Только закончив со всеми делами, Ева вспомнила о звонке. Доковыляв до кухни, она сняла мобильный с зарядки и повалилась на диван в зале, обессилено выдохнув.

Подошел Исаия, умывшийся и переодетый, и спросил, чтобы она хотела съесть.

— Схожу в магазин, — зачем-то добавил он, и Ева подумала, что ее серьезный, держащий все под контролем брат нервничал. Он был вынужден пить кровь младшей сестры, так что, полагала она, у него была на то причина.

— Хочу твою карбонару, — заказала девочка, едва не поморщившись от острого покалывания на губах. — И яблоки. И финики еще.

— Хорошо, — Исаия не смотрел ей в глаза. Еще раз кивнув, он направился в прихожую. Щелкнул замок, открылась и закрылась дверь. Ева вздохнула. Она никак не могла облегчить ему положение. Он должен был пить, чтобы жить, она должна была его поить.

Снова вздохнув, Ева потрогала пораненные губы и переключила свое внимание на экран телефона. Звонила Алиса. Несколько раз. Забеспокоившись, Ева немедленно ей перезвонила. На том конце связи раздался охрипший, заплаканный голос, в которой Ева не без труда опознала подругу.

— Что случилось?

— Ты где? — всхлипнув, с обвинением спросила Алиса в ответ. — Я пришла, а тебя нигде нет.

— У братьев, — опешила Ева. — Погоди, ты разве не на неделю собиралась?

— Ев! Мы расстались! — вскричала подруга и разрыдалась. Громко, надрывно, отчаянно.

— Да почему?! — подскочила Ева и тут же упала обратно от вспышки головной боли. На звук из своей комнаты высунулся Илья. Ева бросила на него мимолетный взгляд, поглощенная разговором. — Успокойся, Алис. Скажи, что случилось.

— Ты когда приедешь? — снова ушла от ответа Алиса. — Не хочу по телефону. Мне надо напиться!

— Ох, Алиса…

Как Ева должна была сказать ей, что не в силах не то, что приехать, но и просто с дивана подняться? Но увидеть подругу хотелось до безумия — успокоить ее и успокоиться самой.

Илья глянул на часы. Половина пятого.

— Хочешь, могу отвезти к ней, — предложил он, подойдя вплотную к дивану.

— Я сейчас приеду, — немедленно сказала подруге Ева.

— Но Изе скажешь сама, — предупредил Илья с притворной суровостью.

— Боишься, что не отпустит? — подколола его сестра.

Илья лишь неопределенно кивнул.

Как позже посетовал Илья, звонить старшему брату не стоило. Выслушав сбивчивый рассказ Евы, Исаия менторским тоном напомнил, что Илье к десяти на работу, а дорога до квартиры Евы и обратно займет не меньше четырех часов с учетом пробок. Плюс Ева вряд ли приедет на пару минут, а значит, Илья в любом случае не успевает.

— И что ты тогда предлагаешь?

— Я ее отвезу, — как само собой разумеющееся сказал Исаия. Через десять минут он вернулся с продуктами, оставил пакеты на хмурого Илью и забрал ключи от машины.

— А с Ильей все будет в порядке? — вдруг забеспокоилась Ева, уже выйдя на лестничную площадку. — Четыре-пять часов я не смогу быть рядом. А потом еще работа…

— Что ты предлагаешь? — внимательно посмотрел на нее старший брат.

Ева открыла рот, закрыла, покачала головой, но все равно сказала:

— Может, поедем втроем? Я покормлю Илью, и он поедет на работу.

— Согласен, — поднял руку обсуждаемый. — Я себя плохо контролирую. Меня опасно одного дома оставлять.

— Как удобно, — хмыкнул Исаия, но возражать не стал.

Вопреки предположению Исаии, дорога до квартиры Евы отняла меньше часа. Впрочем, это ничего не значило: обратный путь в любом случае выпадал на час пик и вполне мог отнять от двух до четырех часов.

На выходе из машины Ева замешкалась. Оглядев братьев, она подумала, что Алиса наверняка хочет поговорить наедине и не будет рада мужской компании.

— Подождете?

— Я однозначно не хочу выходить под это гребаное солнце, — проворчал Илья из-за тонированного стекла. — Проклятье, меня мутит!

— Пей воду, — напомнил ему Исаия. Ева озадаченно посмотрела на брата, чьи глаза скрывали черные стекла очков. — Я пойду с тобой.

— Зачем?

