Брат Джарольд оглядел собравшихся Храмовников, древнего из ордена Кулаков и закованную в лед землю.

— Время настало, — сказал он, изучая хребет острозубых гор на горизонте.

Каков бы ни был источник аномального сигнала, обнаруженного флотом, он находился за этим хребтом.

— Сегодня мы покажем зеленокожим, почему они должны нас страшиться. И они увидят, почему мы являемся для них воплощенным ужасом. Сегодня мы сразимся с врагом. Сегодня мы очистим Мертвые Земли от ксеносовской заразы, поразившей мир.

Выдвигаемся!

Час молений завершился. С новой решимостью в сердцах, хранимые несокрушимой броней веры не менее, чем керамитом их силовых доспехов, космодесантники разомкнули круг и вернулись к своим машинам. С ревом мощных двигателей, подобным гневным молитвам брата Джарольда, Мстители Ансгара тронулись в путь.

Войско продвигалось неспешно, чтобы дредноуты не остались далеко позади. Брат Джарольд высадился в сердце Мертвых Земель с помощью десантной капсулы, и Храмовники не ожидали, что к их поискам источника аномального сигнала присоединится другой древний. Их не на чем было перевозить, так что дредноутам пришлось идти самостоятельно.

Тем не менее у отряда не ушло много времени на штурм ледяного перевала, пролегавшего между зубчатыми обсидиановыми пиками. Пилот-инициат Эгеслик улетел вперед на своем «лендспидере», чтобы разведать дорогу и узнать, что находится по ту сторону хребта. Вскоре он вернулся, ловко пилотируя спидер надо льдом и не забывая сделать поправку на ветер, когда начал спуск с вершины перевала. Его машина зависла перед тяжело шагавшим дредноутом.

— Брат Джарольд, — проговорил Эгеслик. — Тебе надо увидеть это самому.

— Это, — сказал технодесантник Исендур, указывая в центр пробитого во льду кратера, — источник аномального сигнала.

Космодесантники остановились у выхода из ущелья. Тени огромных ледяных скульптур, за тысячелетия выточенных ветром на немыслимой высоте, падали в долину. Брат Джарольд внимательно осмотрел видневшуюся внизу каверну.

Вырытая зеленокожими расселина казалась ульем, беспорядочно набитым промышленными установками. И она кишела орками. Ксеносы, суетившиеся по стенам раскопа, покрыли ледник сплошным зеленым ковром. Грохот их шахтерского оборудования эхом раскатывался между ледяными склонами. Там были специальные землекопные машины и другая техника, также подключенная к работам. На некоторых машинах торчали флагштоки, украшенные орочьей символикой и демонстрировавшие преданность зеленокожих своему роду. Вид Меченого Орка — уродливого племенного идола, вырезанного из стали, со зверской мордой, рассеченной надвое ржаво-красной молнией шрама, — наполнил брата Джарольда в равной мере радостью и негодованием.

Они нашли именно то племя, которое и разыскивал брат Джарольд. Орки, работавшие в ледяном раскопе, принадлежали к племени Кровавого Шрама. Воистину Император благословил сегодняшние начинания крестоносцев.

Но, вновь сосредоточившись на грубом тотеме чужаков, Джарольд ощутил вскипевшую в груди ярость — ярость, равной которой он не знал с того самого момента, когда воссозданный предводитель орков Моркрулл Меченый трусливо сбежал, прихватив с собой тело императорского чемпиона Ансгара. Джарольд чувствовал такой же гнев, когда чудовищный ксенос телепортировался из разгромленной лаборатории в зеленом и смрадном сердце экваториальных джунглей.

— Где-нибудь здесь есть телепортационная установка? — спросил дредноут у технодесантника, глядя на зеленое электрическое свечение, перекатывающееся между затянувшими небо над долиной тучевыми громадами.

Он хотел быть уверенным.

— Я перекалибровал сигнум и более точно настроился на сигнал, брат, — ответил технодесантник. — Да, есть.

Человеческие останки Джарольда, заключенные в амниотическую жидкость саркофага, возбужденно вздрогнули.

