— Да? — задумался парень, уставившись на свою кружку. — Забавно, а я думал, это с сахаром что-то не то. Похоже, я стал хуже различать вкус. Раньше мне хватало одной ложки, сейчас пришлось положить четыре. Но ты свой все равно пей.

— Это почему?

— Донорам полезно перед сдачей крови выпить кружку сладкого чая. Ты кровь никогда не сдавала?

— Только вам, — покачала головой Ева. Илья кивнул:

— Пей. Не так дурно будет. А потом сразу мяса поешь.

Наставления брата снова заставили девочку улыбнуться. Когда она увидит Ноя и эту Илону, интересно, сможет ли сохранить улыбку на лице?

Очень скоро ей предстоит это узнать.

Дорога показалась Еве чудовищно короткой. Она видела, что прошло полчаса прежде, чем машина привезла их к клубу «Зов», но для нее время пронеслось за одно мгновение. Назойливые мысли, острыми искорками жгли изнутри, мучили, не давая отвлечься. Мысли о Ное, мысли об Илоне, мысли о собственной непривлекательности и невезении в любви. И мысли об Илье — о нем она тоже думала, вольно и невольно.

Жестокость, с которой он одолел своего противника, не укладывалась в голове. По сути Илья не побил вампира Майлза, он его изувечил. Страшные кадры ошметков мышц на руках брата, его окровавленный рот и разорванное горло противника — Ева отчаянно хотела все это забыть, но прежде — понять, как ее добродушный Илья мог такое совершить. Ее пугало, что он, казалось, не испытывал никакого дискомфорта от содеянного, воспринимая все как должное.

Настораживало и его отношение к ней. Да, брат прямо заявил, что между ними все нормально, а тот поцелуй, украденный им в бреду голода, значил не более дружеского объятия. Но совсем недавно оба брата говорили об одержимости к ней. Прошло ли оно, отпустило? Ева не решилась спросить, но она постоянно чувствовала на себе тяжелые взгляды Ильи, постоянные прикосновения, мало отличимые от интимной ласки, и эти двусмысленные фразы, произносимые непривычно серьезным тоном. Девочка блуждала в неведении, но смелости поговорить начистоту она в себе попросту не находила. И потому плыла по течению, благо вопросы и проблемы наваливались на нее одни за другими.

Звонила начальница с работы, раздраженная ее постоянными отгулами. В заключение напряженного диалога Еве поставили ультиматум: либо она увольняется, либо работает по графику. Несмелые возражения о плохом здоровье Валентина Петровна даже слушать не стала.

Не стоило забывать о летней практике, что должна была начаться с недели на неделю. Посещение было обязательным, прогулы грозили едва ли ни исключением из университета. Как Ева собиралась совмещать постоянное донорство, работу и учебу, она не представляла.

Еще и сны эти… Что думать о своих кошмарах девочка и вовсе не знала. С одной стороны сон — это просто сон, с другой, какие-то сны стали ненормальные. Мужчиной она не воображала себя никогда, так с чего вдруг сейчас? Да еще так реально.

Проблемы, вопросы — и ни одного решения, ни одного ответа. А стоило отбросить размышления обо всем этом, как вновь возвращались мысли о Ное и Илоне, о себе, неудачнице, об Измаиле и его безумии, об Илье и его изменениях, и даже об Алисе и ее ссоре с Вадимом, что на фоне всего остального казалась Еве полнейшей ерундой.

В неофициально вампирский ночной клуб Еву и Илью провели через черный ход. Девочка не переставала радоваться, что Ноя с ними не было. С каждым шагом желание сбежать росло, навязчивый голос нашептывал, что Ева ничем ему не обязана, что в случае отказа Измаил ее поддержит, поддержит и Илья, а Ною это будет хорошим уроком не использовать чувства девушек в своих интересах.

Ева почти набралась решимости повернуть назад, но вдруг оказалось, что уже поздно. Она стояла у кровати больной девушки, что больше напоминала труп, нежели все присутствовавшие вампиры. А было их немало: Измаил и Мириам с парой телохранителей за спиной, Илья, не отходивший от сестры ни на шаг, Ной, и Гунар, далекий предок Илоны.

