Здесь нечего было оплакивать. Он расстался с ней, она ушла. И, как по мнению самой Евы, им не следовало дальше общаться во избежание эмоциональной свалки.

Артур считал иначе. Он всегда до всего докапывался.

— Послушай, — все же попробовала она объяснить, — ты расстался со мной, а не я с тобой. Ты послал меня, и я свалила, — услышав в ответ резкие, оскорбительные слова, девушка прикрикнула: — Какое право ты теперь имеешь выяснять, кто берет за меня телефон!?

— Что, другого себе уже нашла? — не слыша, допытывался он. — И спишь уже с ним, да? А мне смела втирать, что ни с кем до восемнадцати. Шлюха. Так ты меня любишь, да?!

Илия, слышавший все от первого до последнего слова, повернулся к Еве, и взгляд его девушке не понравился.

— Хочешь, я ему язык вырву? — предложил он ей низким, мурлыкающим голосом. У девушки по коже побежали мурашки. Голос брата будто окутывало громовое урчание тигра.

— Что он там сказал? — взбешенно переспросил Артур. — Кому он так язык вырвет!?

Илья хотел сказать что-то еще, и Ева поспешно закрыла ему рот ладонью. Он моргнул, улыбнулся — девушка ощутила движение его губ — и лизнул.

Ева не сразу сообразила, что рот ему зажимала левой рукой — той, откуда он пил кровь. И ни бинтов, ни ранок на ладони уже не было — только нежная, чувствительная после ускоренного восстановления кожа.

От выходки брата девушка зарделась.

Как себя вести, когда по телефону орет благим матом твой бывший, а руку ласкает язык старшего брата? Такого вопроса Ева раньше перед собой не ставила.

— Перестань, — шикнула она на Илью. Илья не перестал. Тогда Ева отдернула руку.

— Это все, что ты хотел сказать? — спросила она в трубку дрогнувшим голосом. Брат осклабился, явно довольный собой.

Ева поискала глазами Исаию. В зале его не было. Когда только смыться успел?

Девушка отключила телефон, уже не слушая, что там кричал Артур. Парень тут же перезвонил, но она перенесла его контакт в черный список.

Разобравшись с одной проблемой, Ева перешла к другой.

— Ты зачем это сделал? — сердито вопросила она у брата. Илия все так же сидел на полу, опустив скрещенные руки на диван, и глядел на нее спокойными, сияющими глазами. Каяться он совершенно не собирался.

Ева толкнула его в плечо. Никакой реакции. Толкнула еще раз, сильнее.

— Ты вообще в своем уме?

— Ты злишься на меня из-за этого лоха?

— Серьезно, Илья, ты себя ненормально ведешь, — сбавила девушка тон. — Ты разве сам не замечаешь, что делаешь?

Илия замечал, только ему было все равно. Но к просьбе сестры все же прислушался и, поднявшись с наигранно тяжелым вздохом, молча ушел в свою комнату.

Ева проводила его недоверчивым взглядом.

И это все?

Не то, чтобы она жаловалась, но не похоже на Илию просто так оставлять начатое развлечение.

Телефон зазвонил снова. Ева глянула на экран:.

«Алиса».

— Привет! — после всех событий прошедших дней голос подруги был словно из другой, далекой жизни.

— У меня ощущение, будто мы год не виделись, — сказала ей Ева вместо приветствия. Алиса рассмеялась.

— Это точно! Слушай, Ев, мне тут Артур твой звонил…

— Он не мой. И, да, мне он тоже названивал.

— Он нес какую-то чушь, что поймал тебя на измене? — Алиса сделала фразу вопросом.

Ева запустила свободную руку в волосы и, как следует, помассировала кожу у корней. Спросонок или от усталости, но у нее страшно болела голова.

— Именно, что чушь, — подтвердила она. — Я пока у братьев, и Исаия ответил на звонок. Ну, а дальше этот придурок сам все придумал.

Алиса захохотала.

— Ой, не могу! Ну, индюк! Уже к брату ревнует!

— Угу.

И почему Еве было совсем не смешно?

Некстати вернулся Илия, войдя плавной, текучей, иномирной походкой. У себя в комнате он снял футболку и остался в одних шортах — темно-синих, из тонкой хлопковой ткани. Он двигался как танцор, как кот: шаг бесшумный, вкрадчивый. Ева смотрела на него как под гипнозом: на мышцы, перекатывающиеся под бронзовой кожей, на игру теней от телевизора и просачивающегося по краям штор света, на его лицо — провокационное, словно он ей вызов бросал.

