилась улыбкой.

«Да, сэр».

Сотрудник службы безопасности повернулся к Дэвиду. Его взгляд выражал дружелюбие, но Дэвиду казалось, что его сейчас вырвет.

«Вечеринка?»

«Да. Сэр», сказал он, «да, сэр».

«Ну, только не ломай мебель, сынок», усмехнулся сотрудник службы безопасности. «Свободны, Сержант».

Они оставили его и прошли на станцию метро. Белый свет казался ярче обычного, и его колени дрожали, когда он приблизился к кассе и взял билеты до Мартинезтауна, Тетя Бобби смотрела на него насмешливо, но ничего не говорила. Пятнадцать минут до Aterpol, затем пересадка, и двадцать минут до Мартинезтауна. Пассажиры в вагоне были неопрятны, их одежда была истрепана. Старик с опустошенным выражением лица и пожелтевшими глазами сидел напротив них с кричащим младенцем на руках, не обращая на того никакого внимания. Очень толстая женщина в конце вагона кричала ругательства в свой ручной терминал, кто-то с другой стороны кричал ей в ответ. Воздух пах немытыми телами и старыми воздушными фильтрами. С каждым километром выражение лица Тети Бобби становилось более прохладным и менее доверчивым. Он злился на нее за то, что она могла подумать будто у него могут быть друзья в Мартинезтауне, за то, что он предвзято относился к местным только потому, что они были сплошь старики и работяги. Было бы легче, если бы она не была права.

На станции Мартинезтауна Дэвид повернулся к ней и взял ее за руку.

«Хорошо, спасибо», сказал он. «Теперь просто останьтесь здесь, и я скоро вернусь».

«Что тут происходит, парень?» спросила Тетя Бобби.

«Ничто. Не волнуйтесь об этом. Просто ждите меня здесь, и я скоро вернусь».

Тетя Бобби скрестила руки. Она больше не улыбалась. На Дэвида накатила волна негодования. У него совсем не было времени, уговаривать ее.

«Просто подождите», он сказал резко, затем развернулся и поспешно ушел. Несколько секунд спустя он рискнул взглянуть назад через плечо. Тетя Бобби не двигалась. Она стояла со скрещенными руками и окаменевшим лицом. Светодиоды станции метро превратили ее в черный силуэт. Дэвид повернул за угол, и она исчезла. Он побежал, не обращая внимания на тяжесть переполненного ранца, ему нужно было пробежать не более пятидесяти метров, прежде чем он скроется из виду, но он спешил как мог. У него не было времени. Хатч уже мог быть на месте.

И он действительно там был.

Ящики были переставлены. Их расставили напротив стен, так, чтобы никто не мог спрятаться а ними. Единственным исключением были две груды ящиков, стоящие по обе стороны от Хатча, как телохранители. Как две части большого трона. Хатч стоял в тени между ними, с тонкой черной сигаретой на нижней губе. Его желтая рубашка свободно свисала, скрывая очертания. Блестящий черный пистолет в его руке не предвещал ничего хорошего.

Лили стояла на коленях перед ним, в центре комнаты, обхватив себя руками. Ее волосы выглядели грязными и спутанными. Она была бледна и лишь под ее правым глазом ярким пятном выделялся кровоподтек. На ней была рубашка не по размеру и пара рабочих штанов, старых и застиранных. Когда Дэвид откашлялся и вошел в комнату, на ее лице удивление сменилось отчаянием. Дэвид готов был провалиться в ад.

«Эй, малыш», сказал Хатч. За видимой небрежностью в его голосе скрывалась угроза. «Ну, так что? Ты хотел видеть меня?»

Дэвид кивнул. Его горло сдавило.

«Я хочу купить ее, сказал Дэвид. Купить ее долг».

Хатч тихонько засмеялся и затянулся сигаретой. Огонек вспыхнул и погас.

Мне кажется, мы уже обсудили это, сказал Хатч, и снова выдохнул дым. У тебя нет таких денег.

Четверть. Вы сказали, что у меня была четверть.

Глаза Хатча сузились, и он наклонил голову. Дэвид опустил свой ранец на пол и подвинул его к Лили. Она потянулась к нему.

«Если ты коснешся этой сумки, я прикончу тебя», сказал Хатч Лили, и она вздрогнула. «Как насчет того, чтобы сказать мне сначала, что там?»

«Я приготовил партию. Большую. Самую большую, которую я когда-либо делал, сказал Дэвид. Главным образом это — 3,4-methylenedioxy-N-methylamphetamine. Я сделал также партию 5-hydroxytryptophan, на свое усмотрение. И 2,5 Dimethoxy-4bromophenethylamine. Немного этого тоже. Я получил все реактивы сам. Я сделал всю работу. Стоимостью это все больше чем четыре раза превышает затраты, и оно Ваше. Это — сделка.»