— Хорошо.

— Следующую волну поведет лидер похуже, но их будет все так же много. Используем улицы. Ты со своим отрядом выманишь их сюда. Мы с Валерианом расстреляем их сверху. Все ясно?

— Так точно, сэр.

Сопла прыжкового ранца Кителлиаса вспыхнули, и сержант перелетел через широкое окно без стекол на крышу противоположного здания, чтобы провести необходимые ритуалы над вооружением своего отряда.

— Валериан?

— Сэр?

Даже сквозь коммуникатор, в голосе Валериана ясно чувствовался еле скрываемый гнев.

— Выдвигайтесь на позиции, вторая волна здесь.

— Ауспекс молчит, сэр.

— Они близко. Их сложно будет сломить поначалу, но вскоре их строй будет рассеян. Когда Кителлиас отступит, вы откроете огонь. Штурмовики преследуют отставших.

— А потом, сэр? Следующая волна?

— Выполняйте, сержант!

Ателленас и его отряд собрались у окон на четвертом этаже, проверяя болтеры, готовясь превратить улицу под собой в реку огня.

Горизонт перед ними дернулся, потемнел и двинулся в их сторону.

Вторая волна.

* * *

— Во имя каждого благословенного зеленого острова гаталаморского моря, во имя всех павших, мы умрем или станем свободными!

Рекобу переполняла гордость. Они маршировали как на учениях, будто бы они снова были на Гаталаморе, до того, как потеряли столь многих из-за идиотизма командиров Гвардии, до того, как встретили безумца, с голосом бога, что принял их в самый тяжелый час и взял в свою личную армию.

Им не нужен был Империум. Но и в Живодере они тоже не нуждались. Для них он просто был очередной дурак, что разбрасывался людьми Рекобы. Ну что ж, если им суждено умереть, они погибнут в схватке с врагом, десантниками.

Космодесант! Гвардия бросала миллионы солдат на съедение очередному врагу, а десантники без потерь снимали сливки с их победы, нанося решающий удар в уязвимое место, путь к которому был выложен телами гвардейцев.

Они узнают, что такое отчаяние. Рекоба лично удостоверится в этом!

Во главе колонны некоторые сбивались на бег, чтобы поскорее схлестнуться с десантниками, что прятались где-то в жилых домах вокруг них. Пока остальные его люди маршировали по главной дороге, распевая песни, с лазганами наготове, передовые отряды выламывали двери, и врывались в дома, выискивая врага.

Его люди! Рекоба был горд. Они все еще были его солдатами, не смотря на все то, во что Империум их поверг.

Сперва, они учуяли запах, металлический запах горящего топлива. Потом белый шум, упал с небес на выхлопах прыжковых ранцев прямо во главу строя.

— Огонь! — завопил Рекоба. — Открыть огонь!

Но многие из его людей не успели даже нажать на спусковой крючок, а Черные Храмовники уже набросились на них. Антрацитовая броня десантников переливалась в лучах яркого полуденного солнца, черные кресты на белых наплечниках сверкали, цепные мечи рвали культистов на части, а болт-пистолеты изрыгали пламя.

Рекоба увидел, как на одном, нет, на двух десантниках, повисла целая орава безоружных культистов и утянула вниз. Еретики похватали первое, что было под рукой — обломки пласкрита, вырванного из мостовой мощными залпами огня, и принялись за десантников. Сам Рекоба открыл огонь из своего болтера, видя, как броня этих двоих поддавалась ударам пласкрита. Он услышал, как доспехи десантников проломились, и вместе со своими людьми почувствовал, как его окрыляет сила, заставляя сражаться дальше.

Десантники привыкли, что враг бежит от них. Но не теперь! Это гаталаморцы! Гаталаморцев невозможно победить!

Остальные штурмовики отступили к ближайшему зданию, оставляя за собой трупы, но еще больше культистов… нет, не культистов, теперь они снова были Гвардией, окружала их, и очереди из лазганов создавали вокруг десантников сплошную стену ярчайшего огня. Еще один из них упал, и искры сыпались с его брони. Он все еще стрелял, погибая под ружейными прикладами и голыми кулаками Гвардейцев.

