— Третья Чешуя, докладывайте!

— Сообщение принято. Понятно.

Чувство облегчения Якодоса уступило внезапному сомнению. Он долгое время не получал от Тилисса ничего кроме этого ответа. Однако времени на размышления не было. Они будут удерживать эту тварь при отступлении как можно дольше. Затем он узнает судьбу Коридона и Третьей Чешуи. Капеллан чувствовал все большую уверенность, что она не будет благополучной.

Демон был так громаден, что стены инжинариума ему сильно мешали, не позволяя пройти дальше, чтобы напасть. Космодесантники воспользовались этим, снова осыпав его снарядами из болтеров. Но выстрелы не производили впечатления на демона, казалось, ничто не было способно пробить защищавшее его варп-колдовство.

— Ты говорил, что меч покончит с этим демоном, инквизитор! — Якодос был далек от любезности. Он рычал на отчаявшегося Ремигия, повернувшись лицом к демону и крепко сжимая рукоятку крозиуса. — Что-то он не выглядит проигравшим!

Ремигий покачал головой, по-видимому, потеряв дар речи. Однако он нашел в себе силы пробормотать объяснение.

— Он был создан, чтобы покончить с демоном в сердце этого корабля. Он выглядит… — Инквизитор пристально посмотрел на демона. — Его появление. Именно в тот момент, когда мы пришли к пониманию… Это все должно было случиться. Меч был безупречен. Безупречен! Что-то пошло не так.

— Молодец, инквизитор. Кажется, ты меня подловил! — Демон перестал наступать. С неожиданным хлопком тварь значительно уменьшилась в размерах. Одна голова самым омерзительным образом свернулась внутрь, а другая также отвратительно передвинулась в центр.

— Этот образ был воспоминанием, — сказал он. — Облик, который носил бывший управляющий этим судном, показался мне самым подходящим, чтобы поприветствовать тебя.

Его проницательный взгляд уперся в инквизитора.

— Меч, — простонал Ремигий, в ужасе заламывая руки. — Должно быть, меч выковали неверно. Такой тщательный процесс… Одна ошибка и все насмарку. Эта операция…

— Эта операция, — свирепо сказал Якодос, — убивает моих боевых братьев. Мы выходим из боя.

В связи с тяжелым состоянием Эвандера он принял решение принять командование на себя.

Капеллан повернул голову к инквизитору, красные линзы шлема пылали. Одну секунду для все более отчаявшегося разума инквизитора космодесантник выглядел так же дьявольски, как несколькими мгновениями ранее та тварь перед ними. Сейчас она стояла там, вполовину от прежнего размера, и с показным равнодушием приводила в порядок свои крылья. Теперь демон не был слишком велик для инжинариума и мог напасть в любой момент.

— Братья, отступаем. Мы возвращаемся, — приказал Якодос.

— Нет! Постойте! — Ремигий бросился вперед и схватил капеллана за руку. — Позвольте мне, по крайней мере, попытаться. Это демон бога перемен Хаоса! Возможно, это двойной обман. Дайте мне еще несколько минут. Просто удерживайте его на расстоянии, пока я буду совершать необходимые обряды для заклинания силой его имени! Дайте мне попробовать это последнее средство, потом мы можем уйти! Это ваш долг, капеллан!

Головы воинов отделения повернулись к Якодосу в ожидании приказов. Эвандер пошатывался, но стоял на ногах. Очевидно, ранение привело его в чувство, так как его болтер весьма твердо был нацелен на демона. Он переключил оружие на полуавтоматическую стрельбу и открыл огонь. Как и раньше, все снаряды безвредно ударили в демона, но в этот раз, вместо того, чтобы упасть на пол, они были отражены невидимой защитой твари. Несколько снарядов отлетело в сторону Эвандера, и ему удалось избежать попадания, только бросившись на пол. Снаряды поразили стену позади него, взорвавшись один за другим. Когда космодесантники посмотрели на поврежденную поверхность корабля, та сама собой восстановилась.

— Как это возможно? — Эвандер не верил своим глазам.

— Это мой корабль, — сказал демон почти будничным тоном. — Я могу придать ему любую форму. Могу сам принять любую форму, как и корабль, в котором я обитаю.

