— Может, стоит посмотреть, как они там? — сглотнув, предложила Алиса. Поведение Исаии и сам факт того, что он теперь вампир, нервировали девушку, если не сказать пугали.

Исаия медленно вдохнул, ощущая на нёбе аромат ее кожи и ее страха. На вкус как сладкий холодок. Привлекательный.

Но прошло уже около десяти минут, как он оставил Еву с Илией. Он ошибся, доверившись самоконтролю брата?

— Через пять минут, если они не выйдут, я поднимусь, — сообщил он Алисе.

— А может просто не стоило оставлять их одних? — в голосе Алисы звенело осуждение. Исаия скосил глаза на зеркало заднего вида, на ее отражение в нем:

— Я не смогу всегда быть рядом, чтобы остановить Илию. Он должен научиться останавливаться сам.

— Все это настолько опасно?

— Да.

— А если он ей навредит?

— Не навредит.

Исаия верил в это. В прошлый раз Илья смог. Сможет и в этот, и в другой. Должен. Иначе Исаие придется запереть брата у Измаила. Еве тот не навредит ни под каким видом, но будут и другие доноры.

Исаия всегда был реалистом и отличался суровой практичностью. Если понадобиться, он лично засунет брата в клетку — ради его же блага.

— Ладно, — не выдержала Алиса гнетущего молчания. — И каково это — быть вампиром? Сильно отличается от человека по ощущениям?

— Как небо и земля, — без энтузиазма отозвался Исаия. Оставалось три минуты.

Они вышли на второй.

Ева села рядом с подругой, Илья скользнул на переднее сиденье, раздраженно щурясь на солнце даже за темными стеклами очков.

— Нормально? — спросил Исаия. Илья мрачно кивнул. — В чем дело?

— Ты меня подвезешь или мне валить своим ходом? — огрызнулся Илья вместо ответа.

— Ева? — повысил голос Исаия, проигнорировав недовольство близнеца. Сестра притихла на заднем сиденье, вцепившись в наспех перебинтованную руку. Повязку она наложила сама, не позволив Илье как помочь, так и узнать причину.

Не получив ответа, Исаия повернулся к Еве, и та вжалась в мягкую спинку, старательно отводя глаза.

— Отстань от нее, — одернул брата Илья. — Как отойдет, сама расскажет.

Исаия наградил близнеца полным подозрения взглядом, но, еще раз осмотрев сестру и убедившись, что ей не причинен никакой видимый ущерб, развернулся к рулю и завел мотор.

…

Илью высадили за квартал от дома, в шаге от его автомастерской. К тому моменту Ева достаточно успокоилась, чтобы задуматься, насколько ранила чувства брата. Он был зол, растерян, гадал, что сделал не так и чем оно ему аукнется. Конечно, Ева не могла знать мыслей брата, но сама бы на его месте чувствовала именно это.

И потому, когда Илья покинул машину, она вышла следом и обняла его со спины. Брат под ее прикосновением застыл, окаменел. Прислушавшись, Ева поняла, что он не дышал, и сердце его не билось. Это должно было ее ужаснуть, и, в какой-то мере, так оно и было. Но больше Ева хотела, чтобы Илья ушел на работу не в таком плохом настроении.

— Так ты скажешь, что я опять не так сделал, а? — вздохнул он с тоской, не пытаясь повернуться к сестре. — Чем я тебя напугал?

Ева молчала. Она не знала, как сказать правду, язык попросту не слушался. Хотелось реветь в полный голос и забиться куда-нибудь в темный угол. Но в небе светило солнце, Илья морщился от его воздействия, и бежать девочке было некуда.

— Ты не виноват, — сумела она выдавить из себя. — Не виноват.

— Но ты меня испугалась.

— Ты… — Ева сглотнула, не зная, правильно ли поступает, и все же сказала: — Ты поцеловал меня.

— Ну да, — помолчав, отозвался Илья. В голосе его звенело невинное недоумение. — И что?

— Как «что»? — подняла голову Ева, выпустив брата из объятий. Он повернулся к ней, глядя на ее растерянное, в шаге от возмущения лицо.

— Тебе было неприятно? — спросил он. У Евы перехватило дыхание, и помимо воли ее взгляд опустился с его изучающих глаз к губам — полным, мягким. Ее собственный рот только-только стал заживать и все еще немного болел.