Рекоба присоединился к своим людям, что преследовали десантников. Строй был забыт, некоторые все еще распевали песни и все жаждали сражаться, первая кровь была пролита.

* * *

— Беглый огонь! Цель — толпа.

Ателленас наблюдал, как неиссякаемый поток смерти устремился с верхних этажей здания вниз на улицу, прорывая дыры в толпе культистов, поглощая их дюжинами. Залпы тяжелого болтера пробивали кровавые коридоры в гуще еретиков, а выстрелы из плазмогана падали, словно капли жидкого огня, что растекался, как вода, сжигая все на своем пути. Стоял невероятный шум, ревели взрывы, смешиваясь со стонами умирающих и шипением горящей плоти. Но авточувства Ателленаса отфильтровали все постороннее, выделяя лишь каналы связи.

— Кителлиас в канале. Под огнем. Трое потеряно. Контратакую.

Итак, первые потери. Тактика Ателленаса стоила жизни десантникам. Теперь грядущий бунт станет еще более серьезным врагом.

Болтеры тактического отделения Ателленаса присоединили свой огонь, выискивая цели в гуще культистов, пронизывая их стрелами визжащей стали. Строй превратился в ничто, и улицы были завалены бурлящей, пылающей массой охваченных одновременно ненавистью и паникой, толкающих друг друга, воющих и умирающих десятками людей. Культисты не отступали, но они были сломлены.

— Кителлиас, в атаку!

Сквозь треск помех и шум битвы, послышался голос Кителлиаса.

— Есть, сэр! Отряд, по группам! В атаку!

Клинки отряда Кителлиаса снова отведали крови, когда десантники прорубались сквозь толпу паникующих культистов. Кто-то из язычников бежал, кто-то дрался полуослепленный и погибал безо всяких церемоний. Кое-где еще держались островки сопротивления, но десантники выказывали полное отвращение к сломленным врагам, вырывая их, словно сорняки.

Силовой меч Кителлиаса сверкал словно молния, при каждом взмахе срубая голову язычника.

Космические десантники шли по горящей, залитой кровью улице убивая всех, кто еще жил, покуда вокруг не осталось никого, кроме мертвецов.

— Сэр? — голос Валериана был полон напряжения. — Что теперь, сэр?

— Отступаем, — ответил Ателленас. — Кителлиас прикрывает наш отход и высматривает отставших врагов. Отступаем в космопорт…

— Сэр, — произнес Валериан. — я не могу выполнить такой приказ.

— Сержант, отходите и занимайте оборону!

— Я понимаю, чего вы добиваетесь, командор. Если мы будем отступать, убивая культистов волну за волной, то они будут уничтожены, но их цель космопорт. Мы не сможем взять на себя еще одну волну и отступить снова, иначе порт будет взят. Мы должны уничтожить их всех немедленно и это возможно только в том случае если мы останемся, и будем сражаться.

В наступившей после этого тишине Ателленас мог слышать ружейный дым, кружащийся в воздухе, кровь, стекающую по стенам и последние сполохи огня, лижущие обугленные тела культистов.

— Так, значит, поэтому ты возражаешь? — осторожно спросил Ателленас. — Ты считаешь, что тактика неудачна?

Молчание.

— Нет, сэр. Не потому. Возможно, мы победим эту армию, командор. Но если нет, то мы должны продать свои жизни как можно дороже.

Валериан почти потерян, понял Ателленас. Он пытался скрыть это, но вся его система убеждений рушилась. Все, чему его учили с детских лет и в бытность десантником, заключалось в том, что лучше умереть миллион раз, чем отступить, предать свою честь и жизнь, изменить Императору, Примарху, своей натуре.

— В любом случае, нужно остаться и принять бой, командор, — продолжал сержант, — это наш долг и привилегия.

— Отступить, Валериан!

— Проклятье, командор, это безумие! Неужели Орден не значит для вас ничего?

Или у вас нет чувства долга к погибшим братьям? Мы уже потеряли здесь троих, и вы хотите осквернить их память трусостью? Это безумие, сэр, полное безумие! Я не отступлю ни за что, ни перед кем и ни перед чем! Я не отвернусь от сражения, даже если умру от меча или огня, потому что, если остается только бежать, как ребенок вместе с вами, то у меня нет иного выбора.