Казалось, его внимание теперь сосредоточилось в основном на инквизиторе. Ремигий опустился на пол и чертил кончиком меча непонятные рунические знаки. Руны выводились кровью Эвандера, и кроваво-красные символы притягивали внимание к металлической палубе.

— Что ты делаешь, инквизитор?

Ремигий не ответил, и демон приблизился. Его остановил очередной снаряд прикрывающего огня космодесантников. Он раздраженно посмотрел на них и взмахнул рукой. Тут же стены инжинариума ожили так же, как и в коридоре. Но в этот раз из них не вышли тела. Вместо этого из кожи корабля-демона потянулись разрозненные руки, которые принялись вслепую цепляться за космодесантников. Якодос впервые заметил, что призраки на палубе перестали двигаться. Они стояли неподвижно, словно кто-то остановил гололит посредине воспроизведения. «Возможно, — подумал он отчаянно, нанося удары крозиусом по тянущимся конечностям, — силы демона хватает для одновременного проявления только одного аспекта этого безумия?»

— Что ты делаешь, инквизитор? — Демон странно запнулся и еще ближе подобрался к Ремигию, который неистово продолжал чертить. Все это время инквизитор бормотал слова на незнакомом языке, неслышимые для человеческого уха, но вполне различимые для улучшенных чувств космодесантников.

— Твое время подошло к концу, демон Тзинча, — сказал инквизитор, закончив работу. — Этим мечом я не смогу победить тебя. Но с этим мечом и единственным истинным словом, которым располагаю, я могу изгнать тебя обратно в сердце варпа.

После этого Ремигий начал гортанно выговаривать слова. Он встал с помощью меча и поднял голову, чтобы посмотреть прямо в лицо демону. Якодос ощутил эфирный ветер, хлещущий в инжинариуме, и, несмотря на безумие собственной битвы, не мог не следить за происходящими событиями.

— Я называю тебя, демон, — прошептал Ремигий едва слышно. — Смертный может знать тебя под именем Судьбоплета, но сейчас я призываю истинную силу имени, которое подчиняет тебя.

Он вонзил клинок в центр поспешно начертанных рун. Ослепительно белый свет вырвался из кончика оружия, вращаясь вокруг оберегов на палубе и инквизитора.

Сияние было таким ярким, что вынудило Якодоса отвернуться. Ветер достиг максимальной интенсивности, и капеллан не смог услышать остальные слова, произнесенные инквизитором. Затем с пронзительным воплем ужасного гнева и страдания демон упал на колени. Он закрыл свои птичьи головы лапами и заревел со страшной яростью. От этого звука каждый волосок на теле Якодоса встал дыбом. Вопль производил ужасающее воздействие. Снова капеллан почувствовал, как капает из ушей кровь. Похоже, вред демонического имени распространялся далеко за пределы его носителя.

В свою очередь, старый инквизитор направил всю до капли психическую мощь через силовой меч. Свет по-прежнему бил из рун на его лезвии, хотя он больше не был слепящим. Якодос видел, что, судя по тому, как тряслось тело Ремигия, инквизитор долго не протянет. Но цепляющиеся руки пропали в стенах. Кажется, демон был слишком занят своей.

— Это наш шанс, капеллан. — Голос Эвандера, несмотря на боль, был ясен и тверд. — Мы должны уходить. Сейчас же.

— Инквизитор должен закончить ритуал. Мы не может просто уйти.

— Это существо сказало, что это не наш бой. Мы не можем навредить ему. Чего мы добьемся, оставаясь здесь? Посмотри на него, брат. Инквизитор отдает свою жизнь ради этого. Он не сможет совладать с такой мощью. Мы выполнили наш долг. Мы должны идти, пока еще можем.

Эвандер был прав. На лице инквизитора отражалась острая боль, психическая сила разрывала саму сущность его жизни. Демон больше не вопил, что стало милосердным облегчением, но его лицо исказилось в безмолвной агонии. Капеллан обдумал варианты, затем кивнул Эвандеру:

— Бери отделение и возвращайся к абордажной торпеде. Сделай все возможное, чтобы узнать судьбу Третьей Чешуи.

— Капеллан Якодос?

— Я прикрою ваше отступление. Может быть, Ремигий и ублюдок, я не спорю. Но он отдает свою жизнь, чтобы избавить Империум от этого существа. Мы обязаны вернуть его тело Инквизиции.