«Тут произошло нечто совершенно небывалое в летописях воскресных разводов с церемонией: государь, еще не слезая с лошади, стал подъезжать к тому месту, где находился я верхом<…> Подъехав ко мне и остановившись прямо против меня, он стал сочувственно на меня смотреть, кивая головой и издавая одобрительный горловой звук. Затем, оглядываясь вокруг себя, он спросил: “А где Григорий Иванович?” Это был мой отец. Тотчас же среди свиты стали выкликать имя Григория Ивановича. Мой отец, никогда не любивший высовываться вперед, через некоторое время подошел. Государь ему сказал: “А ведь он красивее, нежели ты был!” “Я и не претендую, Ваше Императорское величество!” “Не претендуешь! Не претендуешь!” – возразил государь».
ОР ГМТ. Ф. 60. Оп. 2. № 27. Чертков Владимир Григорьевич. Автобиография <1932 г.>. Л. 1–2.
И составители неизданной биографии Черткова отмечают, что в молодости он благодаря своим родителям обращал на себя постоянное внимание императора Александра II, а также наследника престола, будущего императора Александра III, «при дворе которого отец В<ладимира> Г<ригорьевича> пользовался особенным уважением и симпатией»[239].
Е. И. Черткова была известна как последовательница учения лорда Редстока, с которым познакомилась в Париже, где искала утешения после смерти двух сыновей: Михаила (скончался в возрасте 10 лет) и Григория (умершего в 17-летнем возрасте). В дальнейшем Е. И. Черткова содействовала созданию мужем своей сестры Александры Ивановны, В. А. Пашковым, русской секции евангелистов, называемых «пашковцами».
Лорд Г. Редсток (1831–1913) – английский проповедник евангелического толка, получил образование в лучших английских учебных заведениях – школах Хэрроу и Беллиол-колледже, а затем в Оксфорде. Участник Крымской войны, где во время тяжелой болезни с ним произошел религиозный переворот, результатом чего стала раздача имущества, роспуск прислуги и отставка в 1866 г. в возрасте 33 лет в чине полковника. В результате встречи с Е. И. Чертковой лорд Редсток весной 1874 г. оказывается в России и благодаря обширным связям своей русской покровительницы скоро получает возможность появляться в столичных аристократических салонах. В 1876 г. русские последователи Редстока основывают «Общество поощрения духовно-нравственного чтения», в деятельности которого принимали участие многие видные представители великосветского круга. «Общество» просуществовало до 1884 г., когда деятельность его была запрещена русским правительством.
Пашков В. А. (1831–1902) – один из самых богатых помещиков России, окончил Пажеский корпус, полковник Кавалергардского полка. Под влиянием учения лорда Редстока сделался ревностным проповедником «возрождения», благодаря чему это учение (под названием «пашковщины») получило значительное распространение в Петербурге и провинции, в первую очередь в аристократических слоях общества. Дом Пашкова на Выборгской стороне стал местом регулярных молитвенных собраний, на которых иногда присутствовало около полутора тысяч человек. В 1882 г. принял крещение у баптистов, в 1884 г., после проведения съезда российских евангельских христиан, который по замыслу организаторов должен был носить объединительный характер, Пашков был выслан из России вместе с М. М. Корфом без права возвращения. Скончался в Риме.
В. Г. Чертков в своем дневнике написал однажды, что его родители «принадлежали к числу наиболее порядочных из “порядочных” людей»[240]. Много позже он любил рассказывать, как в детстве играл с будущим императором Александром III. Я уверен, что посредничество в первую очередь его матери в значительной степени смягчало впоследствии любые правительственные меры, направленные против антигосударственной и антицерковной деятельности Л. Н. Толстого и В. Г. Черткова.
Семья Чертковых входила, по всей видимости, в число самых обеспеченных русских семей, о чем свидетельствует тот факт, что она имела 40 тыс. руб. чистого ежегодного дохода. Г. И. Чертков был очень богатым помещиком и владел плодородными черноземными землями на юге Воронежской губернии, а также большим количеством крепостных крестьян, среди которых был Егор Михайлович Чехов – дед писателя.
