«Митя вернулся!» — у Насти перехватило дыхание от радостной мысли. Но это был всего лишь Миша.

— Куда ты исчезла? — спросил он с порога. — Умчалась, как ненормальная. Я ждал тебя, ждал.

— Это было совершенно ни к чему, — недовольно ответила Настя. Честно говоря, ей очень хотелось хоть какое-то время побыть одной, — я как раз подумала, что тебе приятно будет переночевать у себя дома.

— Да ну, — протянул Миша, — я вообще не люблю одиночество. К тому же при одной мысли о том, что придется ночевать одному в такой большой квартире, мне стало не по себе. И я решил приехать.

Настя так и стояла с самым любимым шаром из коллекции Дмитрия в руках. Это был большой, около десяти сантиметров в диаметре шар из чистейшего горного хрусталя. Он был необыкновенно прозрачным и очень тяжелым.

Неожиданно Миша резко шагнул к Насте и положил руки ей на плечи. Девушка заметила, что глаза у него совершенно сумасшедшие, а губы прыгают от сильного волнения.

— Послушай, — быстро заговорил Миша, — тебе не кажется, что я больше подхожу тебе. Да, в общем, мне все равно, что ты думаешь об этом. Я хочу тебя, и все.

— Ты что, дурак? — опешила Настя. От изумления она даже не почувствовала злости.

Миша не слушал.

— Мы с тобой проведем классную ночь. Я в этом не сомневаюсь. К тому же я уверен, что мой папаша в сексе такой же тормоз, как и во всем остальном. Со мной тебе больше понравится. А потом можешь к нему вернуться, если, конечно, захочешь. Представляешь, какой класс, ты будешь любовницей обоих Зайцевых, отца и сына.

Настя попыталась высвободиться, но юноша неожиданно оказался очень сильным. Его руки железными клешнями впивались ей в плечо. Настя чувствовала на своем лице его горячее дыхание. Только сейчас она разглядела, что претендующий на нее подросток довольно высокого роста и плотного телосложения. Если она начнет бороться с ним, то наверняка потерпит поражение. Настя попыталась воздействовать методом убеждения.

— Миша, — мягко произнесла она и тут же подумала, что таким тоном говорят с душевнобольными, — успокойся, пожалуйста. Я все понимаю, у тебя сейчас такой возраст, когда гормоны устраивают в крови настоящий тайфун.

— Знакомая песня, — нервно расхохотался Миша, — узнаю любимый конек моего папаши. Он большой знаток по части гормонов. Значит, когда ты на него вешалась, он тоже тебе читал лекцию о том, что любви не существует, а есть одни гормоны. Мне как-то все равно, пусть даже и гормоны. В конце концов, надо и о них, бедных, подумать.

Больше Миша Настю не слушал. Он перешел в наступление. Поскольку она отчаянно вертела головой, ему пришлось отказаться от мысли поцеловать ее в губы. Миша обхватил Настю руками и отчаянно шарил губами по ее шее, опускаясь все ниже. Поскольку руки у него были заняты, он пытался головой забраться ей под майку. Он допустил роковую ошибку, оставив Настины ладони свободными. Настя несколько секунд смотрела на то, как невыносимый подросток с невыносимым пыхтением пытается овладеть ею. Мишина голова оказалась чуть выше Настиной талии. Настя вздохнула и с размаху опустила шар прямо на светло-русые вихры сына своего любимого.

Раздался ужасающий треск, от которого у Насти все внутри похолодело. Миша поднял на нее глаза, и Настя увидела в них совершенно детскую обиду и недоумение. А потом Мишино лицо побледнело, глаза закатились, он разжал объятия и медленно опустился на пол. Настя оцепенела от ужаса, шар вывалился из ее ослабевших пальцев и упал на покрытый кафельной плиткой пол.

Со звоном он рассыпался на множество сверкающих осколков. Все оказалось не так уж страшно. Именно этот звон привел Мишу в сознание. Он открыл глаза, с трудом повертел головой, увидел оцепеневшую Настю, осколки шара и, морщась от боли, рассмеялся. Настя испугалась еще больше. Она решила, что у Миши помутился рассудок.

— Семерых одним ударом, — сквозь смех проговорил Миша, — одним ударом, — пояснил он, — ты разделалась и с сыном, и с любимой игрушкой господина Зайцева.

У Насти вырвался вздох облегчения, и она без сил опустилась на пол рядом со своей жертвой. Она чувствовала, как ее разбирает совершенно идиотский нервный смех.