Она смотрела на него и безуспешно старалась сглотнуть комок в горле.

— Ева!

— А? — очнулась она будто ото сна. — Прости, ты что-то сказала?

— Что у тебя с голосом? — подозрительно спросила Алиса.

Илья подошел к окну, задумчиво провел рукой по плотной ткани. Повернувшись к Еве, он прошептал:

— Проверим, как на меня действует солнце?

Вытаращившись на него, Ева замотала головой.

— Не смей, — прошипела она одними губами, на всякий случай прикрыв рукой микрофон.

— Да ты говоришь с придыханием! — обличила ее Алиса.

Илья потянулся к краю штор.

— Я перезвоню, — скороговоркой пробормотала Ева и, нажав отбой, бросилась к брату. Перехватив его руку, она оттащила его подальше от окна.

— Сдурел? — зашипела перепуганная девушка, продолжая сжимать пальцы на руке Ильи чуть выше кисти.

— Оборотни не умрут на солнце, — напомнил тот слова Измаила.

— Да плевать мне, что он так сказал! — разозлилась Ева. — А если он ошибся? Или соврал? Готов поставить на это свою жизнь?

— Ев…

— Исаия! — закричала та, не желая ничего более слушать. — Илья с катушек слетел и хочет себя убить!

— Да не хочу я…

Перед ними возник Исаия. Просто появился, как по волшебству. Даже зная, что это всего лишь вампирская скорость, Ева пошатнулась, едва ни отпрыгнув.

— Ну? — осведомился он мрачно, переводя взгляд с нее на Илию и обратно.

— Да фигня, — скривился Илья. — Ева себе тут напридумывала…

— Ты хотел на солнце вылезти!

— Руку! — подчеркнул он, подняв оную, в которую вцепилась сестра. — Я всего лишь хотел подставить солнцу руку и проверить ощущения! Дура истеричная!

— Сам придурок! — огрызнулась Ева, демонстративно отбросив от себя спорную конечность.

— О, заткнитесь, — поморщился Исаия. — Я спать хочу, поганая вялость мне нормально соображать не дает, а тут еще вы со своими воплями.

Он подошел к окну и резким движением распахнул шторы. Ева с Илией дернулись, но ничего страшного не произошло.

Зал залил яркий свет полуденного солнца. Ева сощурилась, Илья и вовсе отвернул лицо. Но ни он, ни Исаия падать замертво, похоже, не собирались.

— Черт, — пробормотал Илья с противоречивой смесью одобрения и недовольства.

— Да, неприятно, но вполне терпимо, — согласился с ним Исаия. — Долго же ты собирался со смелостью, чтобы проверить, а?

— А ты сам когда успел? — спросила Ева, покосившись на рыкнувшего в ответ Илью. Он, не замечая, все больше вел себя как зверь, нежели как человек.

— На рассвете. Пока Илия пялился на тебя.

В наступившей за этим гробовой тишине голос Илии упал до низкого, рычащего шепота:

— Я же сказал, что смотрел телевизор.

— Затылком? — издевательски уточнил Исаия.

Илия застыл. Все его тело напряглось от гнева: каждый мускул, каждая клеточка; на щеках выступил бледный румянец стыда. Он и шага не сделал к Исаие, но воздух между ними заполнился обещанием насилия. Такая плотная, вязкая мысль — пока еще мысль — готовая взорваться кровью и болью.

— Я тоже чувствую это к ней, — вдруг произнес Исаия. Произнес спокойно и мягко, с непонятным никому сочувствием.

Илья не шелохнулся и даже не дышал. Только смотрел на брата с тяжелой, мертвой яростью.

Бывало, что братья ссорились — слишком разные они были, несмотря на внешность. Они дрались до синяков, до крови. Исаия однажды даже руку Илье сломал — ненарочно. Еву это беспокоило, но не пугало. Сейчас же… сейчас она смотрела на Илью, и вид его ужасал.

— Я тоже хочу касаться ее, — продолжил Исаия, будто не видя, на какой тонкой грани балансирует брат. — Здесь всюду запах ее кожи, от него голова кругом идет, будто дурман. И я ловлю звук ее пульса, словно от этого зависит моя жизнь. Меня магнитом тянет к ней, до дрожи тянет обернуться вокруг нее, спрятать от всех и пробовать, наплевав на все, словно…