В коридоре было теплее, воздух стал влажным. Не то чтобы как в оранжерее, но близко к тому. Они вышли на длинную галерею с пятиметровым потолком. Параллельные рельсы-направляющие на полу и потолке позволяли перевозить тяжелые грузы и клетки-вольеры. Вдоль галереи располагались ниши-отсеки, памятные Праксу по временам аспирантуры: «умные» столы, настенные дисплеи, пульты управления, емкости для образцов. Крики стали ближе. Пракс собирался сказать об этом, но Амос, покачав головой, указал на дальний отек. Оттуда слышался раздраженный и настойчивый мужской голос.

— Какая эвакуация, когда эвакуироваться некуда? — говорил он. — Ничего не отдам, буду торговаться…

— Выбора нет, — ответил женский голос, — опустите пистолет и давайте все обсудим. Я направляла вас семь лет, и под моим управлением вы продержитесь еще столько же, если только…

— Вы бредите? Думаете, у нас есть хотя бы завтрашний день?

Амос стволом указал вперед и начал медленное, обдуманное движение. Пракс шел за ним, стараясь не шуметь. Он очень давно не слышал голоса доктора Стрикланда, но кричавший мужчина мог оказаться им. Возможно.

— Давайте начистоту, — говорил мужчина. — У нас нет ничего. Ничего. А торговаться можно только с картами на руках. Они — наши козыри. Почему, вы думаете, они еще живы?

— Карлос, — говорила женщина, пока Пракс подкрадывался к углу ниши, — на базе уже сейчас находится враг, и если они войдут через тот шлюз…

— Да, — перебил ее Амос, — и что же тогда произойдет?

Ниша была как все ниши. Стрикланд — это точно был Стрикланд — стоял у серой транспортировочной клетки, достававшей от пола ему до бедра. В клетке для образцов лежали шестеро детей: спящих или усыпленных наркотиком. А в руке Стрикланд держал маленький пистолет, наведенный на знакомую по видео женщину. Та была в облегающем мундире. Костюмами такого покроя пользовались силы безопасности, чтобы придавать своим сотрудникам крутой и устрашающий вид. В случае с женщиной это удалось.

— Мы вошли с другой стороны, — заметил Пракс, ткнув пальцем себе за спину.

— Па? — Одно тихое короткое слово. Оно прогремело из транспортировочной клетки, заглушив недели взрывов и выстрелов, крики раненых и умирающих. Пракс перестал дышать, застыл столбом. Ему хотелось крикнуть: «Осторожно, уберите оружие! Здесь дети!» Его дитя!

Пистолет Стрикланда рявкнул, и разрывная пуля превратила шею и лицо женщины в кровавую кашу. Она еще попыталась вскрикнуть, но поврежденные голосовые связки издали только нечто вроде влажного всхлипа. Амос поднял дробовик, но Стрикланд — или Мерриан? — опустил пистолет на крышу клетки и словно бы облегченно обмяк. Женщина оседала на пол, кровь и ошметки плоти ложились на пол кружевным покрывалом.

— Слава богу, вы здесь, — произнес доктор. — О, слава богу, вы здесь. Я удерживал ее, сколько мог. Доктор Менг, я не могу и представить, что это было для вас. Мне так жаль, так жаль…

Пракс шагнул вперед. Тело женщины еще раз втянуло воздух: нервная система действовала, лишившись центрального управления. Стрикланд улыбнулся ему, как улыбался все эти годы, посещая маленькую пациентку. Пракс нашел управление замком и наклонился, чтобы открыть клетку. Магнитные запоры боковой стенки щелкнули, и панель откатилась, скрывшись в раме.

Один ужасный убийственный миг он видел чужую девочку. Черные блестящие волосы, смуглая кожа — она могла быть Мэй старшей сестрой. И тут ребенок пошевелился. Всего лишь легкий поворот головы, но этого хватило, чтобы узнать дочь в подросшем теле. Месяцы на Ганимеде, недели полета на Тихо и обратно, — а она в это время росла без него.

— Какая она большая, — выговорил Пракс. — Как выросла.

Мэй нахмурилась, над самыми бровями набухли маленькие бугорки. Так хмурилась Никола. А потом девочка открыла глаза, пустые и прозрачные. Пракс рывком отстегнул и сбросил шлем. Воздух станции припахивал серой и медью.

Мэй остановила на нем взгляд и улыбнулась.

