– Сейчас приедет моя мать, – сообщила я ей.

– Нет! Она же…

– Нам нужна помощь.

– Она заставит меня ехать в больницу!

Я покрутила головой.

– Я не позволю, – сказала я, хотя знала, что если мы с матерью не справимся, то останется только вызвать «Скорую». – Я сделаю так, чтобы…

– Тебя уволили! Ты ничего не можешь! Не хочу, чтобы приезжала твоя мать!

– Айви, тебе скоро рожать, сосредоточься на этом. Милая, она нам обязательно поможет, обещаю!

Она зажала себе уши.

– Замолчи, замолчи, замолчи!

Я так и сделала. Я вытирала ей лоб, позволяла ей сжимать мне руку при очередном приступе и помалкивала. Я напрягала слух: когда приедет мать? Я молилась, чтобы она не мешкала. Я почти ничего не знала про роды, не то что моя мать, произведшая на свет двоих детей: это что-то да значит!

Видимо, она подъехала в тот момент, когда Айви опять зашлась криком, потому что я ничего не услышала и вздрогнула, когда снизу донеслось ее приветствие.

– Мы здесь! – крикнула я. – Наверху, в гостевой комнате!

– Нет! – взмолилась Айви. – Мне страшно!

– Все будет хорошо, – сказала я, слыша шаги матери на лестнице.

Поднявшись, она застыла в двери, разглядывая нас. Вид у нее был бодрый, на то, что я разбудила ее среди ночи, указывали только отсутствие губной помады и непричесанные седеющие волосы. Но ее красоте можно было позавидовать даже сейчас.

– Это Айви, – сказала я ей. – Айви – это…

– Я ей не доверяю, – прошептала Айви так громко, что моя мать ее услышала. Она посмотрела на меня, потом опять на Айви.

– А зря, – сказала она, подходя к кровати. Она привезла большой чемоданчик первой помощи, всегда стоявший у нас в кладовке: в детстве мы с сестрой постоянно чем-то резались и набивали ссадины на коленках. Но какой толк был от него при родах?

Айви издала стон. Я знала, что через секунду-другую раздастся крик. Мать тронула меня за плечо.

– Мне надо с тобой поговорить, Джейн.

– Нет! – Айви схватила меня за руку. – Не оставляй меня!

Раньше я сидела на краю кровати, а теперь встала.

– Мне надо все ей объяснить, – сказала я. – Я буду тут, за дверью. Через две минуты я вернусь, обещаю. – Мне пришлось отдирать ее руку от своей, хотя она была слишком слаба, чтобы сопротивляться.

Мы с матерью вышли, и я прикрыла дверь.

– Надо немедленно вызвать «Скорую», – сказала она твердо и пошла в сторону моей спальни, где был телефон. Я была вынуждена ее остановить.

– Нет! Нельзя!

Она остановилась и вопросительно посмотрела на меня.

– В чем дело, Джейн? Какая связь между этим и твоим увольнением? И почему тебя уволили? Почему ты не отправила ее в больницу? Не может же она рожать прямо здесь!

– После родов они собираются ее стерилизовать, а она не хочет, поэтому я привезла ее сюда. Один знакомый адвокат, возможно, помог бы нам, но он в отъезде. Я не думала, что роды начнутся так быстро.

Мать долго на меня смотрела.

– Какая еще стерилизация? – спросила она, помедлив. – В пятнадцать лет? Глупость какая!

– Еще как стерилизуют! В этом нет ни малейших сомнений. Так они поступили с ее сестрой в пятнадцать лет, и это не единственный известный мне случай. Умоляю, мама, помоги! Ты рожала, поэтому должна…

– Я рожала тебя и Терезу с обезболиванием, в полусне, – сказала она. – Засыпала, а просыпалась уже матерью. Я разбираюсь в родах не лучше тебя.

– Мама! – взмолилась я. – Прошу тебя! Мы должны попытаться!

– Это безумие, Джейн.

– Я обещала ей, что не позволю причинить ей зло. – Из-за двери доносился плач Айви. – Она так напугана!

Мать посмотрела на дверь гостевой комнаты, как будто могла разглядеть сквозь нее Айви. Я поняла, что она готова уступить.

– Что ж… – Она вздохнула. – Вроде бы всегда первым делом кипятят воду… Приступай, а я пока познакомлюсь с ней. У Роберта есть медицинские книги?

– Есть, в кабинете. Пойду посмотрю! – Я обняла ее и бросилась к лестнице. – Спасибо! – крикнула я на бегу.