Именно глаза последнего поставили точку на желании Евы сбежать: полные непролитых слез и отчаянной, будто изъевшей его изнутри надежды. Гунар смотрел на нее этими страшными, больными глазами, и девочка забыла о Ное и своей глупой любви — все вытеснило чувство глубокой жалости к этому старому, сильному вампиру, что Еве представили как одного из аристократии двора Измаила.

— Вы пришли, Ева, — произнес он ровным, выверенным голосом и вдруг взял ее ладонь в свои, склонив голову: — Спасите ее. Она все, что у меня осталось.

У Евы горло перехватило от накативших чувств: сопричастности, жалости, ответственности. А если она не справится? Если ничего не получится? Страх подвести этого мужчину поднялся удушливой волной.

Проклятье, она всего лишь шестнадцатилетняя девчонка! Что же они все вечно от нее чего-то хотят!

— Здесь нечего бояться, — произнес Измаил, заставив Еву подскочить от неожиданности.

— А если у меня не получится? — осмелилась озвучить свои страхи она. — Ной говорил, что обращение зависит от силы моего желания или вроде того.

— Он преувеличил, — медленно сказал князь, окинув Ноя недовольным взглядом. — Достаточно, если ты просто не будешь решительно против. Скажи, ты всей душой желаешь этой девушке смерти?

— Нет! — с негодованием воззрилась на него девочка. — Я ее не знаю, но хотя бы из-за ее дедушки я хочу ей помочь.

Гунар ласково сжал руку Евы в знак признательности и отступил, предоставив ей свободу действий.

— Значит, она станет вампиром, — заключил Измаил без тени сомнений.

— Долго нам еще ждать? — скучающе вопросила Мириам. — Приступайте.

Ева и сама понимала, что тянет время. В конце концов, через несколько часов наступит рассвет. Не думая, она подошла к Измаилу и протянула запястье, чем вызвала у него приятное удивление и широкую улыбку, открывшую клыки.

— Что? — смутилась она. — Не ты будешь делать?

— А ты хочешь, чтобы это был я?

Ева едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Как же ее раздражал это вампир!

— Просто в прошлый раз ты сделал это быстро и не так больно, как я боялась.

Другого приглашения Измаил не ждал. Он предложил Еве локоть, препроводил ее к пустой койке рядом с кроватью Илоны — каких-то четыре шага! — и помог на этой койке устроиться.

— Позволь тебе сказать, сегодня ты выглядишь изумительно.

Ева действительно в этот раз принарядилась: нанесла тональный крем, помаду классического красного цвета, тени, подвела глаза, подчеркнув их тушью, что сразу прибавило ей если не лет пять, то недостающих до совершеннолетия точно. Ноги красовались в черных босоножках на тонком каблуке. Из одежды она выбрала короткое черное платье с воздушной юбкой и соблазнительным квадратным вырезом, в котором грудь выглядела особенно неотразимо. Завершал наряд крохотный паук на цепочке из белого металла, стильно и немного непристойно цеплявшийся слева у самого края выреза.

— Это для клуба, — неохотно пояснила Ева, представив вдруг, что все подумают, будто она так приоделась Ноя соблазнять. И пусть это было не так, но его равнодушие задело девочку. Мог бы хоть пару слов сказать. — А зачем кровать? — спросила она, сменив тему. — Так я до нее не дотянусь.

— В прошлый раз нож был необходимостью, — объяснил Измаил. — Никто не думал, что в ту ночь потребуется кого-либо обращать.

— То есть как «не думал»?!

Измаил лишь улыбнулся ее негодованию, продолжив как ни в чем не бывало:

— Для обращения требуется передать твою еще теплую кровь обращаемой. Резать вены ради подобного совершенно необязательно. Мы воспользуемся этим, — указал он на простейшее устройство переливания крови — две силиконовые трубки с иглами на концах и что-то вроде помпы посередине на низком штативе.

Изучив это нехитрое устройство, Ева повернулась к брату:

— Кажется, я все-таки побуду донором.

Тот ответил ей веселой усмешкой.

— Готова? — взял катетер Измаил. Ева пожала плечами. Вампир нежно провел двумя пальцами по ее руке от кисти к сгибу локтя, тут же нащупал вену и моментально вставил иглу. Ева моргнула: она практически ничего не почувствовала.