Неделю до приезда Дмитрия молодые люди провели вполне мирно. Настя ухаживала за присмиревшим Мишей и учила песни. Настя все порывалась отправить своего горе-ухажера к врачу, но Миша отказался. Он сказал, что армия ему все равно не грозит, потому что мама даст взятку, и он так или иначе поступит в университет, так что диагноз «сотрясение мозга» ему низачем не нужен. Миша убедил Настю, что отлежится дома. Собственно, ей это было только на руку. Насте совершенно не хотелось объяснять врачам, как Миша получил удар по голове.

Отношения Насти с Мишей после его неудачной атаки резко улучшились.

— Прости, — сказал он ей, как только немного пришел в себя, — сам не знаю, что на меня тогда нашло. Какое-то помутнение мозгов. Но похоже, что твой удар вправил их на место.

Пока Миша отлеживался, Настя выучила почти все песни из репертуара «Цыганского двора». Она уступила Мише свою кровать, а сама пела в кухне с таким упорством, что, в конце концов, Миша взвыл:

— Слушай, я больше не могу! Я сам уже эти песни выучил, они мне, наверное, в кошмарных снах сниться будут. Ладно бы еще что-нибудь нормальное пела, а то какие-то дурацкие романсы, сплошная кровь-любовь.

— Ну, а как тебе вообще? — спросила Настя. — Нравится?

— Вообще ничего, — уже более миролюбиво ответил Миша, — вполне на уровне. Наверное, у какой-нибудь красотки бальзаковского возраста твое пение даже вышибет слезу. Но только умоляю, дома больше не пой! А то я и вправду сбегу в больницу.

Настя сжалилась над Мишей и прекратила свои вокальные упражнения.

В тот день, когда Миша начал вставать с постели и осторожно, по стеночке, ходить по квартире, вернулся Дмитрий. Он выглядел еще более измученным, чем всегда. Страдальчески улыбаясь, он выложил из сумки подарки, Насте — янтарное ожерелье, Мише — компакт-диск с записью английской рейверской группы.

— Ну рассказывайте, чем вы тут занимались без меня? — Дмитрий подозрительно оглядывал квартиру, как будто пытался увидеть тщательно заметенные следы проходивших здесь оргий. Настя с ужасом ждала момента, когда Митя заметит пропажу шара. Это произошло довольно скоро.

Митя пил кофе, сидя как раз напротив окна и своей выставки шаров. Сначала он просто смотрел в пространство перед собой, ни на чем не останавливая взгляда. Потом в его глазах появилось легкое беспокойство, оно все усиливалось, и наконец Митя повернулся к Насте и спросил:

— Слушай-ка, а где шар из горного хрусталя? Ты его куда-то переставила?

Настя, чтобы выиграть время, повертела головой, как бы в поисках шара. Миша сидел с таким лицом, словно происходящее абсолютно не касалось его.

— Он разбился, — тихо сказала Настя и уставилась в стол.

— Что значит разбился? — спросил Дмитрий, и в его голосе послышалась явная угроза.

— Упал и разбился, — все так же уклончиво ответила Настя.

— Сам упал?

— Нет, — Настя наконец нашла в себе силы взглянуть Мите в глаза, — это я его разбила. Нечаянно. Я решила к твоему приезду вытереть пыль и случайно уронила шар на пол. Наверное, тебя обманули продавцы этого шара. Если бы он действительно был из горного хрусталя, он не разбился бы так легко.

— Отлично, — холодно произнес Дмитрий. Лицо его ничего не выражало, и Настя уже было подумала, что гроза миновала. Но вдруг он поднялся и в упор посмотрел на Настю. Из его глаз полыхнула такая ярость, что девушке захотелось зажмуриться. — Слушай, ты, кто тебя вообще просил вытирать эту чертову пыль?! Я же тебя с самого начала предупреждал, чтобы ты тут ничего не трогала. Я так и знал, что ты что-нибудь сломаешь. Или ты возомнила себя хозяйкой дома и решила заняться уборкой? Ненавижу эту вашу женскую манеру во все соваться, все прибирать к своим рукам. Ты здесь в гостях, понятно? — Дмитрий распалялся все больше. Его слова и тон, которым он их произносил, превращали Настю и Мишу в подобие соляных столбов. — Да ты знаешь, сколько я за него заплатил? Сто долларов! — и в голосе Дмитрия послышалось самое искреннее отчаяние. — Ты думаешь, у меня очень много денег?