– Нам потребуются ножницы и острый нож, чтобы обрезать пуповину, – напомнила она мне вслед. – Сунь то и другое в кипящую воду. Еще нам нужны полотенца. Здесь в ванной есть пластиковая занавеска?

– Есть! – отозвалась я через плечо.

– Я подстелю ее под нее.

– Хорошо. – Я оглянулась. – Спасибо, мама, – повторила я.

Она покачала головой.

– Я такая же дура, как ты.

Я метнулась вниз с отчаянно колотящимся сердцем. Что, если Айви умрет, потому что не попадет в больницу? Что, если на моей совести окажется еще одна смерть? Я не смела об этом думать.

В кухне я схватила с полки кастрюлю и сразу уронила ее на пол – так дрожали руки. Подняв кастрюлю, я стала наливать в нее воду, мысленно поражаясь способности матери ясно мыслить даже в такой момент. Как хорошо, что она здесь!

Поставив воду на огонь, я побежала в кабинет и стала перебирать медицинские книги Роберта. Среди них, на мое счастье, оказалась одна по акушерству. Я унесла ее в кухню и стала листать, продираясь сквозь специальную терминологию. Книга, казалось, вознамерилась совсем меня запугать. Нам предстояло перевязать пуповину, поэтому я запаслась в дополнение к кипятку и ножу кухонным шпагатом. Требовался шприц; пока грелась вода, я рылась в медицинском чемоданчике Роберта, стоявшем в стенном шкафу в холле. Там нашлось два шприца, и один из них, маленький синий, я забрала на кухню. Истошные вопли Айви наверху доносились до кухни как нескончаемый вопль, и я боялась, что что-то пошло не так. Я знала, что роды бывают мучительными и длительными, но не до такой же степени! В больнице ее усыпили бы, и мне было стыдно, что я лишила ее спасения и обрекла на мучения.

Я не знала, как долго кипятить нож и шпагат. Я бы отвела на это несколько часов – так страшно мне было подниматься наверх. Я не вынимала то и другое из кастрюли с кипятком четверть часа, потом подцепила щипцами и бросила в миску – слишком поздно до меня дошло, что миска-то не стерилизована! Все это я понесла наверх.

Айви, багровая и потная, ждала меня. Она стонала и обливалась слезами, мое возвращение она едва заметила, настолько была сосредоточена на том, что творилось с ее телом. Мать, сидевшая в ногах кровати, задрала ее ночную рубашку до пояса, широко развела ей колени и требовала тужиться. Подняв на меня глаза, мать тихо сказала:

– Уже видна головка плода. – В ее голосе слышалась тревога, близкая к панике. – То появится, то снова исчезнет.

Я дала ей миску, боясь смотреть на то, что творилось у Айви между ног. Я всегда была брезгливой – матери ли было этого не знать!

– Может, я найду про это в книге. – Я стала открывать книгу трясущимися пальцами.

– Нет времени, – сказала мать, кивая на кровать. – Помогай ей тужиться, Джейн. Подбадривай ее!

Я положила книгу на комод и села в изголовье кровати, на самый край. Айви приподнимала голову и плечи, пытаясь усилить толчки. Я взяла ее за плечи, желая помочь.

– Не трожь меня! – крикнула она, и я отдернула руки. Она уставилась в потолок. По ее лбу сбегали струйки пота. – Помогите! – вырвалось у нее. – Кто-нибудь, помогите мне!

Я догадалась, что от отчаяния она не отдает себе отчета в своих словах, поэтому опять взяла ее за плечи, и в этот раз она не сопротивлялась.

– Молодец, Айви, – сказала я, касаясь щекой ее потной макушки. Она издавала дикие, первобытные звуки: они рождались в той потайной части ее естества, о существовании которой я раньше не подозревала.

– Опять вижу головку, – сказала моя мать. – Давай, Айви!

Как Айви ни тужилась, я видела, что ей не хватает сил. Я взглянула на мать, и она чуть заметно покачала головой.

– Исчезла, – сказала она и одними губами произнесла: – «Скорая».

И тут Айви, словно услышав это слово, сделала неожиданный могучий толчок.

– Да! – возбужденно крикнула моя мать. – Вот так! Жми, Айви!

Я приподнимала Айви, а она повторяла свои титанические толчки. Через несколько минут я сама взмокла и обессилела. Степень ее изнеможения невозможно было даже вообразить. Но ее усилия не проходили зря.