— Проверю кое-что.

Тон его был спокойный и решительный, не оставляющий места возражению. Вздохнув, Ева направилась к подъезду, перебирая в уме, что бы такого сказать Алисе. Укусы под бинтами, скрытыми тонким белым шарфиком, немилосердно чесались, и девушке пару раз пришлось себя остановить в миллиметре от того, чтобы его стянуть. Пораненные губы выглядели не лучше, но уже никак о себе не напоминали. Двойной слой помады и блеска неплохо их замаскировал.

Отперев замок, Ева прошла в свою квартиру, казавшуюся когда-то такой надежной и безопасной. Теперь же она едва подавляла в себе желание сбежать. Если бы за спиной не стоял Исаия, она бы, наверно, не осмелилась вернуться.

— Алиса! — позвала девочка подругу.

— Сейчас! — отозвалась та из ванной. «Приводит себя в порядок», — поняла Ева и оглянулась на брата, продолжавшего стоять по ту сторону двери.

— Ты чего?

Исаия снял очки и поднял глаза на нее. Свет люстры отразился в них кровавым бликом. У Евы на душе потяжелело — она поняла. Ее брат не мог перетупить порог без приглашения. Чудовища, что сдерживает мистическая преграда — он стал одним из них.

— Надо же, — лишенным эмоций голосом проговорил Исаия, оглядывая дверную коробку, — она действительно меня не пускает.

— «Она»? — тихо переспросила Ева. Парень пожал плечами:

— Или «оно». Или «он». Пригласи меня, — без перехода попросил он.

Сердце девочки подскочило к горлу так, что стало трудно дышать. Она испугалась, но чего? Это все еще ее брат. Все еще, но уже… не совсем?

— Ева?

— П-проходи, — проговорила она, не в силах скрыть в голосе нервозность. Исаия посмотрел на нее вопросительно, но в этот момент из ванны выбежала Алиса и бросилась подруге на шею. Ева не успела ее остановить и тут же взвыла от боли. Растревоженные раны вспыхнули жалящим огнем такой силы, что у девочки брызнули из глаз слезы.

— Ой! Что? — всполошилась Алиса, выпустив Еву из объятий. — Что такое? Ох, Ева, — разглядела она лицо подруги, — ты бледная как смерть!

— Позволь мне, — мягко отодвинул ее Исаия и, подхватив сестру на руки, отнес в комнату. Он был в этой квартире лишь раз, когда помогал Еве с переездом, но без труда нашел правильную дорогу. Комната сестры пахла ею, нежным облаком ароматы, связанные с ней, окутали Исаию, на мгновение сбив с шага.

— Болит, — шипела Ева, держась за шею, — как же болит!

— Что с ней?! — вбежала вслед за ним Алиса.

Выругавшись про себя, Исаия дернул головой:

— Ей плохо. У вас есть обезболивающее?

— Нет… не знаю… Я сейчас посмотрю!

Именно на это парень и рассчитывал. Едва Алиса вышла, он немедленно развязал на Еве шарфик и осторожно отклеил повязки. Девочка всхлипывала, скрежетала зубами, но не мешала.

— Сейчас, потерпи, — приговаривал он, снимая последний бинт, — сейчас все пройдет.

Обнажив раны, Исаия снова чертыхнулся. Не успев зажить, они, потревоженные Алисой, вновь кровоточили — и его аккуратные следы, и слегка рваные — Ильи.

Раны заживут, кровь уже понемногу останавливалась, но боль могла продлиться на неопределенный срок. И потому Исаия склонился к шее сестры, лизнув одну ранку, накрыл ртом другую, не вбирая кровь, но просто сдабривая слюной.

Ева выдохнула — медленно, глубоко, до полного опустошения. Боль расплывалась под губами Исаии, таяла, словно иней под горячим прикосновением.

Почувствовав ее облегчение, брат стал отстраняться, но Ева обхватила его за шею, не отпуская.

— Нет, еще чуть-чуть, пожалуйста, — взмолилась она на одном дыхании, и парень замер, не зная, как поступить.

Вернулась Алиса с упаковкой обезболивающего, озадаченно остановилась на пороге, не понимая, зачем один из старших братьев подруги полулежит на ней. Тем более, когда ей плохо.

— Я нашла таблетки, — известила она вслух, и Исаие пришлось выпрямиться, выпутавшись из рук Евы. И тут Алиса увидела ее шею. — Господи, Ева! Что это такое!?