Неужели они действительно выследили ту дичь, которую так долго преследовали? Возможно ли, что орочий вождь находится здесь? И если да, есть ли рядом с ним Ансгар?

Джарольд снова заглянул в кратер, и в его сердце, кипящее предвкушением праведной мести, закралось предательское сомнение. Но не размеры орочьей орды наполнили разум брата Джарольда брезгливым благоговением и изумлением — нет, чувства его вызвало то, что орки практически закончили выкапывать из стекавшего в долину ледника.

Почтенный Родоман тоже увидел это. И вспомнил.

Боевая машина. Отвратительная мешанина трофейного оружия и брони, продукт нечестивой технологии ксеносов и генетически запрограммированных инстинктов, живое воплощение дикости орков и их неутолимого стремления к войне.

Монстр — ибо оно было монстром — ломился через ледник, разнося в клочья строй Багровых Кулаков. Космодесантники пустили в ход бронетехнику и тяжелые орудия, но всего этого было мало, чтобы остановить чудовищную машину-бога, которая неудержимо рвалась в сражение.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер, а Родоман не помнил более отчаянных времен. Требовалось что-то предпринять, дабы уничтожить этого разъяренного бога.

И тогда, при поддержке своих благородных братьев-Кулаков, он двинулся вперед, чтобы сразить чудовище в последнем акте самопожертвования. Его братья погибали один за другим, отдав свои жизни — все без остатка — за то, чтобы он смог выполнить свое задание. Выдержав залпы «стрелял», «мартир», «патрашителей» и ураган ракет, древний сумел пробиться сквозь щиты «Таптуна» и заложить тепловые заряды прямо у ног чудовища.

«Император хранит», — пропел он, готовый принять свою судьбу.

А затем были лишь белый шум, жар и свет.

На один краткий миг тысячелетний лед вновь стал потоком бурлящей воды, и пылающий «Таптун» погрузился в волны. Сила взрыва швырнула Родомана в воздух. Дредноут несся как раскаленная комета, и ему казалось, что он слышит глас Императора, призывающего его на службу в грядущем мире…

— Идол жив, — выдохнул Родоман.

Уже всем — а не только искушенному в технике Исендуру — стало ясно, что орки закончили откапывать останки боевой машины и теперь пытались оживить ее: заправляли топливом, проверяли завывающую ходовую часть и производили пробные выстрелы из многочисленных и разнообразных орудий.

Раздался сердитый рев поршней, и из дымовых отверстий и выхлопных труб на спине боевого идола ксеносов повалил черный жирный дым.

— Как я понимаю, это не источник того сигнала, который мы отслеживали? — спросил Джарольд у стоящего рядом технодесантника.

— Нет, брат. Это он и есть, — указал Исендур своим силовым топором.

— Я его вижу, — подтвердил Родоман.

Джарольд вновь присмотрелся, сфокусировав свои оптические сенсоры, и тоже увидел.

Огромная коллекция железных прутьев и перекладин, потрескивающих медных шаров и бесконечных мотков кабеля. Все это поддерживалось титаническими лесами, но массивное сооружение прятала вьюга и туша орочьего идола, стоявшего перед ним.

Устройство венчал огромный столб, поддерживаемый мощными опорами. Джарольд предположил, что это лучевой передатчик.

— Меч Сигизмунда! — выдохнул Джарольд.

— Насколько я понимаю, перед нами орочий телепортер, — заметил Исендур.

— Мы должны предупредить флот, — отозвался Джарольд. Обдумав увиденное, он добавил: — Мы не можем позволить грязным ксеносам обладать таким вооружением и технологиями.

Теперь Джарольду стало ясно, что орки намереваются телепортировать выкопанного ими «Таптуна» из покрытых льдом Мертвых Земель на другой участок фронта, чтобы усилить тамошнюю армию. Столь мощное подкрепление могло повернуть ход войны в пользу зеленокожих. Этого нельзя было допустить.

— Да, брат, — ответил Исендур.

Спустя несколько напряженных минут, которые Джарольд провел, наблюдая за небесами, — словно он ожидал, что «Божественная ярость» поразит «Таптуна» молнией прямо с орбиты, — технодесантник отрапортовал: