Штурмовик по-прежнему сидел, выражение его лица не было видно за непроницаемым чёрным стеклом визора, а дуло хеллгана уставилось в лицо Нимроду. Лейтенант заморгал от лазерного луча.

И в этот момент Тремейн понял, что он покойник.

И в этот момент вмешалась судьба — а возможно и какие-то высшие силы, может быть даже сам Император — над джунглями взлетела панически вопящая стая белых ибисов, когда на их гнёзда обрушился горячий воздух из двигателей “Валькирии”.

Тут замерло сердце уже у пилота. И не удивительно — он знал, что произойдёт, когда в лобовое стекло летевшего на скорости примерно в пятьсот километров в час транспорта врежется двухметровая птица или её затянет в одну из турбин. В любом случае результат будет катастрофическим, а задание почти наверняка проваленным.

За долю секунды, стремясь избежать столкновения, пилот резко заложил на правый борт. “Валькирия” яростно дёрнулась, отвечая на неожиданную смену курса.

И когда палец штурмовика напрягся на спусковом крючке, предателя швырнуло в сторону. Яркий лазерный разряд пролетел рядом с ухом Тремейна, ощутившего как резко возросла температура в этот момент. Ближайший к лейтенанту иллюминатор разлетелся вдребезги, засыпав пассажирский отсек вращавшимися осколками.

Нимрод инстинктивно отвернулся. Алмазно-острое стекло рассекло щёку и слегка разрезало кожу на лбу. Ураганный вой больно ударил по барабанным перепонкам, когда сверхбыстрый ветер начал вытягивать воздух в разбитый иллюминатор.

Тремейн закричал от шока и боли, чувствуя как голодный вакуум, возникший из-за изменения давления в “Валькирии”, стаскивает одежду и срывает с головы фуражку.

Затем он ударил кулаком по кнопке ремней безопасности. Пока он остаётся на месте — он лёгкая мишень. Если он будет двигаться, то появится небольшой шанс хотя бы на какое-то время остаться в живых. И двигаясь, он предоставит возможность остальным защитить его.

Пока Нимрод отстёгивал ремни, Курн уже вскочил и начал разворачиваться, чтобы прикрыть лейтенанта от снайпера. Но и убийца успел подняться и прижал приклад к плечу. Видимо он отстегнул ремни ещё до неудачного покушения.

Со стороны обычно невозмутимого отделения послышались изумлённые возгласы, сердитый рёв приказов и колоритная клятва Императору.

Ещё одно стекло раскололось, а затем раздался влажный хруст и изумлённый болезненный крик.

Даже учитывая то, что предпринимавший всё возможное, чтобы убраться в сторону Тремейн видел убийцу только краем глаза, он понял, что штурмовик целится для очередного выстрела.

Две секунды спустя после предательской атаки хеллган снова выстрелил.

Лейтенант был всё ещё жив, а вот сержант Кифер нет.

Тело сержанта с громким лязгом рухнуло на рифлёный пол у кабины. Переборку за спиной мертвеца забрызгали кровь, осколки костей и мозги. Пистолет прогремел по полу рядом с трупом. Перед смертью Кифер целился из него, собираясь без колебаний выстрелить.

За долю секунды убийца выбрал новую цель и поверг второго штурмовика — мощный лазерный луч попал в защищённый визором прицельный глаз и прожёг голову насквозь, спалив мозг, прежде чем элитный солдат успел навести оружие на предателя.

Эти люди были лучшими, кого смогло предоставить командование, изумился Тремейн. И один человек убил их или точно вывел из строя всего за несколько секунд.

Предатель оценил ситуацию. Он решил, что самую непосредственную и смертельную опасность для него представлял Кифер с готовым к стрельбе хеллпистолетом. И в этом он был прав. Ему удалось убить сержанта и ещё одного штурмовика, и у него оставалась возможность прикончить лейтенанта следующим выстрелом. Но он не принял в расчёт Курна.

Убийца прицелился и смертельно посеревший от страха и так уже выглядевший как покойник Тремейн уставился на ствол хеллгана. И в этот момент огрин рванулся вперёд.

Телохранитель был одним из недочеловеков, которые жили в самых глубоких и загрязнённых пещерах под потрескавшимися сводами подулья Вулкана, но двигался с неожиданной скоростью для своего роста и веса и с вводящей в заблуждение лёгкостью. Он бросился на предателя, когда тот выпустил очередной мощный лазерный разряд. Курн наклонил голову и прыгнул как разъярённый грокс, сбив и человека и его дыхание. Мускулистые руки обхватили ноги убийцы, и он приложил штурмовика об рифлёный пол.

Нимрод подумал, что контратака сбила врагу дыхание — если не переломала рёбра и проколола лёгкое — для задыхавшегося и не способного пошевелиться предателя весь мир должен сейчас свестись к собственной боли. Но не с этим врагом.

Горизонт снова яростно закачался, и Тремейна отшвырнуло спиной на твёрдые стальные поручни сидения. Он задохнулся, почувствовав жёсткий металлический удар по позвоночнику.

Вздрогнув от боли и не понимая, когда этот кошмар закончится, он схватился за спину и почувствовал что-то влажное и тёплое. Ему не было необходимости смотреть на руку, чтобы понять, что это кровь, которая впитывается в ткань кителя.

Застонав сквозь зубы, лейтенант с трудом открыл слезящиеся глаза. Он оказался в углу и не видел ни снайпера, ни Курна.

И только сейчас Нимрод понял, что “Валькирию” резко ведёт из стороны в сторону. Он поднялся и снова вскрикнул от новой волны боли. Из-за рёва свирепо врывавшегося внутрь транспорта воздуха Тремейн не услышал собственный голос.

Он увидел последнего штурмовика всё ещё привязанного к металлическому сидению рядом с местом убийцы. Голова безвольно опустилась на грудь. Визор шлема превратился в крошево, острые обсидиановые осколки искромсали лицо. Предатель с такой силой ударил в шлем, что разбил визор и сломал нос, а острые пластековые осколки вонзились в лицо. Лейтенант не знал, мёртв солдат или потерял сознание от боли.

Он заметил Курна и убийцу, которые боролись на полу возле переборки. Врагу было не до него, и Тремейн рискнул оглянуться на пилота. За ступеньками железной приставной лестницы он увидел часть кабины и человеческие мозги, заляпавшие изнутри ветровое стекло. В конечном счёте, второй выстрел предателя нашёл цель.

И затем, задев ветвистый полог джунглей, “Валькирия” неожиданно взмыла вверх. Лейтенант почувствовал, как ужасные перегрузки уменьшились, зато сильнее ощутил ноющую боль в боку. Изумлённый второй пилот изо всех сил пытался вернуть контроль над полётом. Нимрод услышал, как протестующе взвыли двигатели, увеличив обороты и заполнив отсек завывавшим ветром.

Огрин с трудом встал на ноги и поднял убийцу, удерживая за чёрную униформу без знаков различия. Тот застонал от боли. Тремейн опёрся на ряд стальных кресел перед собой. Он потянулся к кобуре с лазерным пистолетом. Всё закончится здесь.

Тряска не прекращалась, но Курн как-то умудрялся сохранять равновесие. Предатель висел у него в руках, голова человека находилась всего в нескольких сантиметрах от потолочной балки.

Боль внезапно отступила, Нимроду казалось, что его переполняет восторг идеальной справедливости. Предатель-штурмовик покушался на его жизнь и успешное завершение важной секретной миссии — провал которой возможно ужасным образом скажется на дальнейшем ходе войны на всём Армагеддоне — но потерпел неудачу. Теперь он дорого заплатит.

— За преступления против Императора, — с помпой произнёс лейтенант. — Я приговариваю тебя к с…

Крепко вцепившись в схватившие его руки Курна, получив точку опоры и напрягая каждый мускул, убийца ударил левой ногой. Тяжёлый ботинок врезался в пальцы, сжимавшие лазерный пистолет. Острая яркая боль заставила Тремейна разжать руку. Оружие отлетело далеко в сторону, врезалось в переборку и загремело по полу под сидениями.

Застонав от усилия, огрин поднял предателя ещё выше, видимо собираясь размозжить его голову об потолочную балку. Неожиданно правая рука штурмовика оказалась у него за спиной и спустя долю секунды взметнулась снова. Блеснул пятнадцатисантиметровый зазубренный стальной клинок. Убийца рассёк Курну бицепс.

Буйволоподобный человек издал бессловесный крик и выронил врага. Тот приземлился на корточки, но нож остался в огрине.