Спустя мгновения Леви и его братья Черные Консулы открыли огонь по новоприбывшим. На Альфа Легионеров хлынул поток болтов, но, хотя окружавшие их мятежники были разорваны в клочья, лишь два десантника Хаоса погибли, прежде чем успели открыть ответный огонь. Гребень возвышенности поглотила первобытная бойня, когда Черные Консулы выплеснули свою давно носимую ненависть на искаженные подобия воинов Императора.

Леви пробивался к отделению Альфа Легионеров, холодная ненависть наполняла его вены. Он едва замечал отправленных им на суд Императора повстанцев… пока медленное и ужасное понимание не нахлынуло на него. Мятежники отворачивались от Черных Консулов и стреляли в десантников Хаоса. Они все сражались с общим врагом, Альфа Легионом. Леви пытался не обращать внимания на это, пробиваясь в гущу сечи, но перестрелка внезапно прекратилась. Остались лишь мятежники и Черные Консулы.

Посреди бойни стоял Эструс, а мертвый Альфа Легионер лежал у его ног. Грудь мерзкого воина была разорвана, обнажив месиво переплетенной и обгоревшей плоти и сломанных механизмов. Его рука конвульсивно дергалась. Эструс спокойно приставил болт-пистолет к голове предателя. Прогремел выстрел, и Леви подошел к капитану. Он посмотрел на остатки головы легионера, на брызги разорванного взрывом мозга…

— Капитан, мы ошиблись, — Леви оглянулся на истощенные лица мятежников и на Черных Консулов, уже строившихся неровными рядами. Грохот битвы доносился из-за городских стен. — Брат-капитан, пленные мятежники…

Эструс поднял руку:

— Я слышу, библиарий. И понимаю. Мы стали невольными пешками в опасной и темной игре. Я должен связаться с четвертой. Боюсь, что Планетарный Правитель Колн гораздо опаснее для них, чем повстанцы, — он повернулся к ближайшему космодесантнику, — Брат-сержант, доложите мне о потерях и найдите представителя мятежников, с которым я смогу поговорить.

— Это предательство! — Леви и Эструс резко обернулись к бегущему к ним администратору Ниалу. Тот махнул рукой к потерянно стоящим повстанцам, — мы должны их казнить, всех женщин и мужчин, — его голос сорвался на хриплый визг, — вы слышали, что сказал инквизитор!!!

Эструс спокойно посмотрел в лицо администратора сквозь линзы своего шлема. — Вы видели, что здесь произошло?

Ниал запнулся, а затем медленно кивнул.

— Тогда вы знаете, что на вашей планете зараза Хаоса и…

— Но разве вы не видите, что происходит!? — раздраженно перебил его администратор, — мятежники связались с Альфа Легионом…

— Отродья Хаоса сражались как с ними, так и с нами, — произнес Леви.

— Да, это я и имел в виду, я… — он хлопнул себя рукой по лбу.

«Внезапно он словно постарел», — подумал Леви.

— Я знаю твой кодекс, космодесантник, — сказал Ниал, — Все, кто сражается за Хаос, должны встретить суд Императора.

— А тем, кто сражается против Хаоса, должно дать возможность принять свет Императора или самую быструю и легкую смерть от рук тех, кто исполняет Его работу. Так гласит кодекс, — сказав это, Леви подошел ближе к администратору. Заметно потрясенный Ниал отошел на несколько шагов. — Администратор, откуда вы получили знание из благословенного кодекса?

— Это лишь то, что я слышал… — Ниал продолжал пятиться, его голос дрогнул, — Ваш долг ясен. Вы, вы должны…

Левая часть головы администратора разлетелась фонтаном крови и мозгов.

Мятежник убрал автопистолет в кобуру и плюнул на все ещё дергающееся тело Ниала.

— Мое имя Митаго, — сказал он, его глаза глубоко запали на мертвенно-бледном немытом лице. — Я лидер этого отряда. И я услышал достаточно лицемерной лжи от этого проклятого приспешника Хаоса.

Когда лидер мятежников пошел дальше, обсуждая что-то с капитаном Эструсом, Леви посмотрел на труп администратора Ниала и задумался над другим отрывком из кодекса. «Поспешное и бездумное правосудие не принесет ничего, кроме горя и слез от осознания своей ошибки». Он отправился на поиски Аэорума.

Когда третья рота достигла стен города, холодная и непреклонная решимость охватила Черных Консулов. Четвертое отделение было полностью потеряно, а из шестого уцелело лишь два человека. Тяжелый груз потери давил на оставшихся Консулов. Митаго, чьи люди прикрывали тыл позади «Носорогов» роты, открыл им ужасную истину.

— Мы долго терпели, — начал он рассказ, — но Колн требовал слишком многого. Мы усердно трудились, питаемые верой в Императора. Но правитель требовал в своих речах все большей десятины, говоря, что Империум разозлится, если мы не увеличим налоги. А потом начались чистки. Верные граждане исчезали, а арбитры Колна терроризировали наш мир. Казнили за любое преступление, а чаще лишь по прихоти слуг Колна. 'Ереси' обнаруживались везде, людей вырывали прямо из домов. И мы понял, что это не правильно, — продолжил Митаго, — Закон Императора суров, а его строгость оправдана. Но на Суркато не осталось правосудия, и мы поняли, что Колн не исполняет волю Его. Он не оставил нам выбора, — повстанец указал на мертвых Альфа Легионеров, — Но мы и представить себе не могли, что поразившая душу Колна зараза так ужасна.

Шокированные Черные Консулы молча слушали Митаго. Каждый из них понимал, во что они оказались вовлечены, но Леви знал и то, что души всех космодесантников были сильны: не будет печали, сожалений или самоистязания. Они ошиблись, но они не сделали ничего, что противоречило бы кодексу. Благодаря строгой дисциплине и самоконтролю Черные Консулы обратятся на истинного врага, а благословенная книга направит их по праведному пути.

Эти мысли покинули его, как только третья рота добралась до города Фурам. Вторая потеряла более тридцати боевых братьев, а их транспорты уничтожила или повредила артиллерия повстанцев до того, как её успели устранить залпы «Вихрей». Капитаны согласились, что вторая рота должна остаться вне городских стен, чтобы не пропустить потенциальную новую угрозу.

Леви шел вместе с Аэорумом и первым отделением, перебираясь через горы обломков в проломе стены. За месяцы боев от многих зданий остались лишь выжженные изуродованные скелеты. Улицы были завалены сотнями почерневших окровавленных тел.

— Они создали здесь собственный маленький ад, — прошептал Аэорум, когда они шагали по центральному авеню Фурама, расколотому бетонному ущелью километровой глубины, над которым была видна серебряная полоса далекого неба…

Леви молча кивнул, прислушиваясь к потокам нахлынувших донесений. С каждой прошедшей минутой вещи драматически менялись. Эструс связался с капитаном четвертой роты Ванэмом, который попытался наладить контакт с лидерами повстанцев. Те обрадовались достигнутому пониманию, но противостоявшие повстанцам солдаты атаковали четвертую роту, как только услышали об этом.

Когда Леви пытался спокойно проанализировать происходящее, он понял, что не видел инквизитора Паракса с момента допроса пленных. Безграничный фанатизм инквизитора делал его ещё одной пешкой в игре тзинчитов, вовлекшей их всех. Если бы Паракс не был инквизитором, Леви бы счел мотивы его действий гораздо более темными, прости Император эту мысль…

Размышления Леви прервались, когда они приблизились к чудовищной бойне. Сотни мятежников и верных Колну солдат смешались в бушующем бою, а Четвертая Рота, зажатая между двумя армиями, стоически отражала атаки сурактанцев в красной униформе, но им мешала фанатичная ярость повстанцев. Безоружные мятежники перескакивали через трупы, чтобы голыми руками рвать лица солдат Колна.

— Защити нас кодекс! — проворчал Эструс, — Мы должны восстановить здесь порядок! — выкрикнул он приказы и повел людей в атаку. Первое и второе отделение врубились в подразделение солдат Колна. Очереди болтеров разрывали десятки солдат. Леви разрубил двоих одним ударом цепного меча, Черные Консулы сражались с обновленной решимостью. Это было больше, чем битвой. Это было искуплением.

— Библиарий, они отступают! — Леви оглянулся через плечо на крик Аэорума и увидел десятки бегущих сурактанцев.