— Па, — повторила она и помахала ему рукой.

Когда он нагнулся, дочка ухватила его палец в кулак и подтянулась к его груди. Пракс прижал ее к себе, поразившись теплу и тяжести маленького тела — уже не крошечного, а просто маленького. Пустота между звездами была в тот миг меньше Мэй.

— Она под успокоительными, — подал голос Стрикланд, — но вполне здорова. Иммунная система отлично действует.

— Маленькая моя, — забормотал Пракс, — хорошая моя девочка.

Мэй опять закрыла глаза, но продолжала улыбаться и блаженно мурлыкала себе под нос.

— Вы не представляете, как я сожалею обо всем, — сказал Стрикланд. — Если бы я имел средство, чтобы связаться с вами, объяснить, что происходит, я бы непременно связался. Это было хуже кошмара.

— Говоришь, тебя здесь держали в плену? — спросил Амос.

— Почти весь технический персонал находился здесь против воли, — заверил Стрикланд. — Когда подписывали контракты, нам обещали большие возможности и свободу действий, о каких почти всем нам приходилось только мечтать. Поначалу я думал, что действительно сумею что-то изменить. Я ужасно, ужасно ошибся и никогда не сумею оправдаться.

Кровь у Пракса звенела. Тепло расходилось от солнечного сплетения к рукам и ногам. Как будто его угостили лучшим за всю историю фармакологии эйфориаком. Волосы Мэй пахли дешевым лабораторным шампунем, каким он в молодости мыл подопытных собак. Пракс разогнулся слишком быстро, и его подбросило на несколько сантиметров над полом. Ноги скользнули по чему-то липкому, и ботаник не сразу понял, что стоит на коленях в крови.

— Что с этими детишками? — спросил Амос. — Где-то должны быть и другие?

— Это все, кого мне удалось спасти. Их всех усыпили для эвакуации, — объяснил Стрикланд. — Но сейчас нам надо идти. Уходить со станции. Мне нужно обратиться к властям.

— И зачем бы? — спросил Амос.

— Я должен рассказать, что здесь происходило, — ответил Стрикланд. — Я должен всем поведать о творившихся здесь преступлениях.

— Ясно, — кивнул Амос. — Эй, Пракс, ты справишься? — Он ткнул дробовиком в сторону клетки.

Пракс обернулся к Амосу. Ему нелегко было вспомнить, где он и что они здесь делают.

— А, — сказал он, — конечно.

Одной рукой прижимая к себе Мэй, он взял пистолет Стрикланда и навел на него.

— Нет, — вскрикнул Стрикланд, — вы… вы не поняли! Я тоже жертва. Мне пришлось этим заниматься. Они меня заставили. Она заставила.

— Знаешь, — заговорил Амос, — может, я из тех, кого вы называете рабочим классом, но я не дурак. Ты из ручных социопатов «Протогена», и я не куплюсь на то, что ты пытаешься мне втюхать.

Лицо Стрикланда исказила холодная ярость — словно маска упала.

— «Протоген» мертв, — напомнил он. — Нет «Протогена».

— Верно, — признал Амос, — перепутал торговую марку. Мелочи какие!

Мэй забормотала и протянула руку за ухо отцу, чтобы ухватить его за волосы. Стрикланд отступил, сжав руки в кулаки.

— Я ее спас, — сказал он. — Девочка жива благодаря мне. Она была предназначена для второго поколения гибридов, а я вывел ее из проекта. Всех их вывел. Если бы не я, все эти дети были бы сейчас хуже чем просто мертвы. Хуже!

— Та передача, да? — спросил Пракс. — Вы поняли, что мы можем и найти вас, и решили подстраховаться девочкой, которую ищет весь мир?

— А вы против? — огрызнулся Стрикланд. — Так или иначе, ее спас я.

— Думаю, ее спас капитан Холден, — возразил Пракс, — но я понимаю вашу мысль.

Пистолет Стрикланда взводился простым движением большого пальца. Пракс поставил его на предохранитель.

— У меня нет дома, — принялся перечислять он, — нет работы. Все, кого я знал, умерли или оказались разбросаны по Солнечной системе. Верховное правительство уверено, что я насиловал женщин и детей. За последний месяц я получил более восьмидесяти открытых угроз — совершенно незнакомые люди желают мне смерти. И знаете, мне все равно.

Стрикланд облизнул губы, метнулся взглядом от Пракса к Амосу и обратно.