В возрасте 21 года (в феврале 1875 г.) В. Г. Чертков поступил в привилегированный Конногвардейский полк.
Лейб-гвардии Конногвардейский полк являлся одним из самых знаменитых и привилегированных полков русской гвардии. Его история ведется с 1706 г. К 1725 г. это был единственный полк русской армии, рядовые которого полностью принадлежали к дворянскому сословию. С 1731 г., вплоть до эпохи императора Павла I, когда был учрежден Кавалергардский полк, конногвардейцы были личной императорской охраной. Окончательное название «лейб-гвардии Конный» полк получает в 1801 г. по воле императора Александра I. Конная гвардия, являясь старейшим гвардейским шефским полком царствующего императора, пользовалась всеми соответствующими правами и преимуществами. Весь офицерский состав полка был лично известен русским императорам. Выходцами из Конной гвардии были кн. Г. А. Потемкин, гр. А. Г. Разумовский, кн. Г. Г. Орлов, гр. П. А. Румянцев, кн. А. Ф. Орлов, гр. В. Б. Фредерикс, барон П. Н. Врангель. Император Николай I питал к полку особое пристрастие: конногвардейцы первыми присягнули ему 14 декабря 1825 г. Полк квартировал в непосредственной близости от Зимнего дворца, занимая целый Конногвардейский квартал. 25 марта 1876 г. было открыто офицерское собрание конногвардейцев – одно из самых блестящих в столице.
Во время службы, по его собственному более позднему признанию, он прожигал жизнь традиционными для среды блестящей петербургской молодежи способами. В Конногвардейском полку В. Г. Чертков получил прозвище le beau Dima, т. е. красавчик Дима. Корнет Чертков в 1881 г. должен был войти в состав делегации, целью которой было оповещение ряда европейских дворов о восшествии на престол императора Александра III, и только случайность помешала ему участвовать в этой миссии, которую возглавлял его родной дядя граф П. А. Шувалов.
Очень яркий и в то же время характерный эпизод молодости Черткова приводит в своих воспоминаниях В. Ф. Булгаков, указывая, что молодой Чертков принадлежал к тому очень узкому кругу петербургской знати, который приглашался на так называемые малые балы в Аничков дворец. Однажды на таком балу его пригласила на вальс сама императрица Мария Федоровна, которая воспользовалась «особым правом дам, принадлежащих к императорской фамилии, – первыми приглашать кавалеров. Но Чертков отказался, так как не умел танцевать вальс, чем вызвал сенсацию в зале: le beau Dima отказался танцевать с императрицей!»[241]
Этот эпизод указывает на одну черту в характере В. Г. Черткова, которой я не уделил должного внимания раньше. Складывается впечатление, что это был очень смелый человек. И если его смелость ничем особенно ему не грозила при жизни в императорской России, то позже, уже после революции 1917 г., многие аспекты его деятельности вызывают уважение, а некоторые экстравагантные поступки – даже восхищение. Но об этом позже.
Это может показаться неожиданным, но аристократическое происхождение Черткова могло вызывать у Л. Толстого (после их знакомства) чувство сословного удовлетворения. Вот что пишет, например, об этом М. С. Сухотин (6 августа 1906 г.): «Тут теперь гостит В. Г. Чертков, приехавший на побывку из Англии. Это любимый ученик Л<ьва> Н<иколаевича>, Иоанн в некотором роде, и я понимаю, что он может быть ближе других сердцу учителя. Уже одно то, что они оба хорошей крови, biennés[242], в их близости, как это ни может казаться странным, играет не последнюю роль»[243]. Подтверждает это и В. Ф. Булгаков, который говорит, что Толстой, возможно, в чем-то был даже удивлен появлением молодого человека из более высокого круга (сам Толстой принадлежал к «средне-высшему дворянству» – выражение Ф. М. Достоевского, подхваченное Д. С. Мережковским).