— Я же не об этом, — прошептала она несчастно. Не успела Ева продолжить, как Илья склонился и поцеловал ее. Мимолетное прикосновение, целомудренное, нежное. И прежде, чем Ева возразила, Илья отстранился.

— Видишь? — улыбнулся он ей. — Ничего страшного, правда?

Моргнув, Ева неуверенно кивнула. Возможно, для Ильи это и в самом деле была ерунда. Простое касание, как то же объятие. Ничего вызывающего, ничего запретного. Всего лишь поцелуй, что на грани голода показался непристойно похотливым.

Осознание заставило Еву улыбнуться в ответ — смущенно и немного счастливо. Она успокоилась, расслабилась, позволив тревоге раствориться, как страшный сон. Сумела шутливо толкнуть брата в грудь, смахнув с глаз зарождавшиеся слезы.

— Да ну тебя! — рассмеялась она, выплескивая из себя скопившееся напряжение. — Боже, я дура.

— Больше меня не боишься? — прищурился Илья за стеклами очков.

Ева выдохнула и покачала головой, не переставая широко, глупо улыбаться.

— Вот и чудно, — заключил парень и, обхватив сестру за шею, поцеловал в макушку. — Я пошел. Не шали у Измаила.

Сияя, Ева вернулась на пассажирское место. Махнув на прощание рукой, Илья направился к мастерской, затылком чувствуя тяжелый взгляд брата.

Исаия молча развернул машину, вклиниваясь в ряд намечавшейся пробки. Ему было, что сказать, но не Еве, только не ей.

Пока что.

Мазда скрылась за углом, и лишь тогда Илья, остановившийся у самой стены, всадив в нее дрожащий кулак. Осыпалась бетонная крошка, костяшки обожгло острой болью, с губ сорвалось злое шипение. С губ, что хранили ее сладость с терпким привкусом крови.

— Я больной, — пробормотал Илья, прислонившись лбом к горячей от солнца стене. Даже оно не так давило на него, как осознание собственной испорченности.

Илья хотел Еву. До судорог, до беспамятства хотел ее всю. Хотел, будь оно все проклято!

— Эй, ты как, нормально? — осторожно спросила Алиса, гадая, что произошло между подругой и ее братцем-вампиром.

Вампиром. Надо же. Алиса все никак не могла переварить эту новость.

— Не обращай внимания, — отмахнулась Ева. — Ерунду себе навыдумывала, вот и все.

У Исаии дернулась щека, однако вмешиваться в чужой разговор он не стал. В салоне витал аромат крови, достаточный, чтобы отвлечь его от любых мыслей. Едва уловимый, призрачный, что тянулся из-под бинтов на запястье Евы, но сладкий и дурманящий, как дорогое вино.

К счастью, Исаия не был голоден. Вернее, не испытывал дикого желания всадить в сестру зубы.

Пробку удалось миновать, проехав через дворы.

Часы показывали десятый час, когда они переступили порог квартиры. Сбросив сумку в коридоре, Ева прошла в зал, всюду по пути включая свет. В темноте она чувствовала себя уязвимо, совсем как в ту ночь, когда за ней пришел Филипп. А потом и Измаил. И еще через одну, когда братья едва ни набросились на нее ради крови.

Да, у Евы были все основания испытывать дискомфорт с наступлением темноты. Впрочем, разрешенная ситуация с Ильей настолько подняла девочке настроение, что зарождавшаяся фобия едва ее отвлекала.

Плюхнувшись на диван и вытянув утомленные ноги, Ева немедленно пожаловалась Исаие, что хочет есть. Брат стоял над ней в мертвой неподвижности, уже почти привычной ей, но не Алисе.

— Может, давайте я что-нибудь приготовлю? — подорвалась гостья, чувствуя себя рядом с Исаией чудовищно неуютно. Откровенно, он ее немного пугал, словно и правда был лишь ожившим трупом, о чем на каждом углу кричали противники вампиров.

— Нет, сиди, — отмер Исаия, направившись на кухню. — Я обещал Еве карбонару.

— Да-да, обещал, — весело подтвердила сестра и повернулась к подруге: — Она у него самая вкусная, можешь мне поверить.

Алиса ответила на улыбку, но слабо и неуверенно. Даже с уходом Исаии лопатки ее сводило от напряжения. Все-таки в одной квартире с вампиром — к этому нельзя было привыкнуть с ходу.